Ладно, если пострадаем только ты, я да и Эрте тоже судья махнул рукой за плечо, в сторону жилища. Но кроме нас есть и другие люди, причастные к твоей тайне, твои настоящие родители, сестра, брат. Их тоже может коснуться беда. Они в чем виноваты? подлил Потифар масла в огонь, чтобы наверняка, до самого дна души проняло Эли.
Эли, уронив подбородок на грудь, задумался.
«Это хорошо, что думает! Чувство жалости к Эли комом подступило к горлу судьи, увлажнило глаза. Сгоряча можно таких дел натворить! Остатка жизни не хватит, чтобы исправить Жесток ли я по отношению к сыну? Жесток! Если он не дурак, поймет меня и простит».
Я об этом не подумал, хабиру поднял взгляд, полный отчаяния.
Дай мне слово, что все останется как есть! обрадовался судья.
Обещаю, тяжело вздохнул юноша.
И, не сделав ни глотка, поставил кружку обратно на ковер.
Переваливаясь, словно утка, с ноги на ногу, поправляя на ходу льняную накидку на широких бедрах, к беседке приближалась Эрте. Что она только ни делала, чтобы избавиться от болей в спине, отдающих ломотой во все конечности. И рвотное, и слабительное принимала, потела, воздерживалась от пищи без толку. Полежит немного, тогда лишь приходило недолгое облегчение.
Потифара и самого начали одолевать различные хвори: то лихорадит, то суставы ломит, или вот как только что: ни с того ни с сего боль в груди
Ревностно оглядывая палисадник, Эрте постояла, понаблюдала, как Кнофер, стоя на коленях под кустом акации, рыхлит почву, и двинулась к навесу.
Мшэт, ты не забыл, тебе ночью в деревню? внимательным взглядом маленьких глаз на круглом лице она посмотрела на юношу. Много не пей.
Сегодня можно, Потифар потянул жену за руку и усадил рядом.
Кот на его коленях зашевелился, выгнул спину, прогоняя остатки сна, грациозно переставляя длинные лапы и подергивая вздернутым хвостом, зашагал восвояси.
Гостинцы и подарки я сложила в твою сумку. Я там видела красивый платок. Для кого ты его купил?
Для сестры, отчего-то смутился юноша.
Я-то уже решила, что ты с кем-то встречаться начал. Девушкам нравится, когда молодые люди делают им подарки, улыбнулась Эрте
Под сенью ночного покрова Эли с сумкой на плече достиг родительского дома. Одет он был в застиранную накидку, на голове платок, скрывающий его лицо от нечаянной встречи с односельчанами.
Когда-то казавшаяся высокой изгородь теперь едва доходила Эли до пояса.
Прежде чем войти в жилище, он некоторое время постоял у входа, прислушиваясь к ночным шорохам. Затем уверенно шагнул за порог
Эли, братик! Гила словно и не спала, первой отозвалась на его оклик.
Следом мать прижалась к его груди.
Отца с братом не оказалось дома: уже с месяц они пасли скот, вот-вот должны были вернуться в поселение.
Когда волнения улеглись, Эли положил сумку на край глиняного возвышения, застланного соломенным матрасом.
Разбирайте подарки!
При свете алебастровой лампы в нише стены мать и Гила доставали из сумки куски ткани, готовые одежды, пироги с различными начинками, печенье из овсяной муки, замешанной на меду с орехами, фрукты, пчелиные соты.
Сестра надела на шею бусы из цветных стеклянных шаров разной величины, голову покрыла полупрозрачным платком, вскочила с места, подбоченилась как я вам!
Хороша, дочка, весело смотрела на нее мать.
Красивая ты у меня, Гила! Эли не посмел признаться сестре, что платок предназначался для соседской девчонки.
«Пусть Гила носит и радуется, любуясь сестрой, думал он. Наве в следующий раз что-нибудь подарю.
У меня для вас новость: сегодня первый день, как я вышел на службу! широко улыбнулся Эли.
Молодец, братик! обняла, поцеловала его в щеку Гила.
Мать же смотрела на него встревоженно.
Эли понял ее настроение. Она переживала из-за того, что на его плечи со вчерашнего дня лег груз ответственности, совсем не такой, как раньше. Теперь ему полагалось быть намного осторожней, чтобы ненароком не выдать свое происхождение.
Кем ты будешь? Судьей, как Потифар? не сводила с него взволнованного взгляда мать.
Не волнуйся, мама, я буду всего лишь помощником заведующего архивом, поспешил Эли ее успокоить. Буду помогать господину Хуфу вести учет.
Ну и хорошо, облегченно вздохнула она. Пойду огонь разожгу, чай поставлю греть.
Не успела мать выйти, как Гила заговорщески подмигнула Эли и кивнула в сторону выхода:
Нава очень хотела с тобой увидеться. Я разбужу ее.
Мама, мы скоро придем, негромко крикнул Эли, двинулся вслед за сестрой.
Ждать пришлось недолго. Нава в светлой накидке, с платком на голове, выскочила из жилища, поспешила к нему. Сердце юноши радостно забилось.
Здравствуй, Эли!
Здравствуй, Нава!
Они стояли, взявшись за руки, каждый на своей стороне двора. Стоило Гиле скрыться внутри дома, Эли перешагнул изгородь, прижал Нава к себе.
Я скучала по тебе, Эли, прошептала девушка.
Я тоже.
Эли нежно взял ее лицо в руки, припал к ее пухлым чувственным губам.
Что вы там делаете? насмешливый голос заставил их отскочить друг от друга. Из темноты дверного проема на залитый лунным светом двор шагнул Зэев в длинной набедренной повязке. Почему меня не разбудили? захромал он к ним.
Парни обнялись, потерлись щеками.
Нава стояла рядом, смущенно улыбалась.
Что стоишь, иди разогревай еду, кивнул ей Зэев.
Не надо. Пойдемте к нам. И мать позови, Эли бросил на девушку взгляд, полный любви.
Нава, сияя от счастья, поспешила к себе в дом.
Видел, Зэев, как ты с лошадьми управляешься. Извини, не подошел, не поздоровался, сам знаешь подставил Эли другу плечо, помогая тому перешагнуть через изгородь
Эли, его мать, Зэев и Либа при тусклом свете лампы сидели на толстом шерстяном ковре желтого цвета и пили чай. На ковре были изображены верблюды и идущий впереди каравана погонщик, бородатый бедуин в белой накидке с посохом в руке. Голову одного из вышитых одногорбых верблюдов закрывало большое глиняное блюдо с принесенными Эли угощениями.
В соседней комнате девушки сидели на кровати и о чем-то шептались, прыскали смехом, прикрывая рот ладонями.
Как устроил ты Зэева конюхом, домой только на закате солнца возвращается. Иной раз и ночевать остается в конюшне, улыбнулась Либа.
Несмотря на позднее время, она выглядела так, будто и не пробудилась ото сна только что.
Зато при деле, кивнул Эли. Жалованье получает, на довольствии стоит.
Благодаря тебе! признательно посмотрела женщина ему в глаза. Кто мог подумать, что Зэев так лошадей полюбит, только о них и разговоры.
Не меня надо благодарить, Потифара. Я-то что пожал плечами Эли.
Из уст матери Эли стало известно, что к Гиле посватался односельчанин по имени Калев. Эли расстроился, услышав об этом: он-то, зная о нежных чувствах Горуса к его сестре, уже насочинял себе, что египтянин и Гила поженятся. Хотя, если хорошенько подумать, Горус сам виноват: нашел себе работу в квартале ремесленников, ходил каждый день туда, ходил, а когда Кеби умерла, он и вовсе перебрался в город жить
Зэев больше молчал. Грыз печенье и запивал его чаем.
За стеной в хлеву захлопал крыльями петух, закукарекал.
Как быстро пролетело время. Так хотелось побыть с Нава наедине, но Пора.
Глава 3
Сегодня первый день, как Эли приступил к службе.
Заведующий архивом Хуфу не явился на работу.
Как назло: от посетителей не было отбоя.
Юноша от волнения делал ошибки при подтверждении документов, обливаясь потом, соскабливал краску, заново переписывал, закреплял печатью, подолгу искал в какой именно короб следует класть папирус.
Кое-как дождавшись полудня, он запер дверь на ключ и поспешил на поиски своего начальника.
Следуя рассказу Потифара, Эли быстро нашел улицу, на которой жил Хуфу. По обе стороны от утрамбованной тележными колесами дороги за высокими стенами в тени пальм скрывались имения зажиточных горожан. Оставалось найти жилище господина Хуфу.