Потом берёшь на себя весь левый сектор. Я стреляю в тех, кто справа.
— Поняла, — отозвалась девушка, голос её чуть дрогнул. — Мой сектор левый.
— Держись, Лара. — Плюмбум через силу постарался изобразить уверенность, однако получалось плохо. — Мы уберём их на раз.
Фраза из старой песни, которую часто исполнял на вечерних посиделках Шурик-С-Цитатой, помогла: Лара фыркнула, и, может быть, ей стало хоть на
чуточку легче жить…
— Стреляй только по моей команде, — предупредил Плюмбум и зачем-то повторил: — Только по моей команде.
Собаки приближались. Десять метров… девять метров… восемь… семь… Интервалы между отдельными особями заметно увеличивались, крайние твари
ускорились, цепь начала изгибаться, охватывая людей с флангов, и тогда Плюмбум негромко приказал:
— Огонь, — и сам нажал на спусковой крючок.
Он уложил альфа-самца с первого выстрела. Пуля точно вошла в покатый, покрытый серой короткой шерстью лоб. Голова самца мотнулась, и он
свалился на бок, судорожно перебирая лапами.
Лара выстрелила с секундной задержкой и — промахнулась. Твою мать! Выстрелила снова, но намеченная в качестве цели сука явно не желала
оставаться пассивной мишенью — она резко изменила направление, после чего бросилась на женщину, оскалив пасть. И только третья пуля, выпущенная в
упор, остановила её, отбросив назад.
Плюмбум краем глаза успевал наблюдать за происходящим слева, хотя и ему приходилось поворачиваться. Он высадил два оставшихся в обойме патрона,
свалил пару собак, отбросил бесполезный ПМ, выпрямился во весь рост и вытащил нож. Оказалось, что очень вовремя — на него напали сразу два пса:
совсем ещё мелкие и пушистые, почти щенки. В другое время и в другом месте они, наверное, смотрелись бы умильно, вызывая безотчетное желание
почесать их за ухом и потрепать, но только не сейчас, когда на мордах читалась темная ярость. Один, припав к земле, попытался вцепиться Плюмбуму в
голень, но тот резко ударил пса носком сапога по ребрам, заставив взвизгнуть и откатиться. Второй подпрыгнул, силясь сбить человека ударом передних
лап и, возможно, дотянуться до горла, — Плюмбум отступил, повернулся всем корпусом и отмахнулся ножом, глубоко и длинно пропоров мохнатый бок.
Слева закричала Лара — одна из псин всё-таки добралась до неё, вцепилась клыками в бедро, разрывая штанину и мышцу. Плюмбум дернулся было к
женщине, собираясь прийти на помощь, на мгновение утратил контроль над своим сектором и тут же поплатился за это: отброшенный ударом ноги щенок
успел оправиться и добрался-таки до вожделенной голени, с хрустом сомкнув челюсти. Боль была дикой. Плюмбум приостановился, извернулся и вонзил
щенку нож в загривок, понимая, что всё это бесполезно, потому что челюсти, сведенные смертной судорогой, просто так не разомкнуть, потому что
наперерез бежала очередная ощерившаяся сука, потому что Лара уже падала навзничь, потому что потекла кровь, потому что научная интеллигенция
оказалась полным дерьмом, мать её…
Вдруг произошло нечто невероятное. Привалов с бледным перекошенным лицом вскочил на ноги, подхватил с обочины булыжник и треснул им псину,
грызущую Лару, по голове. Удар получился слабым и скользящим, но псина выпустила жертву и отбежала, припадая на заднюю лапу и подвывая.