Много, очень много а в последние годы исключительно много говорится о «жертвах» русской деревни ради индустриализации, но уже в самой «вопленице» комоло-либеральных погромщиков русского мира с основой на общине-деревне-колхозе 1953 года, а-ля эпигонов Хрущёвых-Заславских, прорывается свинячий визг. Русская деревня играла выдающуюся роль в событиях 19201950-х годов, но в ином качестве представляемому шаржу безропотного забитого Федюньки. Неожиданным для входящих исследователей эпохи станет уже то, что отнюдь не зерновой экспорт по виттевской формуле русского голода «не доедим, но вывезем», определял её роль в решающем десятилетии 19281937 годов: наибольшие поступления в бюджет давал не хлебный экспорт, сократившийся в среднем в 710 раз, с 911 млн. тонн. в 19031913 годах, до 1,11,7 млн. тонн в19281940 годах., а вывоз древесины и пиломатериалов. Знают ли переучившиеся (в обоих смыслах) агроспециалисты от РАН, что в Примерном Уставе Сельскохозяйственной Артели 1932 года, являвшейся эталонным образцом при составлении прочих на весь период до 1953 года зафиксирована обязательная норма выработки в 200 трудодней, при выполнении которой сельский житель считался и пользовался всеми правами члена колхоза, и по соответствующей справке мог разъезжать и заниматься всем, чем угодно на всей территории СССР? (Для просвещения Ослов о «колхозном беспаспортном закрепощении земле». Как известно (или специалистам по аграрной истории это не известно?), в году 365 календарных дней что же он делал в оставшиеся 165 дней?Впрочем, какие 165на посевной и уборочной, когда день год кормит и работа идёт от зари до зари (по широте «белых ночей» Ленинграда Молотова 23,5 часа) за день записывали 2-3-4-5 трудодней, и уж никак не меньше 1,5-х иначе никто даже к складу, а тем более к полю не подойдёт! В раскладе годовой занятости колхозник был привязан к деревне в пределах 120160 дней в году, при этом скорее 120 чем 160. А как использовалось прочее время?
Социологи от Исторической Социологии как-то не проясняют этого вопрошания А ответ прост: ТРАДИЦИОННО ДЛЯ РУССКОЙ ДЕРЕВНИ, отгуляв пару месяцев с утра-вечера 18 октября до середины декабря мужчины отправлялись на «приработки», хотя бы на тот же лесоповал-«зимник» декабря-февраля и массу других сезонных работ (по уральской практике сразу вспоминается всякая, в том числе и пушная, охота). Более того, существовали производства, ПРЯМО ОРИЕНТИРОВАВШИЕСЯ НА СЕЗОННО ПРИХОДЯЩУЮ СЕЛЬСКУЮ РАБОЧУЮ СИЛУ, например горнозаводские предприятия Урала, работавшие зимой, и сбывавшие свою продукцию на пик спроса весной-летом, как например знаменитая «сутунка» вечное кровельное железо Лысьвенских заводов, но требующее большой доли физического ручного труда
Это очень специфическое чисто русское оформление исторически неизбежного перекачивания людских ресурсов из аграрного сектора в индустриальный, из деревни в город, которое имело принципиально отличный характер от всех прочих исторических форм урбанизации, возникавших как следствие аграрного перенаселения но, право, имея по 11 га в среднем на каждый из 15 миллионов учтённых крестьянских дворов, и при огромном неосвоенном фонде свободных земель восточнее Волги, в Сибири, Казахстане, на Дальнем Востоке последнее как-то не особенно подпирало, в деловой оборот шло свободное время, т.е. нечто отличное от «осознанной необходимости», нечто от «свободы воли». Приходится особо растолковывать, Русская Деревня дисциплины голода не знала, это подтверждается уже тем, что утрачивая трудоспособность на городской работе выходцы из сёл возвращались на родину, с которой вследствие этого старались поддерживать устойчивую связь., т.е. никогда полностью не превращались в «пролетариат без родины», без сопричастности в доле «общинно-общественной» собственности. И это становится особо выразительным в 1920-е годы, когда деревня «осереднячилась»
Т.о., оформляя резервную армию труда, которая возникала на особой основе, не столько вследствие аграрного перенаселения, сколько свободного ресурса сезонного распределения рабочего времени, русская деревня стала основой урбанизационных процессов, базового фонда и неизбежной и обязательной при индустриализации перекачки населения из деревни в город, при этом в особо мягкой форме при неудаче за спиной всегда оставалась усадьба и надел (этой возможностью особенно широко воспользовалось «кулачество» в 19301933 годах, например, родители того же А. Солженицына, Б. Ельцына). Именно эти потоки из деревни НА ОТНОСИТЕЛЬНО ЛЁГКИЙ ГОРОДСКОЙ НОРМИРОВАННЫЙ ТРУД за 10 лет качественно изменили лицо великорусского этноса, превратив его из аграрного в аграроно-индустриальный, с 1012% городского населения в 1913 году до 3032% горожан в 1937 Т.о. русская деревня в этот период в дополнение к столь значимой Военной Силы России наполнила и тело новой армии, Трудовой
Обозревая в целом совокупность условий и обстоятельств, порождавших феномен Русского Коммунизма, а по его роли и значимости в процессах «коммунизации мира», можно констатировать, что наряду с общемарксисткими в нём реализовывались и чисто русские факторы, соотносимые обычно со страноведческим своеобразием: территория, этнологическая предрасположенность, исторический опыт, реализующийся в камертонности социального к идеологическому и масса прочего но в облике социально-национального своеобразия он повторяется, а теперь сохраняется в Китае, идёт в ЮВА, достигает Континента Обеих Америк
Но кто замкнул эти факторы, ресурсы и возможности в единство теории и дела, т.е. запустил проект «Коммунизм» или по обоюдозначимости общего и частного для исходных шагов судебы его генезиса «Русский Коммунизм»?
Теоретическое восхождение В. Ленина через неравномерность развития капитализма на империалистической стадии, порождающей такую же неравномерность исторического вхождения в коммунистическую эру различных стран сразу поднимало вопрос о таком же периоде исходного «коммунистического одиночества», о коммунизации мира, как процессе, связанным с разной готовностью стран и обществ к вхождению в новую эру.
Сможет ли Россия осуществить это в своём аграрно- многоукладном одиночестве, сама в себе, или станет только детонатором для других, более «развитых», без букета всех исторических форм социально-экономических укладов, которых сначала надо хотя бы привести до посредственной сопоставимости какой там коммунизм
Теперь этот вопрос стоял в жгучей, социально-экономической и политико-практической, не теоретической, форме! Более того, в полное опережение какого-либо теоретизирования, если вы оторвались от чтения «стеклянно-чугунных» коммунистических фантазий Н.Г.Чернышевского, как несусветных
В 1918 году В. Ленин в качестве желательного выдвинул «хотя бы государственно монополистический капитализм» на уровне той стихии, которую представляла собой экономика России; в 1922 году в канун Генуэзской конференции выдвигает положение об историческом периоде мирного сосуществования капитализма и социализма, но как групп стран практической формой социалистического лагеря становится специфическая госструктура, СССР. Право, в теоретическом смысле, все прочие новообразования, СЭВ, Варшавский договор только дублирование-подсадка к СССР, который из «единого человеческого общежития», открытого для вступления новых «коммунизирующихся», вдруг отпочковался в «страну»