Я даже в этом не сомневаюсь.
Что со мной не так? Может я вообще не создана для работы? доедаю последний кусочек десерта и окончательно расслабляюсь.
Ты просто не создана для работы на кого-то.
Возможно.
Я прокручиваю в голове последние шесть месяцев и три мои попытки устроится на трех разных работах. И прихожу к выводу, что я безнадежна.
Может, стоит прислушаться к Шону и прекратить попытки? Ну, а что, он готов полностью меня обеспечивать.
Эмма морщится и тушит сигарету.
И что, ты готова целый день сидеть дома, готовить, убираться, ждать своего любимого с работы? Давай начистоту, ты же с ума сойдешь не пройдет и суток.
Я выдыхаю, откидывая голову назад, в надежде увидеть звезды, но нахожу только белую ткань навеса. Вот же разочарование. Возвращаю взгляд к подруге.
Я могу взять еще один онлайн курс по акварели. Или, о, выучу какой-нибудь новый язык, китайский, например.
И какой он уже будет по счету? Третий?
Четвертый.
Она с улыбкой качает головой.
Дана, ты слишком себя недооцениваешь. В тебе столько потенциала, а ты растрачиваешь его не на то.
И на что по-твоему я должна его растрачивать?
А мне то откуда знать? она пожимает плечами. -Ты сама должна найти занятие по душе. Оглянись вокруг, ты в Париже, в самом волшебном городе мира, и все, что ты можешь придумать это курсы по акварели?
Я думала, Париж самый романтичный город.
Она фыркает.
Это только замануха. Город греха, да, но никак не любви.
Мне хочется возразить, но Эмма упертая, да и к тому же не верит в любовь от слова совсем. Она образцовый пример женщины-реалистки. Сколько её помню, она всегда говорила о том, что одна любовь на всю жизнь бывает только в книжках и мелодрамах. А в жизни одна сплошная суровая реальность слезы, разбитые сердца и дети в придачу.
Какая-то часть меня может, и согласилась бы с ней, но вторая половинка все еще греет надежду на хэппи энд.
Она складывает салфетку в треугольник со странным выражением лица, будто хочет что-то сказать, но борется с собой.
Эмма. зову я, она поднимает на меня тот самый взгляд. -Что?
Я не хотела тебе говорить. Но знаю, через два дня ты и сама отправишься на поиски новой работы.
Мои глаза тут же загораются, а нога начинает нервно подрагивать.
Ну же, подталкиваю я. -что?
Тристан открывает свой ресторан здесь в Париже.
Тристан? Тот с кем ты училась в Италии? Шеф-повар?
Она кивает.
Я собиралась уехать в Италию. Ну, ты помнишь, отец хотел, чтобы я стала шефом в одном из его ресторанов.
Да, ты была готова сброситься с Эйфелевой башни лишь бы не работать с ним вместе.
Это её желание я могу понять, как никто другой.
Да. И вот пару дней назад Тристан предложил мне место су-шефа в своем ресторане. Сегодня я дала ему свое согласие.
Из меня вырвался совершенно непристойный визг. Да такой громкий, что люди вокруг начали оборачиваться, а Эмма снова рассмеялась.
Это же невероятно! Поздравляю!
Спасибо. смущенно отвечает подруга. Так вот, он набирает персонал. Думаю, я могу организовать тебе собеседование завтра, если хочешь. Знаю, быть снова официанткой такая себе перспектива. Может, у меня получится уломать его изменить свое мнение по поводу администратора
Я не даю ей договорить и буквально подлетаю, чуть ли не опрокидывая стул, на котором сидела, и стискиваю ее в объятиях.
Ты лучше всех! визжу я. Спасибо! Спасибо! Ты спасла меня!
Эм обнимает меня в ответ, и я возвращаюсь обратно на свое место, делая еще один радостный глоток вина.
А ты еще говорила о том, чтобы дома сидеть. Вот же дурында.
Ну, видимо, ты знаешь меня намного лучше, чем я сама себя.
Она поднимает свой бокал, я делаю то же самое.
Тогда сегодня мы празднуем! заявляется она, и мы чокаемся.
Ей на телефон приходит сообщение, она на секунду отвлекается, читая его.
Допиваем и выдвигаемся. тут же говорит она.
Куда?
В бар, разумеется. Элиот уже заждался.
Алкоголь в моей крови разжигает кровь, разнося радость по венам. Мы выходим из такси, а я не могу сдержать своей улыбки. Как же я люблю Париж, люблю Эмму и люблю эту чертову жизнь.
Элиот уже ждет нас у входа в бар. Его черная футболка обтягивает тело, и я уже какой раз ловлю себя на мысли о том, что откровенно пялюсь на него. Нет, серьезно, он чертовски сексуален с этой своей сережкой в ухе и дьявольской улыбкой. Черные глаза сталкиваются с моими, и он ухмыляется.
Привет, дьяволенок, говорит он и целует меня в обе щеки, как истинный француз. Затем одним рывком дергает резинку на моем затылке, и пучок распадается. -Сколько раз я тебе повторял, что такие волосы, как у тебя, должны быть всегда распущены.
Я показательно закатываю глаза.
Ты просто неровно дышишь к рыженьким. подкалывает его Эмма, роясь в своей сумочке. И тут я понимаю, что на ней то коктейльное синее платье и босоножки на высоком каблуке. А на мне джинсы и топ с кроссовками. Тем не менее я ловлю взгляд Элиота, когда он протягивает мне резинку.
Ты снова пялишься на мою грудь. говорю я, беря резинку, и натягиваю ее на руку. Его взгляд поднимается выше на уровень моих глаз, и он пожимает плечами.
Я мужчина, а этот кусочек ткани едва ли оставляет место для воображения. Да и к тому же, не знаю, заметила ты или нет, но у тебя соски торчат.
Я снова закатываю глаза, распрямляя плечи. Эмма протягивает мне тушь для ресниц, зеркальце и блеск для губ.
Они всегда торчат. отвечаю я с улыбкой, забирая косметику из рук подруги.
Я заметил. подмигивает он.
Открываю зеркальце и начинаю наносить макияж. Ну, подобие его.
Эй! щелкает пальцами Эмма прямо перед его носом. Вообще-то я тоже здесь, ничего не скажешь о моем внешнем виде?
Он притягивает её к себе и целует в щеку.
Ты, как всегда, прекрасна, малышка. Но как ты сама сказала, я питаю слабость к рыженьким.
Она в ответ пихает его локтем в живот, и он ухмыляется.
У неё уже есть парень. Так что держи свой вездесущий член в штанах.
Ну и что, у меня тоже есть парень. И не один. как ни в чем ни бывало отвечает Элиот. Но это не мешает мне мечтать о сосках Даны.
Я качаю головой, подавляя улыбку. Типичный Элиот. Была бы его воля, он бы подрабатывал в эскорте и наслаждался этим. Но так как у него уже есть стабильная работа фотографа в модном журнале, он предпочитает просто трахать все, что движется.
И кстати, о моем члене. Помню, когда-то ты и сама с радостью наслаждалась им.
Эмма закатывает глаза. А я возвращаю ей косметику.
Подумаешь, перепехнулись разок в туалете клуба. Теперь ты всегда будешь это мне припоминать?
Просто признай, что хочешь меня, и все закончится. Я ведь не против повторить.
Я против. уверенно отвечает подруга, и он отодвигает её хвост в сторону, целуя в шею. На Эмму это не производит ни малейшего впечатления.
Ты закончил? сухо отвечает она, и Элиот сдается.
Да ладно вам, неужели мои мечты о нашем горячем тройничке так и останутся мечтами?
Смирись. бросает Эмма, и мы входим в бар.
2
Голова камнем лежит на подушке. И я всем телом ощущаю её тяжесть. Вплоть до кончиков ресниц. Открывать глаза совсем не хочется. И я просто слушаю, давая себе еще пару минут. С как мне кажется, открытого окна доносятся голоса, звуки машин, дыхание города. Теплая рука касается моей щеки и нежно убирает волосы с лица. Только сейчас я понимаю, что рядом кто-то сидит. До боли медленно открываю глаза и вижу светлые короткие волосы и карие глаза, внимательно изучающие меня. Шон. Он отнимает руку и тут же встает. Тут я окончательно просыпаюсь, резко подрываясь в кровати. Легкое головокружение притупляет движение, и я снова жмурюсь, слышу, как Шон выходит и с грохотом хлопает дверью спальни, от чего я вздрагиваю и голову пронзает тупая боль. Вот черт. Он злится.
Выпускаю весь кислород из легких и наконец встаю. Прохожу в гостинную и вижу, как он молча собирает документы с кофейного столика. Чувствую себя паршиво, выгляжу наверное, еще хуже. А тошнота опасно подкрадывается к горлу.