– Именно таким, сеньор де Кастро, какой уже был однажды в отношении Вас применен.
Я выпил еще водки, поел икры, кивнул и на следующий же день отправился на юг Англии в офицерскую школу.
Танкелевич правильно меня понял. Едва увидел ворота офицерской школы, куда меня занесло, почувствовал себя настолько хорошо, что обида на это вонючее правительство отошла на второй план.
Офицерская школа находилась в небольшом английском городке Ху и носила тоже название, что и город. Тихий, спокойный, старый городок с именем, переводившимся на интерлинк, как "кто?", до войны жил своей тихой провинциальной жизнью. Жители, в большинстве своем, ездили на работу в Большой Лондон, а в том особняке, где я "учился" на офицера, до войны был пансионат для старых дев.
Когда увидел надпись на полукруглой арке над воротами – "Пансионат "Последний салон"", сказал себе: "не верь ни одному человеку в этом дурдоме". Ибо, у наспех построенной будки контрольно‑пропускного пункта, прямо в пыли, заботливо подвинутый в тень, храпел во все горло и пускал носом пузыри смертельно пьяный курсант.
Парень, с которым нам выпало вместе попасть в эту школу, растолкал пьяного, дабы задать ему всего один вопрос:
– Эй, сопляк. Как пройти к начальнику училища? Где он находится?
– В задницу! – уверенно заявил пьяный и тут же снова отрубился.
– Страшная тайна Ху, – засмеялся я. Парень, с которым мы вместе приехали, Арт Ронич, зашел в будку КПП и вскоре вернулся с полупустой емкостью виски и снятым со стены планом расположения зданий школы. Мне этот парень понравился.
– Тут без этого дела, – Ронич хлопнул ладонью по бутыли, – в плане не разобраться.
– Придется воспользоваться, – согласился я и решительно отхлебнул. Пойло оказалось совсем не плохим.
– О, уже начинаю соображать! – ткнув пальцем в план, пять минут спустя, заявил Ронич.
– Дай мне, – авторитетно воскликнул я, отбрасывая пустую бутылку.
Общими усилиями, спустя час и еще одну бутылку найденную в припаркованой у административного здания машине, мы наконец‑то нашли нужную дверь. На табличке вверху была надпись: "полковник Иниску", а чуть ниже подписано от руки – "задница".
Мельком глянув на сияющую, будто это он автор надписи, рожу Ронича, я решительно постучал. Не услышав ответа, постучал еще.
– Задницы нет на месте, – предположил мой спутник. – Подождем?
– Придется, – вздохнул я.
Мы отошли к окну.
Я смотрел на замусоренный плац внизу и думал. Мне было как‑то странно, непривычно хорошо. Словно я вернулся домой, в дом, где живут родители, где провел беззаботные годы детства. И лишь глупая, бестолковая суета радующейся возвращению родни немного раздражает... А я посматриваю на всех сверху вниз и снисходительно молчу.
Идиллию моей души испортил звук открывшейся двери кабинета начальника училища. Оттуда вышел совершенно трезвый, вытирающий кружевным платочком влажные губы человек в форме курсанта.
– Вы к Сержу? – глядя на нас и махнув рукой на дверь за спиной, томно выговорил он. – Не вздумайте строить ему глазки. Личики по расцарапаю!
Ронич издал какой‑то булькающий звук и согнулся пополам. Через секунду из его широко раскрытого рта вырвалось лошадиное ржание.
– Пошел ты... противный, – наконец хрипло выговорил приятель и снова зашелся в припадке.
Я дал Арту время просмеяться и только потом постучал. Мне было не до смеха. Ощущение, словно я наконец‑то дома безвозвратно ушло. Меня занесло в дыру наполненную алкашами, голубыми и еще Бог весть какими извращенцами. И от этих‑то самых извращенцев можно было ждать чего угодно.
Из‑за двери нам разрешили войти и мы не заставили себя ждать.