Римский орел - Мазин Александр Владимирович

Глава первая, в которой подполковник ВВС Геннадий Черепанов пробует себя в роли квеманского пленника

Все-таки с ним обошлись деликатно. Не убили, костей не переломали, никакого членовредительства. Синяки и ушибы – мелочь. А вот он обошелся с ними менее деликатно. Нет, взяли его грамотно, Черепанов не мог этого не признать. Зажали щитами и треснули обушком по макушке. Правда, не учли, что пистолет – идеальное оружие ближнего боя. Прорваться Геннадий не смог, но три раза пальнуть успел. Рукотворные гром с молнией в трепет его противников не привели. Но выводы были сделаны. Довольно неприятные для Черепанова выводы. Впрочем, разве сам Геннадий несколько дней назад не объяснял своему космонавту-исследователю, как настоящие дикари реагируют на «колдовство»?.. Но могло быть и хуже. Это он по личному опыту знал. Был в биографии подполковника такой эпизод: две недели в южноамериканской сельве. Решил, блин, подзаработать. Подрядился во время отпуска продемонстрировать российскую технику на заморском рынке. Теплый океан, экзотика, метиски-мулатки – и еще деньги платят весьма приличные. И машина знакомая – «МиГ-25». Черепанов на них начинал. На «МиГ-25УБ». Учебно-тренировочном. Хорошая машина «МиГ-25», скоростная, маневренная. С «сушками» последними, конечно, не сравнить, но для семидесятых-восьмидесятых – очень даже неплохо. По отечественным правилам на демонстрационных полетах особо выпендриваться не положено. Держаться уровня летчика «средней» квалификации. Да Черепанов и не выпендривался. Никаких закритических углов атаки, все скромненько. Разогнал до «сверхзвука» (этой модели – это еще даже и не скорость) – сдох правый движок. Черепанов бы и на одном дотянул, но тут еще с гидравликой неполадки пошли… Короче, пришлось катапультироваться. Потом говорили: диверсия. Но Геннадий эту версию не поддерживал. Полагал: техники облажались. Машина старая, налетано на ней было – будь здоров, поизносилась птичка. Ясно было только: вины летчика в катастрофе нет. Но каково самому летчику, оказавшемуся в диких горах, в трехстах километрах от ближайшего населенного пункта… На крыльях-то – пустячок. Десять минут лету. А пешочком…

Нахлебался, одним словом. Вспоминать не хочется. Хуже только в Африке было, когда его двойка F-16 УРом достала.

В общем, грустно это, когда небо из подвластной тебе стихии вдруг становится недоступным пространством над головой. Но бывают вещи и погрустнее. Например, когда тебя смазывают патокой и голышом кладут на срезанную макушку муравейника.

На сей раз с Черепановым обошлись не так сурово. Правда, раздели и выпачкали какой-то липкой дрянью. Но исключительно из желания обезвредить опасного «чародея». К сожалению, господа квеманы «магическими» мерами безопасности не ограничились, но вдобавок очень качественно спутали Геннадия ремнями и спеленали сетью. Так что весь немалый путь от поселка до спрятанных в дремучей чаще дикарских святынь подполковник проделал будучи подвешенным между двумя шестами, опиравшимися на крепкие квеманские плечи. Хорошо еще, что липкая дрянь, которой его щедро умастили, насекомых отпугивала. Иначе совсем кисло пришлось бы.

Путешествие в «люльке» заняло три дня. Причем каждый вечер местный шаман старательно проводил над спеленатым Черепановым «обезвреживающие» процедуры – окуривал, тряс перед носом подполковника черным посохом, украшенным змеиными головами… Он же раз в день поил Геннадия сладковатым отваром и кормил жидкой болтушкой. Остальные квеманы старались держаться от «колдуна» подальше. Двое их товарищей, пострадавших от «злого волшебства», извергнутого пистолетом Токарева, уже отбыли в лучший мир. Третий, получивший сквозное ранение плеча, имел все шансы поправиться. Последнее шаман считал личной заслугой и доказательством того, что его волшба сильнее «огненного колдовства» Черепанова, о чем неоднократно сообщал пленнику. Пленник помалкивал, полагая, что скромность в данном случае – лучшая политика.

На четвертое утро шаман счел, что пленник уже достаточно безопасен, чтобы передвигаться самостоятельно. А может, носильщики утомились. Так или иначе, но Черепанова «распеленали», связали руки за спиной, накинули на шею петлю, конец ремня вручили шаману, и дальше Геннадий двигался самостоятельно. А если, по мнению шамана, пленник делал это недостаточно проворно, шаман слегка подбадривал его «змеиным» посохом. Но делал это беззлобно, исключительно по необходимости. Вообще, шаман обходился с Геннадием по-человечески. Обнаружив, что пленник сбил ноги, сплел для него обувку вроде лаптей, старые и новые царапины и ушибы тщательно обрабатывал. И не забывал вести «душеспасительные» разговоры о том, что против могучих квеманских богов злое колдовство Геннадия – мышиный помет, не более. Польза от этих увещеваний была очевидная: Черепанов обучался местному языку, который, как ни странно, почти не отличался от того, на котором говорили в поселке.