Кингсли страдал никтофобией боязнью ночной темноты, и монофобией страхом одиночества. После болезненного разрыва Кингсли с Элизабет Джейн Говард, ради которой он бросил мать Мартина, сыновья пообещали, что отец никогда не останется один. Каждый вечер Мартин и его брат по очереди «сидели с папой».
В мемуарах «Опыт» Мартин Эмис убедительно описывает множество явлений: дружбу и споры в литературных кругах, ужасы похода к зубному хирургу, исчезновение и убийство двоюродной сестры. Однако после прочтения этой книги наиболее яркий и неизгладимый след оставляет ощущение, что в мире есть место обычным чудесам и неприятностям, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни, и понимание того, что значит быть чьим-то сыном, а что отцом собственных детей.
Уайнсбург, Огайо (1919 год)
Шервуд Андерсон
Говоря об американской фантастике, трудно назвать работу, сильнее повлиявшую на последующие поколения писателей, чем вышедшая в 1919 году книга Шервуда Андерсона «Уайнсбург, Огайо» несколько взаимосвязанных рассказов, повествующих об одиноких жителях выдуманной деревушки на Среднем Западе.
Творчеству Шервуда Андерсона отдавали должное Фолкнер, Фицджеральд и Стейнберг. И в таких разнородных работах, как «Сойди, Моисей» Фолкнера, «В наше время» Хемингуэя, «Человек в картинках» Рэя Брэдбери и «Что они несли с собой» ОБрайена, есть некоторые элементы новаторской структуры, присущие книге Шервуда Андерсона. А изгои и эксцентрики, населяющие фантастические произведения Карсона Маккалерса и Фланнери ОКоннора, очень напоминают потерянных, обездоленных и одиноких героев «Уайнсбурга». Можно еще вспомнить Джорджа Сондерса, Рэймонда Карвера, Дениса Джонсона, Рассела Бэнкса и Тома Перротту и это лишь небольшая часть современных писателей, на чье творчество явно или неявно повлияла классическая работа Андерсона.
Как в «Дублинцах» Джойса, написанных в 1914-м, в «Уайнсбурге» действие рассказов происходит в одном городке, и каждая история посвящена простым людям, чьи честолюбивые планы не сбылись, а мечты постепенно растаяли. В «Уайнсбурге» изображен мир небольшого поселения. Чувство оторванности, с которым жители имеют дело ежедневно, отражает более крупный процесс изменения социального ландшафта, затрагивающий всю Америку XX века когда молодежь покидает маленькие населенные пункты и переселяется в растущие из-за этого крупные города и их окрестности.
Для рассказов Андерсона характерно сумеречное настроение, как в живописи Эдварда Хоппера. Герои одинокие люди, чья жизнь отмечена несостоявшимися встречами и утраченными возможностями. В книге более двадцати персонажей. Среди них пожилой вдовец доктор Рифи он складывает в карман нацарапанные на клочках бумаги мысли, а потом все равно их выбрасывает; одинокая девушка Элис, так и не пережившая отъезд своего парня; телеграфист Уош Уильямс он «всей душой, с упоением поэта» ненавидит жизнь; преподобный Кертис Хартман, который подглядывает в окно за хорошенькими женщинами и молит об избавлении от искушения; школьная учительница Кэйт Свифт ее вожделеет преподобный Хартман, а она поощряет литературные устремления другого героя книги Джорджа Уилларда; мать Джорджа, Элизабет хворая владелица захудалой гостиницы, возлагающая на сына все надежды и чаяния.
История жизни взрослеющего Джорджа прослеживается во всех рассказах. Он служит репортером в местной газете, другие герои доверяют ему тайны, он связующее звено книги и кто-то вроде самого Андерсона в молодости: тот тоже рос в небольшом городке в Огайо.
После смерти матери Джордж решает «уехать из Уайнсбурга в большой город и найти работу в крупной газете». Молодой человек не хочет закапывать в землю «талант», который разглядела в нем учительница. Как многие романы о нравственном становлении, книга заканчивается тем, что герой, покидая свой городок, садится в поезд на запад предположительно в Чикаго, «чтобы познать все уготованное жизнью».
Истоки тоталитаризма (1951)
Ханна Арендт
В вышедшей в 1951 году книге «Истоки тоталитаризма» Ханна Арендт исследует два самых чудовищных политических строя в истории человечества, пришедших к власти в двадцатом столетии. Их появление можно было предвидеть благодаря таким явлениям, как уничтожение истины и признание того, что недоверие, усталость и страх делают людей восприимчивыми ко лжи и фальшивым обещаниям политических лидеров, жаждущих безграничной власти. «Идеальный подданный тоталитарного режима пишет Арендт, это не убежденный нацист или убежденный коммунист, а человек, для которого более не существуют различия между фактом и фикцией (т. е. реальность опыта) и между истиной и ложью (т. е. нормы мысли)».
Современного читателя может насторожить, что слова Арендт не столько принадлежат другому веку, сколько отражают политическое и культурное пространство, в котором мы живем сейчас. Мир, где президент Дональд Трамп строит на лжи крупный бизнес по подсчетам «Вашингтон пост», за три года пребывания в Белом доме он сделал 16 241 заявление, ложное по сути или вводящее в заблуждение. Мир, где сфабрикованные в промышленных масштабах российскими и ультраправыми троллями дезинформационно-пропагандистские новости мгновенно разлетаются по свету через соцсети.
В разделенных идеологическими барьерами людях, живущих внутри собственных информационных пузырей, снова произрастают корни национализма и шовинизма. Они теряют ориентиры, испытывают страх перед изменением общественного строя, начинают презирать иностранцев, теряют чувство общности с другими и способность коммуницировать с представителями иных социальных и религиозных групп.
Я не стремлюсь проводить аналогию между происходящим сегодня и леденящими душу ужасами Второй мировой войны. Однако, читая книгу Арендт, можно выделить некоторые закономерности, которые делают людей более восприимчивыми к речам демагогов и диктаторов, а страны уязвимыми для тиранических режимов. Сама писательница, разбирая работы Оруэлла «1984» и «Скотный двор», назвала эти признаки «предупредительными флагами».
Ниже приведены главные выводы Арендт о «скрытых механизмах», при помощи которых тоталитарные течения размывают существующие политические и нравственные нормы, а также о характеристиках, присущих пришедшим к власти тоталитарным режимам.
Ранний признак отказ страны от предоставления убежища. По словам Арендт, усилия, направленные на лишение беженцев их прав, это «ростки смертельной болезни», потому что, ниспровергнув однажды «принцип равенства всех перед законом», государству тяжелее «противиться искушению лишить всех граждан правового статуса».
По замечанию Арендт, лидеры тоталитарных движений «никогда не признают ошибок», а их неистовые последователи, чье сознание замутнено сочетанием легковерия и цинизма, лишь буднично отряхиваются от их лжи. Аудитория, жаждущая простых объяснений происходящего в сложном, запутанном мире, «отказывается верить собственным глазам и ушам» и с легкостью готова окунуться в предлагаемый пропагандой «уход от реальности». Власти прекрасно понимают: люди «готовы поверить в самое худшее, не принимая в расчет, насколько оно абсурдно», и не возражают против обмана, потому что теперь «считают ложью все, что сказано».
Поскольку тоталитарные правители алчут абсолютного контроля, подчеркивает Арендт, они предпочитают руководить неповоротливым, неэффективным бюрократическим аппаратом. На место ярких талантов приходят «болваны и дураки, у которых само отсутствие умственных и творческих способностей служит лучшей гарантией их верности». Часто «неожиданные перестановки во власти и изменения в политике» продиктованы не результатами работы и эффективностью назначенных лиц, а их личной преданностью правителю, ценящейся превыше всего.