Агнар, окликнул его Торвальд, когда отзвучала виса. Пока парни разгружают «Погонщика чаек», возьми Эгиля и разыщите убежище.
Здесь есть убежище? встрепенулся его сын, который сидел поблизости на камне, насквозь мокрый, замерзший до костей и еле живой от усталости.
На каждом острове в Кошачьем лазе есть убежище для тех, кого буря застигнет в этих местах.
Я отыщу его, кивнул скальд. Наверняка оно где-то поблизости.
Обратись к духам-хозяевам этого острова, посоветовал ярл. Скажи, что мы лишь гости, и поднесем им щедрые дары. Скажи, что мы не хотим им зла как те, кто отверг богов своей земли и пошел за конунгом Олафом Толстым[2]. А как найдешь, пришли за нами Эгиля он мальчишка крепкий и шустрый.
Хорошо, кивнул Агнар, поглядев на мальчика. Тот, услышав лестные слова о себе, резво вскочил на ноги:
Да конечно, я готов! Идем скорее!
Попасть на этот остров большая удача, говорил по пути скальд, когда они шагали через прибрежную пустошь в сторону леса. В отличие от многих других островков Кошачьего Лаза, здесь есть источник доброй воды.
Откуда ты знаешь? спросил его Эгиль.
Всякий, ходивший через Каттегат, знает историю этого места, сказал старый скальд. И тебе бы ее узнать не худо, раз уж нас сюда занесло. Ну, слушай. Пока мы будем искать убежище, я расскажу тебе историю острова Спящего Тролля.
Тролля?! мальчик быстро оглянулся, нашаривая на поясе нож. Тут водятся тролли?
Агнар усмехнулся.
Прежде один водился Когда-то, начал он свой рассказ, два храбрых ярла сошлись на этом берегу, чтобы мечами решить спор, тянувшийся между ними уже много лет. Корабли их стояли поодаль в ожидании, кто же из доблестных воинов выйдет живым из схватки. И вот ярлы сошлись в поединке. Бой был настолько долгим и жарким, что звон их клинков разбудил жившего поблизости тролля. В гневе тот вылез из своей пещеры, заревел и давай гоняться за ярлами, желая разорвать их в клочья!
Он их сожрал? спросил Эгиль, нахмурившись.
Слушай дальше. Ловкость обоих храбрецов не знала равных. Огромному увальню никак не удавалось схватить хотя бы одного из них. Как только он тянулся к первому ярлу, второй со всего маху тыкал тролля мечом. Хоть каменную шкуру так просто не пронзишь, а все же приятного мало! Он выл, крутился, махал лапищами, но никого не мог поймать. Так они бегали до той поры, пока не начало светать. Завидев край солнца, тролль перепугался, позабыл о нарушителях его покоя и бросился скорее в свою пещеру. Но не тут-то было
Дневной свет превратил тролля в камень! со смехом выпалил мальчик.
Погоди! усмехнулся старик. В то самое время, когда тролль втискивался в пещеру, первые лучи солнца озарили нижнюю половину чудовища, и та окаменела, заткнув пещеру, как затычка бочку с пивом
Эгиль расхохотался, хлопая в ладоши.
Так вот, продолжил скальд. Окаменеть-то он окаменел, да только наполовину той частью, которая торчала наружу. А та, которая в пещере, и по сей день жива. Горько рыдает тролль, сожалея о своей неудаче. Слезы его, просочившись сквозь камень, вытекают наружу чистейшей родниковой водой. А ярлы те с той поры стали наилучшими друзьями. Вместе они ходили в набеги аж в само Срединное море и привозили оттуда много славной добычи. Когда буря стихнет, я отведу тебя к источнику. Говорят, тому, кто сумеет отыскать торчащие наружу троллиные пятки и пощекочет их, тролль готов рассказать все тайны Йотунхейма.
Да неужто? завороженно слушая седого воина, протянул Эгиль. Небось этот тролль и про клады знает?
Об этом в другой раз. Гляди, а вот и дом!
Глава 2. Отец бури
Убежище, сложенное невесть кем и невесть когда, оказалось и впрямь совсем недалеко от бухты. Крыша его спускалась почти вровень с землей. Она была тщательно обложена дерном издали, пожалуй, и не заметишь. Стенами дому явно послужили обломки корабельных досок. Ведь недостаточно просто достигнуть острова. Порой даже в гавани пенителю волн могут достаться такие знатные оплеухи от Ньерда, что когда буря стихает, то на берегу остается и не корабль вовсе, а груда обломков, которая годится лишь на дрова для костра или на постройку хижины. Потому-то на этих скалистых островах всякое жилище когда-то ходило по морю, пока не нашло здесь свой последний приют.
Подпертая камнями дверь легко отворилась, впуская утомленных воинов. Эгиль немедля начал складывать кем-то заготовленные дрова в круглый очаг посередине дома. Тот, кто оставил все это, тщательно позаботился, чтобы спасенные могли бы здесь быстро обогреться. Рядом с дровами лежал сухой трут и огниво, так что развести костер для Эгиля было делом несложным.
И пока прочие соратники его отца готовили принесенную с корабля еду, сын Торвальда обратился к знатоку рун Агнару.
Тебе ведомы веления богов и знаки судьбы. Расскажи, от чего вдруг громовержец Тор, чья сила не знает границ, осерчал на нас? Отчего решил погубить отца и его корабль?
Улыбнулся Агнар и лишь покачал головой.
Неужто ты и впрямь подумал, что Тор желал разделаться с нами?
Но разве сама буря не знак тому? удивился Эгиль.
Вовсе нет. Как раз о великом благоволении к нам Тора свидетельствует нынешний день.
Объясни! попросил юный викинг. Открой то, что не видят мои глаза.
Что ж, слушай. Как ведомо каждому, Ньерд, повелевающий морями и ветрами все же не ровня асам. Он из народа ванов, с которыми асы в древние времена сражались так, что сотрясались небеса, горы рушились, и земля ходила ходуном. В ту пору под покровом темных вод и нерушимых льдов рождались огромные чудовища, каждое из которых могло проглотить корабль побольше нашего вместе со всеми людьми, и все равно остаться голодным. Потом между асами и ванами наступил мир. Однако порой чудовища по прежнему родятся в пучине моря.
Тор же, защитник людей и асов, день и ночь стережет наш мир от порождений темной бездны. Когда чудовище родится, огромные волны, как нынче, сотрясают землю. Тогда Тор в ярости хмурит брови и начинает метать с небес волшебный молот, который недаром называют Мьелльнир «Молния». Подумай сам, Эгиль хорошо ли нам было бы, если б оказался у нас на пути не этот остров, а какой-нибудь ужасный морской змей с распахнутой пастью?
Вроде Ермундганда?
Именно так. Ты ведь знаешь, что Тор не дает ему вынырнуть из пучины и поднять головы? Но тот все рвется наружу и пожрать все живое. Так что Тор спас нас и укрепил руку твоего отца!
Но разве Тор не мог сохранить и наш корабль? Что же это получается Ньерд оказался сильнее?
Агнар пожал плечами.
Даже громовержцу неплохо бы помнить, что на силу всегда сыщется иная сила. Тот, кто самодовольно считает себя сильнейшим, проиграет. Воин никогда не должен зазнаваться. Мы ныне сами убедились, что мир полон могущественных и страшных сил. И даже такие могучие вожди, как твой отец, не всегда могут с ними совладать.
Что же, надо было сидеть дома?! возмутился Эгиль.
Конечно нет. Нужно знать противника и уважать его. Кто не уважает врага проигрывает ему. Даже сам Тор.
Скальд оглянулся, увидел, что многие воины внимательно слушают его, и проговорил:
Вот послушайте-ка историю, до чего сильнейшего из асов довело зазнайство!
Сага о варежке, кошке и старушке
В верхнем мире, в светлом Асгарде, могучий Тор-громовержец очень быстро убедился, что нет ему равных в силе. И давай похваляться мол, никому меня не одолеть! Услышал это Локи, бог огня и коварства, и говорит:
Как всегда прав ты, доблестный Тор! Однако знаю я одно место, где живут такие силачи, с которыми тебе нелегко будет потягаться
Эге! подбоченившись, воскликнул Тор. Вот их-то мне и нужно!
Подумай хорошенько, с притворным беспокойством сказал Локи. Уж очень мне за тебя тревожно! А вдруг тебя одолеют? Как сможешь без позора вернуться в Асгард?