Кнофер, широколицый смуглый слуга-ребу[17] с большой родинкой на щеке, рыхлил остро заточенной палкой почву вокруг молодых кустов акации. Он старался быть все время у хозяина на виду, чтобы по первому зову предстать пред ним. В честь торжества по поводу устройства Эли на работу, слуга был в схенти, сшитом из цветных полос ткани, подарок господина.
Множество котят разных возрастов резвились в палисаднике меж кустов в густой траве. Слуга-ребу следил за тем, чтобы дети богини любви, плодородия и семейного очага Баст, женщины с кошачьей головой, в пылу игр не повредили цветы, любовно высаженные рукой хозяйки. Да разве уследишь за ними! Не успел слуга на миг отлучиться, чтобы зачерпнуть воду в горшок из небольшого бассейна у высокой глиняной стены, как котята вырвали из земли цветок с нежно-розовыми лепестками и устроили на него охоту. Ребу, бормоча себе под нос проклятия, выпроводил озорников из палисадника, попытался вернуть растение на прежнее место. Тщетно
Брось, Кнофер, пустая затея, окликнул его хозяин. Принеси нам еще вина.
Слуга потерянно огляделся: куда деть цветок, махнул рукой, пошел в дом, бережно удерживая растение перед собой на открытой ладони.
Выбрось его, раздался из гостиной глухой голос Эрте, отдыхавшей после обильного застолья. Вино кончилось? Спускайся в погреб.
Вскоре Кнофер вернулся во двор. Проходя мимо палисадника, он окинул взором клумбы: вроде все на месте.
Эли принял из его рук кувшин с такой же печатью, как и предыдущий. Бронзовой колотушкой он осторожно расколол глиняную пробку.
Кнофер поднял с земли большой, с бычью голову, горшок с водой, направился к кустам акации. Слышно было, как он поминает свою жену, ушедшую к реке стирать белье:
Где Бену носит? Разве один углядишь за всеми.
Крупный кот с рыжеватой короткой шерсткой появился словно из ниоткуда, улегся на скрещенные ноги Потифара. Кроме кота, в имении жили еще три кошки. Обычно в это время они отправлялись к зернохранилищу охотиться на голубей. Нет, хозяева не жалели для них еды. Торговцы, зная щедрую руку главного судьи, всегда держали в запасе для его питомцев свежую рыбу, молоко и отборные куски мяса. Несмотря на это, охотничий инстинкт каждый раз заставлял кошек рыскать по округе в поисках добычи. Наверное, в городе не было более ревностного приверженца кошек, чем Потифар, если, конечно, не считать жреца богини Баст Хафрома, содержащего кошачий питомник по долгу службы. Не кто иной, как Хафром, и подарил Потифару первых котят.
Потифар, поглаживая кота по спине, украдкой любовался Эли. Наблюдал за плавными, неторопливыми движениями своего приемного сына, за тем, как он разливает вино по кружкам, как ест кусок холодной гусятины с пшеничным хлебом, макая в кисло-сладкий соус. На груди Эли висело широкое ожерелье из отполированных золотых пластин, жемчуга и драгоценных камней, на запястьях и лодыжках блестели золотые широкие браслеты с начертанными на них заклинаниями и молитвами. Средний палец левой руки украшал серебряный перстень с бирюзовым камнем. Все это Потифар подарил Эли в честь окончания школы писцов. Вчера во время торжества в Зале истины родители выпускников, жрецы-учителя, Саба, его ближайший друг, все они восхищались красотой его сына! Потифар тогда расчувствовался, чуть не заплакал от счастья. Хорошо, Эрте рядом была: успокоила.
Сын! Пусть не родная кровь. Пусть хабиру. Это ничего не значит. С тех пор, как умер Какемур, их с Эрте сын, Потифар не делит людей на египтян и не египтян, он делит людей на живых и неживых. Боги забрали Какемура на «Ладью вечности», не спрашивая, кем он был рожден.
Потифар до сих пор в деталях помнит тот день, когда впервые повстречал Эли. Помнит, как перед этим он долго стоял на коленях в святилище бога Осириса и умолял дать успокоение его истерзанной тоской душе. Как он уже было прошел мимо мальчика, сидящего на каменных ступенях храма, но в этот момент его поприветствовал писец. Потифар обернулся и натолкнулся на взгляд мальчика. Он увидел глаза Какемура! Его взгляд! Добрый и наивный! Уже вечером, находясь дома, Потифар понял, что это Осирис послал ему этого мальчика. Потифар должен помочь ему стать счастливым.
Что мальчик из семьи хабиру это к лучшему. Осирис дал Потифару испытание: сможет он сделать иноплеменника счастливым, быть Потифару успокоенным. На следующий день он направился с Кнофером к храму, чтобы разыскать Махли, но их там ждало разочарование: меняла к тому времени был уже мертв. Им пришлось самим идти в деревню наудачу, зная лишь имя менялы
Так, в период ахет во второй год правления фараона Эйе, когда с большой водой в город начали прибывать суда, из поселения хабиру исчез мальчик по имени Эли. В это же время в городе появился сирота, сын дальних родственников Потифара по имени Мшэт.
Отец, долго мне ходить в помощниках господина Хуфу? прервал его раздумья Эли. Я-то думал, окончу школу писцов и стану как ты судьей
Потифар попросил Эли с первых же дней называть его отцом. Благо, Шуну, настоящий родитель Эли, был не против. И не было для Потифара большего счастья, чем быть для Эли отцом, хотя бы названным.
Юноша смотрел на Потифара захмелевшими, подведенными сурьмой глазами, улыбка не сходила с его губ.
«Дурачок, куда ты спешишь жить, наслаждайся тем, что есть. Ты еще не догадываешься, через что тебе предстоит пройти, какие испытания встанут на твоем пути, думал Потифар. Судья. Ты, наверное, думаешь, что я, Потифар, стал главным судьей благодаря своему незаурядному уму? Нет, сынок, ты ошибаешься, и притом сильно. Еще до начала суда я знаю, кто выиграет процесс. Кто больше заплатит, тот и выиграет. Я поначалу был такой же, как ты: верил в правосудие, волю богов. Со временем жизнь расставила все на свои места. И тебя, сын мой, поставит».
Не торопи судьбу, сынок, станешь и ты когда-нибудь судьей. На большом месте сидеть много ума надо иметь. Хуфу научит тебя всему, что знает. И я не останусь в стороне. Не спеши, сынок.
Эли поставил полную кружку поближе к Потифару, другую поднял.
Отец, порадуйся за меня, сегодня я узнал, кто убил Махли! словно здравницу, провозгласил он торжественным тоном.
Рука судьи лишь на мгновение дрогнула, повисла над кружкой с вином. Годы, проведенные в Зале правосудия, не прошли даром: научили его скрывать эмоции. Уже твердой рукой Потифар взял кружку пригубил. Поставил на место.
Да? И кто же?
Судя по записям, которые я обнаружил в архиве, это сделал Цафнат, Эли, погруженный с головой в свою радость, даже не заметил перемены в настроении приемного отца.
Потифар сделал удивленное лицо.
Прямо так и написано: Цафнат убил Махли?
Ну, не совсем уже не столь уверенно, как вначале, отвечал Эли. Но все указывает на то, что именно Цафнат убийца. Я найду доказательства и заставлю его признаться в содеянном!
Потифар вдруг почувствовал, как у него кольнуло под сердцем. Пот, несмотря на приятную прохладу, заструился по спине.
Подожди, сынок, не горячись, послушай меня, как на неразумное дитя посмотрел Потифар на юношу. Искать, а тем более доказывать забудь об этом. Ты, по-видимому, стал забывать, кто ты есть на самом деле? Что ты на меня так посмотрел? Ты хабиру, скрывающий от всех свое происхождение! Потифар ткнул пальцем в сторону юноши и с удивлением обнаружил, что его рука трясется. Он сжал руку в кулак и продолжил: У любого может возникнуть резонный вопрос: с какой стати племянник Потифара задался целью найти убийцу менялы-хабиру. Уж не родственные ли связи тому причина?
Повисла тягостная тишина.
Потифар, чтобы унять трясущиеся руки, с силой сжал их в кулаки, а потом разжал. И так несколько раз. Вроде отпустило. Он вновь поднял кружку, пригубил и продолжил: