Что происходит? недоумевал он.
Ты рок-музыкант? И я тоже!
Парень кивнул.
А из какой группы? уточнил я.
Supertramp.
Я был их поклонником, а некоторые песни просто обожал. Но прежде чем успел спросить его хоть о чем-то, парень сказал то, что обычно не хочется слышать от музыканта именитой группы, которую любишь: «Мы только что записали пару новых песен».
О, это здорово! (И я вовсе не собирался льстить ему.)
Да, ответил он, но мы не общаемся. Мы живем в разных местах земного шара. Один в Англии, другой во Флориде, а я здесь. Поэтому записываем партии на 24-канальный магнитофон и пересылаем друг другу.
И вы даже не играете их всей группой?
Вообще никогда не видели друг друга. Я с ними ни разу не разговаривал[6].
Мы вернулись в микроавтобус помрачневшими.
Ты должен обещать, что подобное с нами никогда не случится
Ни за что, чувак. Мы братья по жизни.
Но, как ни странно, когда мы сами записывали новые треки для сборников лучшего материала, то не общались. Мы не общались, когда писали книгу «Грязь», и работали над своими главами по отдельности. Даже не обращали внимания на описанные каждым из нас детали в мемуарах, пока книга не была собрана воедино. Однако на сцене подобное не сработало бы.
Для нас стало невозможным латать те трещины, которые начинают проявляться в коллективе через пять или десять лет его существования, а к тому моменту Mötley Crüe выступали на сцене уже 20 лет.
Когда ты молод, ты можешь быть похмельным и не снимать целую неделю одну и ту же одежду и при этом почему-то хорошо выглядеть. Ты прекрасен в штанах в обтяжку и в «казаках», и у тебя собственные волосы. Затем в один прекрасный день ты просыпаешься и понимаешь, что на вышесказанное уходит все больше сил. Вероятно, в музыкальном плане группа сильно поднялась, но наш образ жизни привел к физическому истощению. Ездить в турне это истощение, и продолжать их тоже истощение. На сцене вы чувствуете все тот же подъем, но раз за разом на восстановление уходит больше времени, а общение с коллегами по группе может стать невыносимым.
На каждую рок-группу, преодолевшую подобный рубеж, наверняка приходятся тысячи развалившихся составов. Возможно, мы не развалились потому, что были довольно гармоничной командой. Но, безусловно, случались у нас и такие периоды, когда я бы не стал ставить на нашу долгую карьеру.
Томми чрезвычайно целеустремлен. Это бесценная вещь, если ты общаешься с ним один на один.
Мика не волнует ничего, кроме его музыкальных партий и звучания гитары. Ему неинтересна пиротехника, сценические костюмы, концертное шоу и все остальное он заботится только о своей гитаре. Но играет так громко, что у всех нас возникли проблемы со слухом. Вот кем был Мик, когда мы с ним познакомились, и таким же он остался по сей день.
Винс просто какой-то многоствольный пулемет, воплощение настоящего взрыва. Парень делает свое дело и обычно выкладывается на 200 %. А затем замыкается в себе, словно волк или одинокий самурай.
Весьма часто наши характеры не мешают коллективной работе. Если в группе царит согласие, все ощущают целеустремленность, увлеченность и крайнюю степень сосредоточения, то мы можем сказать о себе: «Это мы и есть, мы были рождены ради того, чтобы быть именно такими. Мы те, кем люди хотят нас видеть, и мы соответствуем их представлениям о нас». Но если мы с Томми не сходимся во взглядах, то Мик ведет себя пассивно, Винса это вообще не беспокоит, а меня гложет навязчивая идея, сводящая всех с ума, и требуется нечто большее, нежели взаимное примирение, чтобы дела группы опять пошли в гору.
Исторически сложилось так, что одной из проблем нашей группы было взаимодействие. На раннем этапе существования Mötley Crüe я настаивал на том, чтобы репетировать целые сеты, проигрывать весь материал до «биса» в обратном порядке, затем снова сначала, создавать вступления к концертным программам, разучивать каждую песню по частям, переделывать их и разучивать еще раз. Это был безжалостный процесс. Другим парням подобное могло показаться легкомысленным и ненужным, но мы занимались этим семь дней в неделю. Единственным выходом из порочного круга репетиций был концерт, но единственный способ дать концерт написать новую музыку или новую песню. Потом, когда у нас появились-таки новые композиции, требовалось договариваться о выступлениях в клубах Whisky a Go Go, Starwood и Troubadour либо играть на Западном побережье. Команда должна была работать, а ее музыканты быть сосредоточенными, и я постоянно концентрировался на группе. Я был одержим ею. Эта одержимость казалась единственным способом стать великим и быть готовым к величию, и она же позволяла знать в глубине души, что мы можем конкурировать с мэтрами сцены. Но подобный подход не превращал меня в человека с легким характером, с которым было просто поладить. Я не всегда занимаюсь делом в одиночку, и когда мы становимся старше, кое-кто говорит: «Чувак, не указывай мне».
И это неплохо. Когда мы были моложе, парни видели особенности моего характера, были недовольны и отпускали шуточки за моей спиной а я игнорировал их в течение 10 или 20 лет, пока все не всплыло в виде разногласий в группе. Сейчас мы в основном справляемся с подобными проблемами. Да, иногда я срываюсь. Но потом вспоминаю, какова была моя жизнь до создания Mötley Crüe
В одиночестве иду на панк-концерт в клуб Starwood, весь такой на каблуках, а там играет группа вроде FEAR[7], и кто-то орет в лицо: «Ты педик!» Или в меня плюют, и я швыряю в голову обидчика стакан нет, не содержимое, а именно стакан. Рассекаю парню лоб, а потом со мной разбираются как следует и вышвыривают из клуба.
И другие парни в нашей группе были такими же. Запри нас в комнате и мы бы дрались как сумасшедшие. Впрочем, Винс и Томми часто дрались, а я вставал между ними, чтобы разнять, и у нас троих все заканчивалось фингалами, а Мик просто смотрел и качал головой. Но на публике мы выступали единым фронтом. Как-то после долгой ночной попойки парень с усами, как у Фу Манчу[8], предложил попробовать амилнитрит[9]. Я был уже слишком хорош и отказался, но Томми и Винс закинулись и сразу же начали драться. Я стал их разнимать, так что мы размахивали кулаками, когда к нам подошли четверо или пятеро парней с вопросом: «Эй, какого хрена вы делаете?»
Мы развернулись и набросились на эту компанию. После того как мы их хорошенько поколотили, Томми и Винс продолжили драку между собой. Когда они окончательно выдохлись, мы отправились на автостоянку, где раздавили на всех бутылку Jack Daniels. Вот кем были музыканты Mötley Crüe в повседневной жизни.
Да, мы являлись не самой удобной рок-группой в мире но вполне нормальной, когда наше поведение было осмысленным. К моменту выхода фильма «Грязь» у нас в коллективе снова все наладилось. Фильм посмотрело 73 млн зрителей. Когда мы записали в студии новые песни с вернувшимся на место продюсера Бобом Роком, то оказалось, что треки действительно звучат как настоящая классика Mötley Crüe.
Я колесил по Лос-Анджелесу, слушал их на повторе, выискивая недостатки. Через неделю таких занятий я решил: «Эти песни хороши». А потом позвонил Томми.
Ну-ка, задумайся, сказал я. Тебе не кажется, что в нашей жизни чего-то не хватает?
Чего именно?
Ну, хотя бы концертных туров.
Но разве мы не обещали, что больше никаких туров не будет?
Да я знаю, знаю.
Потребовалось время, чтобы убедить Томми в том, что обещание иногда можно нарушить. Мы расторгли контракт о прекращении концертов на условии согласия всей четверки. Или все согласны на подобное, или никто.
Никки, мы же сообщили всем, что больше не поедем в тур, заявил мне Нил.