Земля задрожала, и Либби стрельнула в Нико предостерегающим взглядом. Посмотрела с упреком и слишком уж встревоженно своими переливчатыми серыми глазами из-под жуткой задротской челки.
Что с тобой такое? пробормотала она, когда их отпустили, с впечатляющим отсутствием такта указывая на то, что сочла, наверное, безответственным сотрясением.
После встречи кандидатов провели выложенными мрамором коридорами здания, куда их перенесло заклинание Атласа Блэйкли, до порталов общественного транспорта а не переправили напрямую, как в самом начале. Либби безжалостно следила за Нико с того самого момента, когда они покинули лифт и оказались в служебном подземелье магической системы путешествий Нью-Йорка: подобно линиям метро, она ветвилась и несла пассажиров к столь же непримечательным терминалам. Ее коридоры напоминали здание суда. Или банк, или еще какое место, в котором деньги переходили из рук в руки.
«Как же это чудесно, кисло думал Нико, что Либби неизменно укажет на вызванные моим волнением толчки». Никто другой попросту не заметил бы такого крохотного изменения в окружающей среде, но дорогая Элизабет всегда рядом, всегда одернет. Нико словно носил уродливый шрам, который не спрячешь, пусть даже видела его исключительно Либби. Нико еще, правда, не определился, отчего она с таким наслаждением напоминает ему о его недостатках: то ли она такая несносная личность, то ли обладает, как это ни страшно, схожими способностями. Или же им просто так долго пришлось терпеть друг друга. Возможно, всему виной некое волшебное сочетание и того, и другого, и третьего, а это уже снижало ее вину во взаимной антипатии до тридцати трех процентов.
Да просто решение непростое, вот и все, сказал Нико, хотя дело было не в этом. Он ведь уже определился.
Им дали сутки на раздумья: принимать или нет предложение побороться за место в Александрийском обществе. Определиться они, по мнению Атласа, явно должны были индивидуально, в комфорте своих личных жизней. К несчастью, Нико жил на Манхэттене в нескольких кварталах от Либби Роудс, и это значило, что им понадобится одна и та же транзитная точка; до прибытия в пропускной пункт при вокзале Гранд-Централ (рядом с устричным баром) оставались считаные мгновения.
Нико глянул на Либби, решив спросить практически невинным тоном:
Что думаешь?
Она посмотрела на него искоса, а после опустила взгляд на большой палец, которым Нико нервно постукивал себя по бедру.
Думаю, стипендия НУМИ должна была достаться мне, пробормотала Либби, а Нико, которого от природы никогда не покидало жизнелюбие, изобразил бойкую улыбку от уха до уха.
Я так и знал, победно произнес он. Знал, что ты ее хочешь. Ты просто трепло, Роудс.
Боже. Она закатила глаза, снова поправляя челку. И чего я так переживаю?
Просто ответь на вопрос.
Нет. Либби обратила на него злобный взгляд. Мы же вроде договорились больше не разговаривать после выпуска?
Ну, видимо, не бывать этому.
Нико снова забарабанил по бедру большим пальцем именно в тот момент, когда Либби пробормотала себе под нос: «Люблю эту песню». Так с ними постоянно случалось: Нико сперва ощутил ритм, а Либби раньше угадала мелодию.
Нико не смог бы сказать, повелось ли так с самого начала или же эта «традиция» выработалась, пока они вынужденно оставались вместе. Если бы не Либби, он пропустил бы многое, да и она без него, наверное, тоже. Уникальное проклятие и огорчение, как ни глянь: Нико был не готов к жизни без Либби. Утешало только то, что и она, возможно, чувствовала то же самое когда заставляла себя это признать.
Гидеон, наверное, передает привет, сказал Нико, как бы в знак утешения.
Знаю, ответила Либби. Мы виделись утром.
Нико помолчал, а потом произнес:
Они с Максом любят меня, знаешь ведь, пусть даже ты нет.
Да, я знаю. И по праву ненавижу это.
По лестнице они покинули здание вокзала и оказались на тротуаре, откуда уже могли свободно перенестись домой магическими средствами. Разговор-то окончился.
Или, пожалуй, нет.
Остальные кандидаты старше нас, вслух заметила Либби. Ты знаешь, что все они уже имеют опыт работы? Они такие умудренные.
Видимость еще ни о чем не говорит, сказал Нико. Хотя у девчонки по имени Париса видок прямо жгучий.
Боже, не будь свиньей. Либби улыбнулась уголком губ, что в ее исполнении почти всегда означало усмешку. У тебя с ней вообще никаких шансов.
Как скажешь, Роудс.
Нико провел рукой по волосам и указал в конец квартала.
Сюда?
Ага.
В бесконечной войне за превосходство порой требовалась разрядка. Они выждали положенные полсекунды, убедиться, что перекресток не пересекают такси, и только потом двинулись через улицу.
Ты ведь примешь предложение, да? спросила Либби. Накручивая каштановую прядку на палец и задумчиво прикусив губу, она разом продемонстрировала все свои симптомы волнения.
Да, наверное. Скорее уж наверняка. А ты?
Ну, я Она помедлила. То есть да, конечно, я же не дура. Не могу же я от такого отказаться, это ведь даже лучше стипендии НУМИ. Только Она замолчала. Меня это как бы немного пугает.
Ложь. Она и так знала, что хороша, просто отыгрывала социальную роль скромницы, понимая: Нико ее на себя взять не соизволит.
Тебе надо поработать над самооценкой, Роудс. Самоуничижение как привлекательная черта характера вышла из моды лет пять назад как минимум.
Ну ты и козел, Варона. Вот Либби уже вгрызлась в ноготь. Дурацкая привычка, хотя накручивание локона на палец ему нравилось еще меньше. Ненавижу тебя.
Разговор застыл, как если бы кто-то из них замялся, экая, или впал в задумчивое молчание.
Да-да, понял тебя. Так ты согласишься?
Она наконец оставила это ненужное притворство и закатила гл аза.
Ну конечно. Если только Эзра не против.
Боже мой, ты же это не серьезно?
Либби иногда делала такое лицо, что у Нико внутри все сжималось. Вот и сейчас она посмотрела так же, как в тот самый день, когда, не моргнув глазом, подожгла его.
Делай она так чаще, и нравилась бы ему больше.
Мы с Эзрой живем вместе, Варона, и только что сняли новую квартиру, напомнила Либби, как будто Нико мог в принципе забыть о ее абсурдной привязанности к Эзре Фаулеру, их бывшему студенческому советнику и просто зануде. Надо предупредить его, если я и правда собираюсь пропадать в Александрии целый год, а то и дольше. Если меня, конечно, посвятят, сказала она, явно подразумевая, что ее точно примут.
Они посмотрели друг на друга, понимая все без слов.
Ты ведь и сам поговоришь с Максом и Гидеоном, да? спросила Либби, выгибая бровь, которая скрылась под челкой.
О съеме квартиры? Расходы на переезд нам покроют, отмахнулся он.
Либби взглянула на него искоса.
Вы, ребята, с самого первого курса дольше чем на час не расставались.
Говоришь так, будто нас хирурги сшили. У каждого из нас своя жизнь, напомнил Нико, когда они с Либби по диагонали пересекали Шестую авеню, постепенно забирая на юг.
Либби, к раздражению Нико, так и не опустила бровь.
Правда есть, резко произнес Нико, а Либби с сомнением улыбнулась. И потом, они ничего не затевают. Макс богат и независим, а Гидеон Он не договорил. Ну, про Гидеона ты сама знаешь.
Тут Либби уступила:
Ну да. Ладно, э-э
Оставшиеся четверть мили, пока они шли в молчании, она теребила волосы, а Нико не первый раз пришло в голову, что пора бы ему принимать ставки на то, каким образом Либби Роудс в следующий раз выдаст тревогу.
До завтра, сказал он, останавливаясь у ее квартала. Так ведь?
Гм? Да. Она о чем-то задумалась. Да, точно, и
Роудс, со вздохом произнес Нико, и она подняла на него хмурый взгляд. Слушай, ты главное сама знаешь. Не реагируй на это так, в своем духе.
Не в этом дело, Варона, проворчала Либби.