Как я выяснил, общаясь с Хосефой и другими цыганами, производство ладана остается очень тяжелой работой, требующей использования соды и серной кислоты. Базировавшееся в довоенной провинции Саламанка, после войны производство ладанника мигрировало на юг Испании. Были засеяны обширные поля Эстремадуры и Андалусии, пока процесс не остановился у океана на самом конце полуострова.
Андевало это часть провинции Уэльва, расположенной вблизи Португалии. Исторически это земля шахтеров. В древности здесь добывали олово и серебро, а начиная с XIX века пирит (железный колчедан) и халькопирит (медный колчедан). Но в 1980-е годы шахты в Риотинто закрылись, и скоро от них остались только красная от железа вода реки и название, которое сохранила самая крупная добывающая компания в мире. Осталась и местность с железистой почвой, которая, как говорят, иногда вибрирует, и культура шахтеров-крестьян, стойко переносящих невзгоды. Это земля с сильными традициями и населением, крепко держащимся своих корней. Шахта, охота, лошади, танцы и песни фламенко, белые домики поселений, мощеные улицы, где каждый год паломничество собирает людей, а в местной жизни появляется настоящая общность.
Пуэбла-де-Гусман это деревня, которую мы выбрали для размещения завода. На территории Пуэблы обнаружилось все необходимое. Тут и добыча полезных ископаемых под открытым небом, от которой остался огромный карьер, где теперь гуляет только эхо от крика ворон. Тут когда-то начинали разводить иберийских свиней, из которых делают знаменитый «горный хамон» pata negra. А еще есть лошади, которых тренируют в Пуэбле, а также в Кадисе и Хересе, и выводят по выходным. Здесь раздолье для охотников на куропаток, прячущихся на холмах среди зарослей ладанника. Бары, где утром завтракают поджаренным хлебом, сбрызнутым оливковым маслом. Праздники, на которых и стар и млад танцуют знаменитую севильяну и где всегда есть певец и гитарист, чтобы затянуть канте фламенко, частичку андалузской души.
Я нанял бригаду из десятка жителей деревни. Они были рады, что получили работу после закрытия шахты. Давние трудовые традиции андалузцев позволили создать сплоченную и работоспособную бригаду. Через год после начала земляных работ завод уже функционировал. Гора веток ладанника блестела на солнце перед цехом, ожидая, когда их нарубят и подвергнут дистилляции. Запах лабданума ощущался далеко от завода, и все, кто шел по дороге, с гордостью поглядывали в его сторону, радуясь, что их деревня из шахтерской стала парфюмерной. Экстракции ладанника предстояло заменить добычу пирита. Бесспорно, их земля была не из обычных.
Человека, открывшего для меня эту страну, зовут Хуан Лоренцо. Он свиновод и управляющий сельскохозяйственным производством. Именно он организовал снабжение хворостом и смолой нашего завода. Истинный уроженец Андевало, крестьянин, животновод, охотник, немногословный Хуан Лоренцо, влюбленный в свою землю, знал о ладаннике все. Ясноглазый, в фуражке, с руками человека, работающего в поле, он был великолепным воплощением этого края, и, как только я научился понимать его андалузский говор, мы начали отлично проводить время вместе. Он жил на невероятной ферме, прятавшейся среди холмов под сенью каменных дубов. Белый домик виднелся на дороге, ведущей к старой шахте, где Хуан Лоренцо выращивал несколько лошадей и сотню породистых свиней. В конце 1980-х годов jamyn de bellota не был так знаменит, как сейчас. Местный продукт отличался уникальным вкусом, который придавали ему желуди, идущие на корм свиньям.
Хуан Лоренцо постепенно посвятил меня в местные дела. Испокон веков Пуэбла находится в центре огромной территории, заросшей ладанником. Когда кустам не мешают расти, они поднимаются больше чем на два метра и их ветви становятся очень крепкими. Булочники традиционно топят ладанником печи для выпечки хлеба. Также окрестности Пуэблы славятся охотой на дичь, и ладанник играет в этом важную роль. Он растет под каменными дубами, желудями которых откармливают свиней зимой. Дикие кабаны тоже всегда держатся поблизости от желудей, а куропатки, привлекающие охотников, вьют в зарослях ладанника гнезда. Когда кусты становятся слишком старыми, их выкапывают, поле перепахивают, чтобы посадить пшеницу или овес.
В следующем году ладанник возвращается, чтобы захватить землю, и за два-три года формируется масса молодых побегов.
Такая пасторальная модель отлично подходит для местных крупных хозяйств и ферм с несколькими тысячами гектаров земли, богатых поместий или охотничьих обществ Севильи или Мадрида.
От Хуана Лоренцо я узнал, что ладанником занимаются цыгане. Они обосновались в Андалусии достаточно давно, чтобы можно было сказать, что они здесь были всегда. В течение нескольких веков они мигрировали из Северной Индии и Пакистана. Их история малоизвестна и драматична. В этом районе Андалусии существовали деревни с большим количеством цыган, собирателей ладанника и производителей лабданума. Несколько лет спустя, когда я отправился сажать розы, я познакомился с цыганами Болгарии. На другом конце Европы болгарские цыгане настолько же важны для выращивания роз, насколько цыгане из Андевало важны для производства лабданума. Знаменательная симметрия присутствия и роли этих цыганских общин в противоположных концах континента. Эти оседлые семьи влились в местную культуру, но при этом сохранили собственный образ жизни. Молча, ничего не выставляя напоказ, цыгане сохраняют свои традиции. На мои вопросы о прошлом они отвечали шутками или смехом. С какого времени они добывают смолу? Их отцы уже этим занимались, а большего никто и не знает. Оказывается, в этом регионе занятие «кипятильщик смолы» появилось не так уж давно и восходит всего лишь к пятидесятым годам двадцатого века. Долгое время ладанник собирали на берегах реки Тахо. Но потом кипятильщики мигрировали на юг, где цыгане образуют самые большие общины в Европе. На западе континента они собирают ладанник, на востоке розы. Цыгане всегда маргиналы, но всюду собиратели. Заслуга этих общин и их роль, которую они играют в производстве этого легендарного сырья, не так часто признаются. Но волнует ли их это?
Как управляющий, Хуан Лоренцо должен был выбрать пригодные к срезке кусты. День с ним начинался рано, в баре, где мы пили очень крепкий кофе из маленьких чашек, ели хлеб с оливковым маслом и местным сыром. К Хуану обязательно присоединялись цыгане, начинался долгий торг. Не на испанском, на андалузском. В этом языке проглатывают некоторые гласные, чтобы придать больше экспрессии своим словам! Мы отправлялись осматривать поля в огромных владениях, оценивая качество веток, их доступность и количество. У Лоренцо была своя стратегия получать ладанник, не платя за него в обмен на часы пахоты на участках, которые будут засеяны пшеницей. Он знал все кланы в цыганских деревнях региона, что было необходимо, так как смола это семейный бизнес. Лоренцо мне их представлял, мой статус иностранного директора как будто добавлял веса. Количество смолы, которую семьи будут собирать все лето, измерялось флягами, и мы договаривались о планах выработки.
Вдалеке от деревни, в полях, в нескольких километрах от трассы, одна или две цыганских семьи оборудовали на лето цех производства лабданума. Для этого им нужно было получить пропуск на поля владельца земли. Требовалась близость источника воды, в идеале одного из тех ручейков, которые не пересыхают летом. На них обычно указывают растущие по берегам олеандры. Летний цех это несколько старых двухсотлитровых фляг из-под масла, рядом с которыми необходимо выкопать ров. В конце процесса в него будут сливать воду после кипячения.