Все хорошо, Николай Константинович, начал попытку сближения Уваров. Мы поговорили с дачной хозяйкой, она ничего не тронет. Можете заехать завтра.
Профессор расплылся в улыбке: «Благодарю! Очень вам признателен. Понимаете, восстановить в случае чего не проблема, но он замялся, подумав, что проявил бестактность. Но это масса времени, сил Нервы, опять же так что крайне признателен».
По поводу этого дела, профессор. Смотрите, пока мы не можем перевести вас из подозреваемых в свидетели, просто недостаточно фактов: еще надо опросить свидетелей, зафиксировать все это Но и в статусе подозреваемого вам, уважаемому человеку, быть нельзя. Можем записать вас в протоколе как «главного консультанта Санкт-Петербургского полицейского департамента по музыкальной части». Не возражаете?
Каменев не только не возражал, напротив высказал готовность помогать и консультировать столько, сколько потребуется.
Единственный вопрос, профессор. С вашего позволения продолжил Уваров.
Конечно, чем могу.
Вы знаете Званцева? Может, доводилось встречаться?
Как же! встрепенулся Каменев. Конечно знаю: правда, он не у меня, а у Льва Ивановича.
Оба сыщика переглянулись: какой еще Лев Иванович? Новый фигурант в деле? Есть ли у этого Льва Ивановича фамилия? Знаком ли он с Васильевским? И что этот таинственный Лев Иванович вообще делал со Званцевым? А вдруг это тот самый третий убитый, чей труп таинственным образом исчез.
В смысле? Филимонов объединил все эти вопросы в один.
Ему Лев Иванович Джиральдони дает уроки, из Московской консерватории. Однажды он приезжал на концерт такой, характерный баритон. Голос не сказать, чтобы очень красивый, зато мозги есть
Алексей Званцев?
Нет, Николай
Продолжать опрос было бессмысленно: профессор был верным рыцарем искусства и вряд ли знал что-то об этом мире кроме того, что в нем есть музыка.
Супруге вашей мы звонить не стали вы ведь сейчас же домой? спросил статский советник. Каменев кивнул. Сами и расскажете, что произошло только пока что без подробностей, это тайна следствия. Договорились?
Конечно-конечно, зачастил профессор. Я ни слова.
Тогда до встречи, Николай Константинович. Надеюсь, вы нас порадуете на концерте?
Непременно! Концерт в следующий четверг, обязательно приходите. У Габеля есть студент Митя Бухтояров мы с ним поем дуэт из «Роберта».
Вагнера?.. попытался быть учтивым Владимир Алексеевич: сокращенное название оперы «Роберт-Дьявол» он слышал впервые.
Вагнер? Чтобы я пел Вагнера?! вскочил тот. Я тут послушал его «Тангейзера». Знаете, он действительно гений Только гений может растянуть четыре темы в увертюре на пятнадцать минут. Четверть часа! А звучание? Россини был прав: как будто поднос с посудой уронили. Темы попадаются очень красивые, не поспоришь но эта оркестровка? это же неуважение к голосу как инструменту! Хрупкому и тонкому инструменту, на котором нельзя заново поменять струны!
Фон Карольсфельд первый исполнитель Тристана выдержал всего четыре представления, а потом отдал богу душу. Что там было последствия ожирения? инфекция? или колоссальная трата энергии во время спектаклей?
А лейтмотивы в позднем Вагнере! какая прелесть, когда одно и то же по кругу, одно и то же звучит три с половиной часа! Чтобы я пел эту шарманку?.. Куда уж блистательному разнообразию Россини или Доницетти. Да, из любой мелодии Россини сделает арию, Мейербер марш, Бах фугу а Вагнер из одной мелодии сделает два акта!
И что это за акты? последние его опусы длятся по пять часов и это сочиняет тот, кто большую французскую оперу того же Мейербера за тяжеловесность упрекает! Такое ощущение, что у него были поминутные гонорары. Впрочем, у этих опер и вправду есть прекрасное свойство. То, что происходит там за полчаса, можно описать буквально в двух словах: «почти ничего».
Николай, ты не дослушал, должно быть, Володя спрашивает, Вагнера, надеюсь, не будет?
Ах, вы об этом? Я-то думал Нет, не беспокойтесь, тут же сменил гнев на милость тенор. Только старая школа. Из певцов будут Фигнер, Михайлов. Может Баттистини приедет
Превосходно, мы будем, кивнул Филимонов, лишь бы тот отстал. Ну, ступайте, нам еще пару мелочей обсудить надо.
Вновь мягко скрипнули петли массивной двери, барабанным щелчком она закрылась. Получалась неприятная история: свидетель ничего не видел, никаких улик на месте, ни одной зацепки. Конечно, что-то появится позже, что-то расскажут родственники но пока не с чего даже начинать.
Вдвойне печально было то, что жертвы люди знатные: начальство поставит дело на особый контроль и будет требовать результата быстрого и точного. А надежд пока что не было ни на то, ни на другое.
Вот что, Володя, начал выстраивать план действий статский советник. Во-первых при нем не употреблять фамилию «Вагнер». Это приказ. Не так много вещей есть на свете, которые Николай не переносит. Оперы Вагнера одна из них.
Почему?
Неважно, долгая история.
Понял, не буду.
Вообще, не перечь ему. Попасться ему на язык очень просто, у него ядовитый ум. Остроты его разлетаются по столице моментально и если попался ему, живым не выпустит. Ты с этим Вагнером только что получил разнос но он далеко не всегда так многословен. Чаще это несколько слов, которыми просто убивает. Чтобы ты представлял: я с ним был на сочинении какого-то модного современного композитора. Отыграли сорок минут первого отделения, объявили антракт. Около Николая как всегда собралась толпа, к нему подходит автор, спрашивает: ну как вам? Тот в ответ: а музыка будет только во втором отделении?
Ну он зараза, Антон Карлович
Не спорю, зараза Но и это во-вторых, за делом точно будут следить большие шишки, это как пить дать. Но о том, что произошло, пока не знает никто, кроме нас и него. Нам это на руку. Поэтому главная задача: надо раскопать как можно больше, пока все пребывают в блаженном неведении. Потом будут зажимать и поторапливать, давать минимум времени. А пока что у нас есть день. Может быть полтора. Отправь своих людей проверить извозчиков все-таки покойные вряд ли сами дошли туда пешком. Наверняка заметил, что у покойных обувь чистая? А я пока у наших тайных агентов узнаю, бывали ли они вместе в последнее время Лешка Званцев и Васильевский. Если бывали где, когда, с кем. С агентами поговорю сам, чтобы без утечек. Но это потом пока что в морг. Узнаем, что Иван Аронович
В дверь тихо постучали и, не ожидая ответа, в кабинет вернулся профессор Каменев.
Простите, что беспокою еще раз, господа Просто я когда рассказывал, меня прервали. Может, что и правильно, ничего такого. Может быть, что это совсем неважно но вам нужно рассказать про третий выстрел?
Глава 3
Значит третий выстрел все-таки был? после долгой паузы Уваров, вспомнив помятую траву и следы крови на ней, смог ответить только это. Почему вы сразу не сказали?
Я собирался. Когда я говорил о втором выстреле, я хотел а потом меня прервали.
Так что же вы Почему потом не рассказали?
Как же не рассказал? вот, только что
Антон Карлович, сидевший за рабочим столом сыщика, негромко хлопнул по нему рукой. Пора было прекращать совершенно бесцельный спор: какая теперь уже разница, тогда бы он рассказал или сделает это сейчас? Важно просто узнать об этом странном обстоятельстве как можно больше.
Николай, давай по порядку, прервал спорящих Филимонов. Первый выстрел прозвучал в 7:44, так?
Верно, закивал тот.
А второй прозвучал спустя шесть-семь секунд на часах было уже 7:45, так?
Нет, не так, ответил профессор. Не совсем так. Второй выстрел действительно прозвучал спустя два такта но на часах было еще 7:44. А вот третий был примерно через пять секунд после второго, тогда на часах было уже без четверти.