В погоне за вечностью - Зорин Андрей Александрович

Андрей Зорин

В погоне за вечностью

Место встречи представляло собой небольшой камерный зал. Стены, отделанные деревянными панелями и украшенные старинными гобеленами. Картины в тяжёлых деревянных рамах, с которых смотрят мужчины в рыцарских доспехах и дамы в соболях. Мебель под стать помещению. Массивный каменный стол, занимающий добрую часть пространства, и три пустых кресла, ожидающие скорого прихода хозяев. Слуга вошёл в зал, быстро пробежался взглядом по помещению и удовлетворенно кивнул. Если не знать, что за окном конец третьего тысячелетия, то вполне можно вообразить себя веке примерно в девятнадцатом или двадцатом. На всякий случай он подошёл к окну и ещё плотнее занавесил и без того не пропускающие ни единого лучика света тяжёлые портьеры, абсолютно отгородив зал от окружающего мира.

Они собирались здесь вот уже седьмое столетие подряд, раз в год. Основатели корпорации «Вечность».

Первым, как всегда, появился Гюнтер Штольц. Молодой человек, при взгляде на которого нельзя было дать ему больше тридцати лет. Спортивный, подтянутый. Только глаза и несколько дёрганные движения при ходьбе могли хоть как-то намекнуть на его возраст. Гюнтер, хозяин первого принципа вечности, сел в кресло и прикрыл глаза. Он знал до последнего момента всё, что произойдёт дальше. О чём они будут говорить и чем всё кончится, но ему всё равно доставляли удовольствие эти редкие встречи. Разменяв седьмое столетие, тебе становится всё сложнее получать удовольствие.

Сев в кресло, он кивнул слуге. Тот, зная привычки хозяина, притушил яркий свет и поднёс бутылку вина сидящему в полумраке Гюнтеру.

 Разожги камин!  приказал Штольц слуге.  Иван предупредил, когда будет?

 Нет, господин, вы же знаете, механисты не очень любят лишние контакты с людьми,  покачал головой слуга.

Гюнтер поморщился. Вопрос был риторическим. Иван Кромов, механист и хозяин второго принципа вечности, всегда появлялся позже, давая возможность Гюнтеру удовлетворить свои человеческие слабости.

 Включи запись!  Штольц отпил из бокала и повернулся к экрану, на котором появилось древнее, плоское, знакомое ему до последней секунды видео. Он смотрел на изображение сквозь полуприкрытые веки и вспоминал

Лето двадцать пятого года выдалось жарким, и Гюнтер с друзьями полетел на летние каникулы в Испанию. У родителей Марики был небольшой дом в Кедакесе, где они и решили провести лето. Они валялись на пляже, пили вино, вечером ходили по городу и бездельничали. Им было хорошо.

 Будешь ещё вина?  Марика стояла над ним, закрывая солнце.

 Конечно,  улыбнулся парень в ответ, оглядывая и так от природы смуглую, а на жарком испанском солнце загоревшую дочерна девушку. На Марике был купальник, состоящий из одних верёвочек и совершенно не оставляющий простора воображению. «Мы учимся в университете два года, и почему я только сейчас увидел, какая она красавица?»  подумал Штольц.

 Конечно, буду,  повторил он.  Из твоих рук хоть яд,  он сел на шезлонг и протянул руку к бокалу.

 Хватит расслабляться!  Иван Кромов, как всегда, появился не вовремя и неожиданно.  Я нашёл нам интересное занятие на вечер!  Кромов плюхнулся на шезлонг к Штольцу и, бесцеремонно забрав у него из рук бокал с вином, выпил его в пару больших глотков.  Ммм, холодненькое!..  промычал он.  Марика, налей ещё!

Гюнтер хотел было возмутиться бесцеремонности «Русского медведя», как он иногда про себя называл Ивана, но, вспомнив, что именно его отец оплатил их перелёт и отдых, промолчал.

 Что ты нашёл, Ваня? Только не говори, что какой-нибудь очередной музей Дали. Здесь, по-моему, и так каждый камень посвящён ему,  капризно произнесла Марика, протягивая Ивану новый бокал с вином.

Нет,  Иван широко улыбнулся.  Мы же будущие учёные, так? Вот ты, Гюнтер, например,  биолог, верно?

 А то ты не знаешь,  поморщился Штольц.  Мы вместе учимся, вообще-то.

А я, например,  нейрофизиолог и физик, если вдруг ты забыл,  Марика встала с шезлонга и, сделав серьёзное лицо, посмотрела на ребят.  Будущий профессор мисс Марика Рамирес, к вашим услугам, господа!  она изобразила нечто вроде книксена.

 Я думаю, к тому времени, когда ты станешь профессором, ты уже будешь Марикой Штольц,  рассмеялся Кромов, бросив взгляд на покрасневшего Гюнтера.  Так вот, оказывается, в этом захолустье выступает доктор Ветрова!

 Нестраза Ветрова?  уточнил Гюнтер.  Та самая?

Иван кивнул.

 Я думала, она давно умерла протянула Марика.  Это же она рассказывала про бессмертие и принципы вечности?

 Ну а я о чём?!  Иван встал.  Я купил нам три билета на её выступление сегодня. Собираемся!

Подошедший слуга мягко тронул за плечо Гюнтера:

 Господин Кромов прибыл.

Штольц неохотно открыл глаза, возвращаясь в реальность. На экране сменялись старые фотографии смеющихся и улыбающихся людей, двух парней и девушки. В комнату въехал сервисный робот и поставил на второй пустующий стул небольшой, около десяти сантиметров в высоту, чёрный куб. Фотографии на экране исчезли, их сменило изображение мужчины, сидящего на таком же кресле в идентичном кабинете.

 Здравствуй, Гюнтер!  произнёс мужчина с экрана.  Прости, я, видимо, появился немного раньше, чем нужно было, ты ещё не досмотрел записи

 Ничего, Иван,  Штольц кивнул в сторону кубика в кресле.  То, что ты решил посетить меня лично, с лихвой покрывает это. Ведь, если задуматься, я уже и забыл, когда мы так собирались? Не по видео, или как там сейчас это называют?.. А вот так, практически лицом к лицу.

 Дополненное присутствие,  усмехнулся Кромов,  так это сейчас называется. Очень, кстати, хорошая штука. Если бы ты не боялся так, поставив себе в голову нейрошунт, давно уже смог бы даже обнять старого друга,  Кромов встал с кресла и подошёл к тому месту, где в реальности сидел Гюнтер.  Поверь, иллюзия стопроцентная.

Штольц поморщился:

 Иван, ты же знаешь. Хоть тело моё семьсот лет, как не стареет, мозг уже не вытягивает. Мои специалисты предполагают, что через пару тысячелетий я буду отлично выглядящим тридцатилетним парнем с тяжёлой старческой деменцией.

 По моим расчётам гораздо раньше, Гюнтер,  вздохнул Иван, возвращаясь в кресло.  Все эти чёртовы принципы вечности сыграли с нами очень злую шутку.

Штольц кивнул:

 Да уж он взял бокал с вином.  А помнишь, как всё здорово начиналось?

В тот день они, конечно, опоздали на лекции. Хмельные, весёлые и смеющиеся, они пробрались в маленький полутёмный зал и сели на последнем ряду.

Доктору Ветровой было тогда около пятидесяти лет, но им, двадцатилетним, она казалась древней старухой. Высокая, худая, с собранными в пучок светлыми волосами, она стояла на кафедре и рассказывала про возможности человеческого организма. Про генетику, ДНК и, конечно, про свои «Принципы вечности».

 Бессмертие возможно лишь в трех вариантах,  Нестраза протёрла доску и написала огромную цифру «три».  Бессмертие тела, бессмертие в искусственном теле/носителе и, конечно, бессмертие вне тела. Всё остальное лишь варианты. К чему именно придёт человечество рано или поздно вот это вопрос.

Дальнейшую лекцию Гюнтер не помнил. В памяти осталось лишь то, как всё оставшееся время каникул их троица, вместо того, чтобы наслаждаться морем, солнцем и вином, до хрипоты спорила о том, какой принцип лучше, и у каждого были свои идеи для его реализации. Гюнтер настаивал исключительно на возможностях человеческого тела, и на том, что без тела само понятие бессмертия теряет смысл.

Иван до скрежета в зубах отстаивал преимущество искусственного носителя, механизмов, роботов.

 Только они дадут нам все возможности!  перекрикивал он спорщиков.  Тело слишком слабо!