Варь, ты, наверное, просто раздала весь свет раньше. Другим текстам. Другим сериям.
«Сабина, здравствуйте. Рад вас слышать. В плане на июнь в Lux in tenebris стоит Перова. Ждут Перову. Насколько я знаю, она действительно не дописала новую книгу и мы не сможем ее выпустить, но я давно планировал переиздать Ад: Варвара сделала расширенную редакцию, более вдумчивую и зрелую, с дополнительными линиями. Поэтому вместо допа сделаем такой проект. Что касается вашей книги, я попрошу ознакомиться с ней как можно быстрее и поставить в план, возможно, на июль или к ММКВЯ. Вряд ли в эту серию, но подумаем. Коллеги будут держать вас в курсе. Хорошего дня».
«Ад» действительно вырос с Варей. Там и раньше был довольно необычный сюжет: девчонка, которую травили одноклассники, стала расследовать их смерти и чуть не погибла, столкнувшись с Охотником. Но если прежде это был все-таки больше хоррор с душком всем известных «Детей кукурузы» пусть и качественный, то в новой версии книга стала куда психологичнее. История принятия своей инаковости. История обретения себя: в конце девочка поступает в академию МВД. История о том, как озлобленное создание, сидящее у воды и радующееся каждому проплывающему трупу врага, превращается в человека. Новое название соответствующее, короткое, но емкое: «Я прощаю». И ненавязчиво вплелась в сюжет влюбленность героини в молодого следователя, ведущего дело об убийствах школьников.
Сабина отвечает коротко: «Спасибо, буду ждать!» На самом деле, наверное, фыркает, а может, у нее пригорает говяжья поджарка на сковородке или что она готовит своему вскоре возвращающемуся с работы и из садика семейству. Сабина переживает, что мы в нее не верим. Я верю, хотя у меня пока нет возможности даже поднять ей роялти. Она не боится опасных тем про домашнее насилие, секты, детскую проституцию говорит открыто. Глубоко не копает, использует как дополнение к сюжетам, но все же она смелая, и я ее уважаю. Книги у нее интересные. Неплохо написаны. Но они пока слишком поверхностны для «большой» прозы и уже слишком сложны для развлекательной. Переходный возраст: у Сабины как у личности он давно позади, а вот как у автора в разгаре. И герои вновь вспоминая советское выражение, я ни с кем из ребят Сабины не пошел бы в разведку, хотя молодежь их метущиеся души очень любит. Издав три книги Кроу, я уже знаю: Сабина не выводит к свету, она, наоборот, окутывает бархатной тьмой, за что честь ей и хвала. Она из особенно ценимых мной авторов, но в Lux in tenebris я ее роман едва ли поставлю, лучше поищу что-то новое. Варя права: пора опять пытать удачу.
Павел Викторович
Динка. Динка с красными, как у ангорского кролика, глазами.
Да, Диныч?
Она крутит в руках телефон.
Вас Риночка может побеспокоить. Она тут хочет в «Свет». А я, кажется, не очень с ней хорошо поговорила, сквозь зубы немного.
Не волнуйся, уже побеспокоила. Я сам поговорил.
Тоже сквозь зубы? Динка склоняет голову грустно, понимающе. Она про нас с Варей знает или, по крайней мере, догадывается.
Да нет, нормально. Книгу ее выкопай, прочти и поставь на конец лета осень, в «Голоса дня», если это реализм, или в «Голоса ночи», если опять мистический мрачняк. Я не смотрел
Да я читала. Городское фэнтези. Про девушку, умершую в самолете и попавшую в параллельный мир или скорее отражение нашего, где городские птицы, ну там голуби, ласточки, воробьи, на самом деле оборотни. Они все живут в мансардах на крышах, а дома отдают «воздушным душам» тем, кто погибает в небе. И сейчас этих погибших летчиков, пассажиров и так далее уже так много, что люди и птицы воюют
Хорошо звучит, свежо, в духе Риночки, но
И там, конечно, невероятная любовь с вражеским принцем? И девушка окажется особенной? Спасет всех от чего-то, с чем и взрослые птичьи вожаки не справятся? И рядом обязательно будет какой-нибудь добрый м-м-м стриж или голубь, тоже в нее влюбленный?
Динка кивает на каждое предположение. Эх, Сабина, знаю я тебя. Такова броская примета современной молодежной литературы: если герой не избранный-особенный, да еще не по уши в любви, то книга не книга. Трогательный зверь янг-эдалт. Мы его очень любим не только за продажи, но и за попытки вменяемо выстроить диалог с молодежью и за ослепительный, важный посыл: «Ты можешь все, а если пока нет, то сможешь обязательно». YA прыгает с ноги на ногу между миром взрослой прозы и миром подростковой, прыгает и кричит: «Дайте нам дорогу!» Право требовать этого он уже вроде имеет, а вот голосочком владеет пока не до конца то споткнется, то охрипнет. Сколько же там надрыва и огня вот только все это, опять же, не совсем про Lux in tenebris. Его ЦА с этой аудиторией пересекается точечно.
У меня слегка сводит зубы, потом немеет в груди. Это уже не скорбь, это темная редакторская досада: очень жаль Варину книгу, которую мы на июнь в плане прочили. Одно название чего стоило «Волки воют на солнце». А сюжет? Критики ждали-обождались. Россия за несколько месяцев до Февральской революции, с юношей из личной охраны царской семьи начинаются странности: у него появляется способность смотреть на солнце не щурясь, потом на солнечной поверхности он видит золотых волков и наконец начинает слышать их вой. Чем больше воют волки, тем ближе кровь. Воют волки перед всякой бойней, а громче всего в день Отречения и позже, многим позже, в утро перед екатеринбургским расстрелом. Молодой человек ломается в горниле перемен, тщетно пытается спасти государя, к которому испытывает болезненные ростовские чувства, примыкает к Белому движению, раз за разом обретает и хоронит друзей, в конце концов уезжает, надеясь обрести лишь одно тишину. Все это то в снегу, то в крови; все под тревожный вой солнечных волков, существующих не то взаправду, не то у героя в голове; все чудесным языком, похожим на Пастернака и Булгакова. Варь ты в синопсисе не написала про финал, у тебя вообще синопсисы слабее книг на порядок. Чем закончилась история? Замолчали волки? Почему анархист Махно, с которым героя столкнула судьба, тоже их видел и слышал? И хотя это в большей степени вопрос к YA, чем к твоему жанру, полюбил ли мальчик хоть кого-то, кроме мертвого царя?
Тогда либо все же «Голоса ночи», либо No limits, с усилием возвращаюсь к Сабине.
Я решу. Динка уже глядит пободрее. Книжка крутая! Просто просто ох.
Вот и реши. Порадуй ее, напиши, спроси, что хочет на обложку. Она там грустит.
Поняла. Павел Викторович Уже отступив было, она оборачивается.
Да, Диныч?
А те полицейские вам ничего не говорили? Про убийцу?
Нет. Ничего. Вообще мало выходили на связь, так, расспрашивали по мелочи. Слышал, правда, что задним числом еще узнавали у руководства обо мне, может, о тебе, вообще обо всех, с кем Варя общалась. Собирали информацию, отрабатывали версии. Но без подвижек.
Ясно. Ладно, пойду работать. И она убегает, качнув хвостиком.
Диныч, я переиздание придумал. Как раз в «Свет». Перешлю тебе одно письмо!
Жду. Даже не оборачивается.
У нас обоих нервные голоса. Как-то не помогает нам валерьянка.
Проводив Динку взглядом, зачем-то захожу в инстаграм. Я ни на кого почти не подписан: только аккаунт издательства, родственники, мои Три Девицы и человек восемь авторов, среди которых Джуд и Варя. Все молчат, даже сестра притихла. Обычно-то у нее ни дня без нового кулинарного опыта: не суфле с ревенем, так тартар из страуса. Только Джуд выложил очередную фотографию Кекса своего толстого французского бульдога, сегодня он пожирает банан. Как и часто, вместо текста кучка смайликов-собачек, а в ответ тонны комментариев: «Лапочка!», «Какой милаш:)», «Пусик». Комментарии всё больше от молоденьких и не очень молоденьких читательниц, и я уверен: не все они про Кекса.