Я взял меч, вышел из автобуса и пошел к КПП. Сначала быстро, а потом немножко медленно, потому что непонятно было, что делать дальше. Я думал, они или не заметят меня и я проскочу, или поймут, что мне очень надо в Зону, и пустят. Я даже придумал, что я им скажу: «Меня Стрелок ждет!» Но военные возле КПП стояли и о чем-то своем говорили. Я уже вплотную подошел, ну, думаю, сейчас рвану. Я раз мимо них прошел, потом второй. Я даже специально шел так, чтобы было видно шнурки на носках, чтобы они поняли, что я как настоящий сталкер. А они смотрели на меня и улыбались. Вежливо так. А потом вдруг откуда ни возьмись воспетка прибежала, за руку меня схватила и отвела в автобус. Я так понял, это Рудик ей проболтался. И уехали мы обратно в лагерь. Обидно. Хорошо хоть, я никому, кроме Рудика, не сказал, что в Зону ухожу.
Глава вторая
«Кое о чем»
Где-то
Кто-то
Для кого-то
Из чего-то
Сделал что-то.
Кое-кто позвал кого-то,
Оба влезли в это что-то,
Оттолкнулись кое-чем
И поплыли кой за чем.
В. Воскобойников
2018 год
Когда я вспоминаю, как тогда, много лет назад, попытался попасть в Зону, у меня начинают от стыда гореть лицо и уши. Конечно, у меня не получилось тогда прорваться в Зону, я был маленький и ничего не знал и не умел. В общем, после той поездки я и думать забыл о Зоне. К бабушке не ездил уже два года, мама решила, что мне нельзя отвлекаться от учебы, и сказала, что такие каникулы, когда ребенок полностью бесконтролен, меня расхолаживают. Дядя Саша при этом говорил маме, что нельзя лишать мальчика свободы, но в определенных пределах. Да ладно, я все равно знал, хоть и никому не говорил, что все равно когда-нибудь вернусь в Зону.
Конечно, я не жил все эти годы одной мыслью. Так, иногда вспоминал. А потом мы переехали на новую квартиру, в самый центр города. Ну, почти в центр. Меня перевели в новую школу, с математическим уклоном. Ребята в новом классе оказались вроде нормальные. С двумя я подружился. Конечно, в основном дружил я с ребятами из дома. У нас даже команда своя получилась. Юрка Грушевский — мой ровесник и, в общем, мой лучший друг. Еще Володя, которого сразу прозвали Абочка. Он сам вообще был виноват — рассказал, что, когда был маленький, так называл автобус — «абочка». Ну и третьим был Андрюха Кузнецов — Кузя. Он хоть и младше нас был на два года, но классно играл в футбол.
Мы сразу с Юркой и Вовкой сделали телефон — протянули провода через весь двор, и у каждого был микрофон, наушник и батарейка. Когда нужно было уроками заниматься, играли в морской бой. Конечно, у любого есть сотовый и обычный телефон и интернет есть, но тут же все своими руками сделано. И говорить можно было, когда хочешь и сколько хочешь. А после Нового года на каникулах мы из елок, которые выбрасывали соседи, строили настоящий лес. Втыкали елки в снег за гаражами и представляли, что это партизанский лес. Мы делились на две команды — немцев и наших. И засады устраивали. Конечно, понарошку.
Однажды Грушевский предложил, что надо играть не в партизан, а в сталкеров. Мне почему-то не захотелось, и я ушел домой. Сказал, что маме обещал пораньше вернуться. В окно потом видел, как они там разложили костер и сидели вокруг него. После еще Кузя приходил, звал во двор, мол, классно разыгрались и сейчас еще не хватает пацанов для игры, потому что кровососов мало. Я сказал, что уроки делаю. Он посмотрел на меня удивленно, что, мол, за странный человек, который на каникулах уроками занимается. Ну, не хотелось мне в «Сталкера» играть, и все.
Конечно, я никаких уроков не делал. Я послал е-мейл бабушке, спросил, как у нее дела и почему ничего не слышно про тетю Клаву и дядю Германа. Бабушка ответила очень быстро, написала, что не всегда хорошо себя чувствует, что соскучилась по внуку, то есть по мне, и хорошо бы, чтобы я к ней приехал.