Пришлось избавиться от некоторых элементов «надстройки» юридический и технический отделы я перевел на аутсорсинг. Полевых игроков оставил всех, но урезал зарплату на десять процентов. Ребята поскрипели немного, однако заявление на стол никто не положил. И зоркий глаз Саша Стадухин, и сыщики Картамышев-Артамонов, которых мы называли «двойняшками» из-за сходства фамилий и внешних данных, и даже угрюмый водитель Матвей, бывший каскадер и дамский угодник, все они остались. Они знали, что я не буду жировать на Мальдивах на эти сэкономленные проценты зарплатного фонда, а я в свою очередь был уверен, что они не предадут и не станут работать хуже.
Стоит ли упоминать, как я был рад и даже счастлив, что старички, работавшие со мной с самого основания мой заместитель и мозг компании Петя Тряпицын и хозяйка офиса Настя Голубева, также оставались на своих местах? У Насти, правда, поменялась фамилия, она теперь Левкович по мужу, да и вообще с годами подтянула дисциплину, посерьезнела, по распродажам и салонам красоты в рабочее время не бегает, часами на телефоне не висит. Похорошела, в общем. Что касается Пети, то он мало изменился. Как был умницей и моей правой рукой пятнадцать лет по двадцать четыре часа в сутки, так им и остался.
Как писал Довлатов, у нас троих уже не любовь, а судьба.
В холле на первом этаже я задержался. Вакула на вахте читал газету. За спиной у него бубнил радиоприемник. В воздухе витал запах заваренной китайской лапши.
Антон Васильевич, здрасьте! Он протянул руку в окошко.
Привет, Андрюш. Как дела в замке?
Тишина и покой. Только ночная смена передала вот это. Он полез под стол, пошуршал там бумагами и вскоре просунул в окошко небольшую женскую сумочку из светлого кожзаменителя. Кто-то оставил в фойе на стульях возле нотариусов. Мой ночной сменщик опять лыка не вязал, не смог ничего объяснить.
Я покрутил сумку в руках, пощупал бока.
Саперов не вызвал?
Вакула замер с приоткрытым ртом. Мне нравилось над ним подшучивать. Он был таким бесхитростным.
Думаете, в ней бомба?
Давай посмотрим.
Я оттянул молнию, заглянул внутрь. Как ни странно, в сумочке не было ничего, что обычно входит в список дамских аксессуаров, ни косметички, ни зеркальца, ни расчески. А были там только толстая тетрадь в пружинном переплете с синей обложкой и перьевая ручка. Не «Паркер», но и не дешевка за тысячу рублей.
Это, наверно, кто-то из клиентов соседей. Пойду занесу. Кстати, мог бы и сам это сделать.
Вакула виновато улыбнулся. Он почему-то избегал общения с нотариусами. Наверно, стеснялся их. Там работали одни девчонки, и весьма недурные собой
Я пересек холл, постучал в дверь с табличкой «Нотариус Дахненко О. В.».
Войдите!
Я толкнул дверь
Оксан, привет!
Сидевшая за столом в дальнем углу женщина с короткой мальчишеской стрижкой подняла голову.
Привет, соседушка. Чего принес?
Посмотри, не ваши оставили?
Оксана вышла из-за стола. Сегодня она была в джинсах, а не в юбке до колена. Фигура у нее что надо.
Знакомая сумочка. Брат с сестрой делят бабкину дачу. Она хочет продать и поделить деньги, а он собрался там теплицу ставить. Достали оба, Каин и Авель, блин Давай, я им позвоню.
Она приняла у меня сумку, бросила ее в гостевое кресло возле кулера.
Каин и Авель были братьями, сказал я.
Да и пофигу. Ты бы лучше с тортиком зашел. А то гуляете там у себя по вечерам, на крыше тусуетесь, Балдерис этот у вас вообще прописался. Нас, одиноких незамужних девочек, почему-то игнорируете.
Я оглядел кабинет. Столы пустовали, компьютеры не работали.
А где твои девочки сегодня?
Галка на выезде, у Любы, пардон, месячные. Оксана приблизилась ко мне, положила руку на плечо. Ну, когда чай пить будем, Шерлок?
После поездки к Рейхенбахскому водопаду, улыбнулся я и направился к двери.
То есть никогда?
Уходя, я послал ей воздушный поцелуй.
Оксана была «странно прикольная». Так ее при первой встрече назвала Томка. Я и сам поначалу, когда нотариусы только въехали в наш флигель, принял ее за лесбиянку или феминистку, но в процессе добрососедского общения вскрылось много опровергающей информации. Как-нибудь потом расскажу
Я поднялся на второй этаж. На лестничной площадке мой сыскарь Сашка Стадухин слушал кого-то по мобильнику. Мы кивнули друг другу.
Новый наш офис, как и прежний, состоял из трех отсеков со стеклянными перегородками и общего холла со стойкой администратора посередине (точнее, мы просто раздробили на части одно просторное помещение). Из-за стойки сейчас торчала светлая макушка Насти Голубевой-Левкович. В тишине раздавался стук компьютерной клавиатуры.
Доброе утро, пчелка!
Настя приподнялась, улыбнулась, глянув поверх очков.
Антон Васильевич, доброе! Кофе сразу или попозже?
Настя до сих пор обращался ко мне на «вы» и по имени-отчеству. Я устал ее уговаривать сократить дистанцию.
Давай сразу, дорогая.
Я прошел к себе в правое крыло. В приемной перед моим кабинетом (кстати, единственным в конторе, скрытом от посторонних глаз жалюзи) Петя Тряпицын, развалившись в кресле и подперев рукой щеку, глядел в монитор компьютера.
Заместитель моего высочества скучает? пошутил я, переиначив его собственное традиционное приветствие.
Жду перезагрузки, ответил тот. Компьютер пора чистить. Грузится по утрам как четыреста восемьдесят шестой.
Ты еще помнишь такие? Позвони в сервис.
Уже.
Петя порылся в бумагах на столе, выудил из-под стопки документов стикер.
Тебе на городской звонила классуха Тамарки. С самого сранья, я еле успел трубку взять, когда пришел.
Она в своем репертуаре.
Набери ее. Она просила сразу, как ты придешь.
Еще бы.
Я присел на диван в углу приемной, набрал номер.
С Анжелой Генриховной Рихтер, преподававшей в школе биологию, у меня сразу как-то не заладилось. С нашей первой классной дамой в начальной школе мы жили душа в душу молодая выпускница педагогического университета была полна энергии, фонтанировала идеями, придумывала, изобретала, к каждому ученику находила особый подход. Я люблю таких. На выпускном по окончании четвертого класса родители умылись слезами и упились шампанским так не хотелось расставаться.
Рихтер же являла собой полную противоположность. Адепт классической советской школы, она строго очертила границы допустимого. Она чем-то напоминала мне мою собственную школьную юность. Таких учителей я избегал и боялся, а если мне сейчас, уже взрослому, снилась школа, то неизменно с участием таких вот Анжел. Про них моя матушка всегда говорила: «Конечно, они не всем нравятся, но это потому, что они требуют!»
Дурацкий критерий эффективности педагога умение требовать. Мне кажется, умение заинтересовать предметом куда привлекательнее.
Алло! Анжела Генриховна, это Антон Данилов, вы просили перезвонить. Доброе утро. Я не отвлекаю вас?
Нет, Антон Васильевич, все в порядке, у меня свободная пара. Здравствуйте.
Она сделала паузу. Давно заметил за ней манеру ставить собеседника в положение просящего. Собственно, отсюда же и ее идиотская привычка звонить на номера рабочих телефонов, а не на мобильные. Это МЫ должны ее искать, а не наоборот.
Но я тертый калач, меня на арапа не возьмешь. И она это знала.
Слушаю вас, мягко, но настойчиво произнес я.
Гмг Вы, наверно, уже слышали, что у нас ЧП.
«ЧП это когда кошка попала в водосточную трубу», подумал я. Вслух же ответил:
Да, слышал.
Сегодня будет собрание в семь часов. Вы придете?
Да, Тамара передала мне информацию.
Она замялась. Тема разговора была исчерпана.
Зачем она вообще позвонила?
Анжела Генриховна, вы обзваниваете всех родителей или меня персонально?
Я обзваниваю тех, у кого дети скажем так, немного забывчивы. Тамара, к сожалению, одна из них. Но вы правы, дело не только в этом. Я бы хотела словом, хотела бы, чтобы вы обратили внимание на это происшествие как специалист.