Много подростков выбесила за последнее время?
Напугал до смерти каких-нибудь старушек? мило поинтересовалась она.
Старушки меня любят.
Вау, да ты горячая штучка.
Заф покраснел, надеясь, что цвет кожи и борода это скроют.
Эм потому что я подстригаю их газоны и все такое. Вот что я имел в виду.
Она ухмыльнулась.
Все интереснее и интереснее
Отвали.
Обычно после этого Дани ухмылялась и шла, куда ее послали, торопясь приступить к работе. Но сегодня она рассмеялась и провела рукой по коротким розовым волосам, от бритых висков до более длинных завитков на макушке. Ее волосы были черными в пятницу. Синими в прошлом месяце. Красными в первый день, когда он ее увидел.
А еще-е-е-е-е ему, вероятно, следует меньше времени тратить на наблюдение за цветовой палитрой волос этой женщины и больше на ну, всякую там важную фигню. И ведь не сказать, чтобы ему было нечем заняться: практикумы ждали своего написания, цели своего достижения, некоммерческие организации предложений о сотрудничестве.
Но потом Дани вздохнула, и все здравые мысли снова вылетели у него из головы.
Чертовски тяжкий вздох, пробормотал он, потому что так оно и было.
Еще бы, рассеянно ответила она. Я ведь и есть чертовка.
В самую точку и так типично для Даники, но ее взгляд был отстраненным, а мысли витали где-то далеко. С прищуренными глазами и поджатыми губами она казалась необычно взволнованной, и это терзало Зафа сильнее, чем следовало бы.
Если бы она разозлилась из-за «предвзятых культурных исследований» или «двойных стандартов в отношении феминизма», он бы услышал об этом в ту же секунду, как она вошла в здание. А значит, ее беспокоило что-то другое, возможно, что-то серьезное, но она не упомянула об этом, так что это явно не его дело.
Он не станет спрашивать. Он не будет совать нос в чужие дела. Он не станет
Все в порядке? выпалил его дурацкий огромный рот.
Дани вздрогнула, как будто он вырвал ее из глубокой задумчивости.
Ну просто Она колебалась. Мне, наверное, стоит пойти наверх. Ты же знаешь, я стараюсь приходить на занятия пораньше, чтобы создать впечатление всемогущества.
Иронична, как всегда. Самоуверенна, как всегда.
Ему захотелось улыбнуться, как всегда.
Заф противостоял соблазну, как всегда.
Резонно, сказал он. Ну, тогда увидимся
Она испустила еще один вздох, больше подходящий для сцены, и объявила:
Ладно, прекрасно, ты меня расколол
Неужели? невозмутимо поинтересовался Заф.
Я бы посоветовала тебе не быть столь саркастичным, но не думаю, что это в твоей власти. Нет, теперь уж молчи, ужасный человек, и слушай мои стенания. Ты сам спросил.
Именно так. Черт, как же ему нравилась эта женщина.
Ты не поверишь, что случилось со мной возле кофейни.
Зафир неспешно потягивал свой кофе, как будто его не распирало отчаянное желание узнать:
Можешь рассказать мне, когда сочтешь нужным. Ведь с момента начала нашего разговора прошло всего лет сто, не больше.
Она одарила его ледяной улыбкой и продолжила:
Какой-то придурок пригласил меня на ужин.
Следующий глоток, казалось, обжег его внутренности:
Надеюсь, ты послала его в задницу.
Ну да. Должно быть, он угадал с ответом, потому что ее взгляд стал теплым и сладким как патока. Да, именно так я и сделала.
Хорошо.
Хорошо, потому что женщины заслуживают возможности заниматься своими делами без того, чтобы на них пускали слюни ни свет ни заря; нехорошо, потому что Заф не хотел, чтобы какой-то ублюдок приглашал Данику на ужин. Это было странно, эгоистично и бессмысленно, потому что абсолютно его не касалось. Иногда у него возникало жгучее желание сделать так, чтобы это его касалось, но ему довольно хорошо удавалось подавлять это желание, чтобы оно не вышло из-под контроля.
Чего Заф действительно хотел, так это быть счастливым, и он прочитал достаточно любовных романов, чтобы знать, как это сделать. Во-первых, надо достичь своих целей и все такое прочее (он работал над этой частью). Во-вторых, найти чудесную женщину, которая вдохновляла бы на грязные мысли, и жить с ней долго и счастливо.
Дани была чудесная женщина, из-за которой в его голове роились всякие реально грязные мысли, но он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что «долго и счастливо» не предвидится. Им не светит даже «жили-были». Во-первых, потому, что она много говорила о том, как занималась сексом с некой Джанель Монэ, и, когда он спросил, что она думает об Идрисе Эльбе (всем, кто увлекается парнями, нравится Идрис Эльба, верно?), все, что она сказала, было: «Он великолепен. Мне очень понравился Лютер». А во-вторых, если верить сплетням, ходившим среди персонала (а Заф, конечно же, не одобрял подобных сплетен, причем категорически), Даника Браун была королевой одноразовых отношений. И Заф не имел понятия, что делать в случае, если она будет одной рукой тыкать ему в лицо толстой инструкцией по одноразовым отношениям, сжимая в другой его пенис.
Так что она была предназначена не для него, а он не для нее, они просто друзья, и ему не следовало даже думать об этом. Вот почему Заф проглотил свою нелепую ревность и пошутил:
Надеюсь, этот парень упадет в канализационный люк или что-нибудь в этом роде.
Твоими бы устами, промурлыкала она и подмигнула ему.
Двух мнений быть не может. Она посмотрела на него и просто вот дерьмо, подмигнула. Внезапно он почувствовал легкое головокружение. Тепло и возбуждение разлились по всему его телу. Пожалуй, перебор для утра рабочего понедельника.
Заф прочистил горло и взял себя в руки. Очевидно, для одного дня Даники ему было уже достаточно.
Ну, тогда Ты опаздываешь, не забыла?
Ее глаза постепенно выпучились, как у сонного котенка:
Ой. О, черт! Да, точно.
Подожди.
Заф полез в карман за утренним протеиновым батончиком Дани привычка, которая появилась с тех пор, как она стала работать в «Эхо» несколько месяцев назад. Это было справедливо, потому что она всегда приносила ему кофе. И кроме того, у нее никогда не было времени позавтракать открытие, которое он сделал, увидев, как она проглатывает пакетик «Скитлс» в 9 утра. И, кроме того, она была сердобольной вегетарианкой, которая могла скончаться от недоедания, если бы не он.
Спасибо, папочка, сказала она и хихикнула, протягивая руку в привычном жесте.
Заф фыркнул. То, что он нащупал в кармане, было твердым, холодным и не богатым белком его телефон. Не тот карман. Когда он вынул руку, помещение наполнилось звуком:
«Тогда возьми меня. Я умираю от желания, и ты это знаешь».
О, черт.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Конечно, каким-то образом он запустил аудиокнигу. Заф схватил телефон и начал изо всех сил дергать наушники, обернутые вокруг него, те самые наушники, которые не помешали ему нажать кнопку воспроизведения, но теперь действовали как долбаный непроницаемый щит, защищающий кнопку паузы. Должно быть, он очутился в одном из собственных подростковых кошмаров, потому что его руки действовали куда медленнее и неуклюжее, чем обычно. Рассказчик в аудиокниге предостерег: «Если я только прикоснусь к тебе этим вечером ты станешь моей», и через стол Даника издала сдавленный звук ужаса?
Да, наверное, ужаса и закрыла рот рукой.
Заф, почти взвизгнула она, это порно?
Нет! прозвучало слишком громко для правды. Нет, повторил он сквозь стиснутые зубы, стараясь казаться спокойным, разумным человеком, а не выведенным из себя извращенцем.
Наконец ему удалось поставить на паузу, затем он открыл ящик стола, сунул внутрь предательский телефон (технике, как и большинству, казалось бы, хороших вещей в жизни, явно нельзя было доверять) и захлопнул ящик.
Это определенно было порно, констатировала Дани, и Заф настолько отвлекся, представляя, как прыгает с моста, что не сразу понял, что она смеется.