Постояла с минуту под дверью отцовского кабинета, за которой раздавались приглушенные голоса двух мужчин. Но, не опознав ни в одном из них Рандора, прошла мимо и двинулась к аскетичному логову тролля.
Оправив на себе остатки платья княгини Дарьи, я без стука ввалилась внутрь. Но сюрпризу никто не обрадовался: тут было пусто. Еще более пусто, чем при магистре. Ни рубашек в шкафу, ни книжки на тумбе, ни пакета с травками в ящике
Мне нужны были ответы. И срочно. Поэтому следующей дверью, что со свистом отлетела от моего кулака, была ректорская.
Папа!
Хмм черные глаза просканировали пространство справа и слева от меня.
Отец взмахнул жезлом, и в меня хлынул поток какой-то серебристой мути. Такой сильный, что чуть с ног не снес, окатив от пяток до вздернутого носа.
Вот, так лучше. Теперь мы тебя видим.
Я могла умыться, проворчала, отплевываясь от очищающего заклятья и выжимая волосы.
Отводящие чары? И невидимая пудра? Любопытно Я до такого не додумался, когда мать посадила меня под домашний арест, ухмыльнулся папенька. Впрочем, прабабкино платье мне вряд ли пошло бы
А венец ничего смотрелся, напомнила «господину ректору с пугающей репутацией» и, игнорируя присутствующих, прошла напрямик к ректорскому столу. Это вот что?
Я кинула перед папой полученную теле-маго-грамму и покрутила головой в ожидании ответа. Из кресла для посетителей мне ободряюще улыбнулся Кесслер. Он поставил стакан цветочного сбора на стол и что-то пояснил на ухо Эвер Валенвайд, сидевшей рядом.
Я неловко отвела глаза от рыжеволосой вампирши. Наше знакомство началось неправильно. Придется когда-нибудь обсудить произошедшее в Индии: одной Судьбе известно, как Эвер объяснила себе увиденное. Да и у меня от нападения леди-полукровки остался неприятный осадок.
Но не сегодня, видит тролль, не сегодня.
Здесь написано, что тебя приглашают выступить свидетелем со стороны обвинения, спокойно «пояснил» папенька, и я зарычала.
Нервы ни к черту в последние дни. От Авы-оптимистки, радужно глядящей в завтрашний день, осталась ее бледная копия. Измазанная доисторической пудрой и пахнущая тролль знает кем.
Я не разучилась читать, напомнила ему. Но это какая-то ошибка: магистр Салливан ни в чем не виноват. И если бы ты раньше меня допросил
В этом не было необходимости, обезьянка.
Была! запыхтела самоваром. Магистр никому не хотел причинить вреда. Это все голос. Блэр убедил его в
Достаточно, отец предостерегающе махнул рукой и недобро покосился на стену. Словно из нее в этот самый момент выпали чьи-то любопытные уши, для меня невидимые.
Право слово, Ава, какой Блэр? И причем тут магистр? хитро улыбнулся мой крестный.
Темный принц давно оставил этот мир, мы с твоей матерью тому свидетели, согласился с ним ректор. Хоть в «Трибьюн» тогда и писали, что Блэр не возрождался вовсе
Спятили. Вы все тут спятили, вынесла вердикт.
Или они, или я одно из двух. И хоть после всего случившегося под Рождество трудно было остаться в душевном здравии, я все же надеялась, что мне удалось.
Успокойся, Аврора. Мы позже с тобой все обсудим.
Вы собираетесь наказать невиновного, какое еще «позже»? возмутилась я, хлопая ладошкой по столу.
Разве собираемся? «удивился» папенька.
Если нет, то к чему этот шурхов магтрибунал?
А ты бы дочитывала до конца официальные теле-маго-граммы, обезьянка. Может, нашла бы ответы на свои вопросы.
Я порывисто схватила картонку, развернула и пробежалась глазами по знакомым строчкам. Это я видела, и это Так, стоп. «Слушание, посвященное магической опеке»?
Какой еще опеке?!
Магической, пожал одним плечом отец. Хладнокровный, как айсберг, болтающийся в седом океане. Магтрибунал созван не для магистра Салливана. Он для меня.
Я открыла рот. И медленно закрыла. Они будут судить папу? Моего?
Совсем они там чувства самосохранения лишились. Это для меня он «папа», а для них Мрачный Демон, самый сильный маг столетия. А теплиц у нас много, на всех места хватит
А вот тебе, Ава, совершенно необязательно там присутствовать, отец забрал открытку, дававшую мне допуск на слушание, и зашвырнул на дальнюю полку серванта. Ну как, стало легче?
Да что-то нисколечко!
Тебе не угодишь, нахмурился отец.
Слишком спокойный для подсудимого. Видимо, тоже свободные места подсчитывал.
Что за слушание и причем тут ты? Это Вяземский, да?
Тебе не стоит забивать этим голову, обезьянка, строго бросил отец и снова покосился на «ушастую» стену.
Но если трибунал не для Салливана, тогда почему ты его уволил? Где его вещи и сам магистр?
Я понимала, что столь недвусмысленными вопросами сдаю себя с потрохами. Но мне все еще нужны были ответы. Информационный голод измучил меня за две недели тишины и бездействия.
Насколько я знаю, он в палате у Мари, отец покрутил в пальцах жезл и неохотно убрал в карман. И вещи свои он сам попросил уничтожить за исключением пары мелочей.
Почему в палате?
Последние дни его прилично гхм поистрепали. Понадобились восстановительные процедуры.
Ты его допрашивал? догадалась без труда.
Мы беседовали.
«Беседовали». Так я не там искала! Надо было сразу в теплицу к Монстроглазу бежать. И откапывать, если не поздно.
Так славно поболтали, что ты довел его до больничного? обиженно уточнила, смахивая с щеки непрошенную слезу.
До больничного он довел себя сам. Помогал твоей матери перенести новую сферу в Ланге и перестарался, отец был скуп на эмоции. По равнодушному кирпичу, в который превратилось его лицо, трудно было понять, о чем он думает на самом деле.
Я могу его увидеть?
А тебе хочется? папа потер хмурую бровь и поджал губы.
Мне надо убедиться, что магистр в порядке. И что я не зря
Бросилась под сгусток Темной материи? уточнил холодно папенька, и кровь застыла в жилах. Даже сердце замерло кубиком льда, перестав издавать фирменное «тук-тук».
Ты бы сам был не рад, если бы убил невиновного, пробормотала неуверенно.
Не уверена я была и в том, что папенька был бы не рад. И в том, что магистр был так уж невиновен. Во всяком случае, в глазах отца.
Больничное открыто, Аврора. Если тебе хочется кого-то в нем навестить, никто не станет тебе препятствовать, сухо кивнул тот, и я растерянно качнулась на носках.
То есть мне можно увидеть Салливана? И никто при этом не будет убит? Где-то тут должен быть подвох.
***
Рука дрогнула, когда я открывала дверь в больничное отделение. Темный силуэт очертился в белом свете окна, и я чуть не сделала шаг назад. А я ведь не трусиха! Тогда какого тролля меня так трясет, что зуб на зуб не попадает?
Он резко повернулся на шорох юбки, и серые глаза впитали меня без остатка. Ту самую, какой была в мятом платье папиной прабабки, с пудрой, размазанной по щекам и лишенной своих «исчезательных» свойств после очищающего заклятья. С мокрыми волосами после столкновения с сугробом (он первый напал!). Словом, во всей привычной красе. Хоть сейчас на обложку.
Магистр даже проморгался, не веря свалившемуся на него счастью. А я слишком близко подходить не стала, чтобы не убить его доисторическими ароматами. Судя по нахождению в больничном, он и без меня настрадался.
А где ваш?.. я покосилась на хвостик. Которого не было.
Салливан подстригся! Не так чтобы толково: настырная прядь все равно падала на лоб. Но хвостик исчез. И без всякой пудры-невидимки.
Захочу отрастить отращу, пожал плечами мужчина. Но это будет мое решение. Мой выбор.
Это футболка и джинсы моего брата? я обвела взглядом непривычный образ.
А где пиджак? А рубашка с вечно задранным воротничком?
У нас похожая комплекция, и младший князь Карповский был любезен
Я привыкла к рубашке, перебила его недовольно. И к дурацкому хвостику.
Сами предлагали мне подстричься, княжна, фыркнул магистр и отошел от окна, забираясь в спасительную тень.