Когда-то Наранпа была ребенком. Давным-давно, до того как присоединилась к жречеству, до того как научилась читать ход солнца и повелевать правительницами Созданными Небесами, она была попрошайкой из Утробы Койота, бедного района Товы. Часто, до того как улицы затапливали вечерние толпы аферистов, туристов и искателей удовольствий, прибывающих в Утробу, Наранпа присаживалась на самый западный край верхнего уровня этого района и вглядывалась в то ошеломляющее расстояние, что отделяло ее дом от более состоятельных кварталов. Глядя на город, она мечтала. О переплетении кружевных висячих мостов, что, как паутина, колеблются под нежными ветрами каньонов и позволяют свободно путешествовать по всем кварталам. О том, как она будет исследовать широкие дороги и величественные дома в четыре и пять этажей, сложенные из саманного кирпича, и делать это она будет не как прислуга подобно матери, но как человек, который имеет на это право. И самое дерзкое, о чем она мечтала, стать ученым в небесной башне в квартале Отса.
Ей тогда было всего десять, и судьба ее еще не была предрешена. Она еще не заучила, что она из бедняков, а такие люди, как она, попадают в небесную башню только в качестве прислуги, а еще она не вызубрила, что, если ты был беден, люди продолжают тебя ненавидеть, даже если ты уже стал богат.
Она помнила летнюю ночь, когда она сидела со своей семьей вокруг кухонного очага, который они делили со своими соседями, и обсуждала, как ей хочется изучать звезды. В кварталах, Созданных Небесами, дети принимали пищу на больших общественных террассах, где еду готовили для сотен людей, но в Утробе люди разжигали небольшие земляные очаги прямо на улицах и жарили на них молотую маисовую муку или закапывали целые початки в горячий пепел, чтоб приготовить их за ночь.
Услышав ее слова, мать обменялась таинственным взглядом с отцом, и тот закивал.
Это большая удача, что ты сегодня заговорила об изучении звезд, Нара, сказала мать, повысив голос от восторга. Я разговаривала с матроной, которой служу, и она сказала, что помнит тебя, помнит, какая ты умная и как хорошо ты учишься, и она согласилась поручиться за тебя в небесной башне.
Наранпа почувствовала, как у нее закружилась голова.
Я стану ученым жрецом? Она знала, что в башне можно изучать и другие науки целительство, письмо, историю или даже искусство смерти, но все, о чем она мечтала, это изучать солнце, луну и движение звезд.
Отец рассмеялся:
О нет, малышка. Они не возьмут тебя учиться. Ты отправишься работать и будешь прислуживать жрецам. Помогать готовить им пищу, стирать их облачение, мыть полы.
У нее в животе что-то оборвалось от разочарования.
Но мать подарила отцу долгий взгляд. Возможно, если ты будешь внимательно слушать, то чему-то научишься. Благодаря наблюдательности прислуга может многому научиться, если будет вести себя тихо.
Тогда я буду тише воды! торжественно поклялась она. И многому научусь.
Это нечестно! запротестовал ее младший брат Денаочи. Почему идет она, а не я?
Кто захочет быть жрецом, если можно стать одним из Созданных Небесами? спросил второй ее брат, Акел.
Наранпа закусила губу. Это действительно было бы захватывающе. Водомерки были ее любимым кланом, и ее мать служила именно его матроне. Водомерки правили недоступным для выходцев из Утробы районом Титиди. Наранпа видела изогнутые края его утесов, когда вглядывалась через разделявший их узкий каньон: видела огромные небесно-голубые знамена, каскадом спускавшиеся по стенам глинобитных зданий, покрытых стекающими вниз зелеными лозами и красочными побегами цветов клеродендрума. А здесь она даже не видела деревьев. Деревья! В Утробе не было деревьев. Титиди был садом из невероятной зелени и растений, с водопадом, который, прежде чем воссоединиться с рекой, делившей Тову пополам, бежал через город, подобно живой улице. Когда мать рассказывала об этом, Наранпа представляла Титиди как что-то сказочное, как место, о котором можно только слышать, но в которое ты никогда не попадешь. Но теперь
А какой клан выбрал бы ты, Акел? поинтересовалась она.
Почему все хотят быть кем угодно, кроме Беркута? перебил ее Денаочи. Все знают, что они самые могущественные из четырех кланов.
Если мы отправимся на войну нет, возразил Акел.
Ты хочешь, когда мы отправимся на войну, ехать на спине водяного насекомого? Он вздернул острый подбородок. Я же буду ехать на орле и гадить на тебя сверху!
Я буду не Водомеркой, а Крылатым Змеем!
Да какая разница!
Акел кинулся на младшего брата, но Денаочи легко уклонился от его слабого удара.
Что это за разговоры о войне? В голосе отца послышался сильный гнев. Това ни с кем не воюет. С тех пор как жрецы объединили нас, мы живем в мире уже триста лет.
Это Акел хочет драться. Я же хочу править! Лицо Денаочи было столь самодовольным, что Наранпа могла только рассмеяться.
Мальчишки не правят в Тове, возразил Акел. К тому же все, чем ты когда-нибудь будешь править, это куча мусора. Ты и твои сраные птицы. А я отправлюсь в военное училище в Хукайе вместе с другой молодежью, и меня научат там сражаться.
Хватит! проворчал отец. Вы оба не понимаете, о чем говорите. Неужели я вырастил таких дураков? Мечтаете стать правителями и воинами? Вам повезет, если найдете работу в шахтах или на полях на востоке, фыркнул он. Военный колледж не для таких, как ты, Акел. Если начнется война, ты станешь кормом для скота или, что еще хуже, жертвой на чужом алтаре в той стране, куда Жрец Солнца не принес света истины. А ты, Очи Он перевел взгляд на младшего сына. Акел прав. Если ты где и будешь править, так это прямо здесь, в Утробе, а здесь можно править только мусором.
Джейма, упрекнула мужа мать, они всего лишь дети.
Они уже слишком взрослые для таких глупостей. Он по очереди окинул взглядом детей. Запомните хорошенько. Вы не молодежь из Созданных Небесами и никогда ею не станете. Выбросьте эти мысли из головы, или будете страдать всю оставшуюся жизнь.
После жестких слов отца в маленькой семье воцарилась тишина. Мать ничего не сказала, но Наранпа ясно видела, как та неодобрительно сжала зубы, да и выражение глаз было соответствующим.
Когда я отправлюсь в небесную башню в Отсе, я приглашу вас всех навестить меня, пытаясь поднять всем настроение, предложила Наранпа. И ты сможешь прокатиться на беркуте, Очи. А ты на крылатом змее, Акел. Но не на войну, а просто так!
Я сказал, хватит болтать глупости, проворчал отец скорее устало, чем сердито. Ты тоже, Нара. Хватит.
Разумеется, она так и не сдержала данное братьям обещание. Не только потому, что наездники огромных зверей, что принадлежали кланам, Созданным Небесами, считались элитой даже среди молодежи, и не только потому, что их специально выбирали из кланов и долго обучали, прежде чем позволяли взнуздать зверя, но еще и потому, что к тому времени Наранпа покинула свой дом и перебралась в Отсу не для того, чтобы стать просто прислугой хотя и ею она побывала, и не для того, чтоб стать просто адептом, хотя и им она успела стать, но для того, чтоб стать Жрецом Солнца что было великой честью Но еще потому, что к тому времени ее старший брат утратил жизнь, а младший душу. Она до конца не знала, что стало с ее родителями, но думала, что они тоже умерли. И никогда не возвращалась для того, чтоб узнать, так ли это.
Потому что отец был прав. Прав в том, что, как бы она ни любила город, город не полюбил ее в ответ. Ему было мало пользы от девчонки-нищенки из Утробы, чуть-чуть больше от умной прислуги, привлекшей внимание стареющего и эксцентричного Жреца Солнца, еще чуть больше от невероятного адепта с поразительной способностью читать звезды, затмившего всех соучеников из Ордена, и в конце концов он просто воспользовался идеалистичным юным Жрецом Солнца, которая думала, что может изменить свой любимый город, и вместо этого лишь нажила врагов.