Мария Фир
Искушение
Глава 1
Ну, чего встала? Заходи! грубо окрикнул меня дядя Джеф, ткнув в спину сложенным пополам конским хлыстом.
Легко сказать «заходи», когда стоишь на пороге Тёмного леса, на самой границе белого осеннего дня и густых таинственных сумерек, внутри которых затаилось древнее зло. Легко сказать трудно сделать.
О том, что этот лес проклят, знали не только мы все с раннего детства, но и наши далёкие предки. Никто не совался в заколдованную чащу без особой нужды. А теперь нужда появилась, и откладывать дальше было нельзя. Дядя Джеф это прекрасно понимал, однако даже у него не хватало решимости пересечь черту, отделяющую нас от света и от прошлой жизни.
Я оглянулась в последний раз. Не на родственника, хотя тот поспешно отвёл глаза и опустил голову, не пожелав встречаться со мной взглядом. На дорогу, где осталась наша серая лошадка, запряжённая в лёгкую повозку. На жёлтые и красные пятна придорожных берёз и клёнов, за которыми колыхалась пожухлая трава на отдыхающем поле. На едва различимые вдали домишки родной деревни приземистые, с рыжеватыми крышами.
Я с Винсом не попрощалась, дядя, зачем-то сказала я. Он ночью гулять убежал в открытую форточку. Ты его почеши за ушком, когда он дома будет. Скажи, что я его люблю.
Винсом звали моего кота. При мысли о нём я не сдержалась и всхлипнула.
Хватит, Мия! И без того тошно. Иди уже вперёд! Ещё обратно ведь ехать, и хорошо бы успеть засветло
Ах да, дяде ведь предстоит возвращаться. Я совсем не подумала об этом, потому что всё время, беспрестанно, думала только о себе. Ведь я и есть та самая нужда, из-за которой родичу приходится, рискуя жизнью, заходить в Тёмный лес. И то, что я размышляю лишь о самой себе, подтверждает все догадки и опасения по поводу моей внутренней сущности.
Во мне поселилось первозданное зло. Во мне живёт демон. Так сказал отец Эспен, наш священник. И я знаю, что это правда, какой горькой она бы ни казалась. Я уже не Мия, которой восемнадцать лет. Я лишь вместилище для твари, проникшей в мир живых из междумирья.
Быть может, проклятый лес примет тебя за свою, буркнул дядя Джеф, когда мы осторожно ступили на тропинку, что вилась между вековыми деревьями.
Я промолчала, не зная, что ответить. Мысли о гнетущей неизвестности, а возможно о скорой мучительной смерти развеялись, словно дым. Несмело углубляясь в чернеющую впереди чащу, я сосредоточилась лишь на том, что меня окружает. Глаза постепенно привыкали к полумраку.
Толстенные стволы, покрытые влажной корой, вздымались вверх. Там, на невообразимой высоте, они расходились мощными ветвями, которые сплетались друг с другом, образуя единый купол. В его прорехах кое-где проглядывали маленькие клочки серого неба.
Внизу, под нашими ногами, торчали из земли огромные корни, облепленные скользким мхом и поганками. И захочешь влезть на такое дерево в жизни не влезешь! Не за что уцепиться пальцами, не на что опереться. Да и зачем? Что можно разглядеть с верхушки? Тёмный лес простирается на много миль окрест.
С одной его стороны Вечные горы, за которыми живут эльфы, с другой необитаемые пустоши, а с третьей глубокая пропасть и чёрный город Трир. Город изгнанников и преступников, проклятый не менее страшно, чем этот лес. Некуда бежать. Разве что обратно домой, но туда нельзя. Во мне демон, и он жаждет причинить людям зло. Я опасна. Да.
Мы шли, а дядя с каждым шагом всё больше пыхтел и кашлял. Два или три раза он останавливался, чтобы отдышаться. Пот градом катился по его лбу и щекам, борода и усы блестели от влаги. На меня он старался не глядеть.
Я знала, как ему непросто. Отвести родную племянницу в лес, привязать к дереву и оставить на милость богов, тёмных ли, светлых трудная задача. Но он должен с ней справиться. Ради семьи, ради детей. Так бывает, что у одних людей есть будущее, а у других его нет.
Мия, стой, скомандовал наконец он.
Я послушно остановилась, вдохнула напитанный прохладной водой воздух. Накидка промокла и лежала на моих плечах тяжёлой ношей, отсыревший подол платья мешал идти. Хотелось сбросить с себя всё, освободиться. Всё-всё, даже башмаки и бельё Вот, пожалуйста! Разве добропорядочной девушке может такое взбрести в голову?
Мия, снова повторил дядя Джеф и, бросив хлыст на моховую кочку, вытащил из кармана верёвку. Ты должна понять. Я не хочу этого делать.
Он потёр грудь в области сердца и потряс головой. У дяди, в отличие от его жены, тётушки Тиллы, в самом деле было сердце. Но всё-таки разум преобладал. Будь всё иначе, он не повёл бы меня в лес, а отпустил бы на все четыре стороны.
Я понимаю, дядя, прошептала я.
По правде говоря, я думал, что ты попытаешься убежать. Он махнул рукой. Удрать от меня по дороге и избавить от всего этого. Но мы с Тиллой мы вырастили тебя слишком послушной.
Я улыбнулась, как-то само так получилось.
Не в этом дело, покачала головой я.
А в чём, Мия? В чём?
Дядя сжал в руках перепутанную верёвку так, что костяшки его пальцев побелели.
В том, что сказал отец Эспен. Я опасна для людей. Если демон вырвется из меня на свободу, то многие могут погибнуть. Не хочу. Не хочу губить невинных людей.
Эспен святой человек, покивал дядя, немного успокаиваясь. Другой на его месте посадил бы тебя в железную клетку и сдал Ордену Искателей. А искатели, как ты знаешь, пострашнее демонов будут. Те ещё твари. Прежде чем сжечь мага или ведьму, все кости им переломают, а кишки, говорят, на осиновые колья наматывают до тех пор, пока не получают признания во всех грехах.
Он распустил верёвку и жестом указал мне в сторону ближайшего дерева. Я смиренно прислонилась спиной к стволу и закрыла глаза. Помимо моего желания перед внутренним взором пронеслись ужасающие картины: пыточные камеры Железной крепости, оплота Ордена Искателей, измождённые люди в кандалах и наручниках из миралита материала, запирающего магию, высокие костры, сложенные из просмолённых дров. Обо всём этом я знала со школьной скамьи, вот только я не была ни тёмной призывательницей, ни некромантом. И я не имела никаких магических секретов, которые можно было бы у меня выпытать.
Путы крепко сдавили грудь так, что стало трудно дышать. Дядя Джеф затянул последние узлы и отошёл в сторону, отряхивая широкие ладони о штаны. Снова закашлялся, стащил с головы кепку и вытер ею лицо.
Хорошо ли привязал? Я не сдержалась: страшно становилось от окружившей нас тишины и медленно зарождающегося тумана.
Молчи! приказал дядя и наконец поднял на меня глаза. Сейчас я буду говорить.
Я кивнула и повела плечом: моё хрупкое тело верёвки держали надёжно, а вот удержат ли они демона, когда он вновь проявит себя, было неизвестно. Как демон вообще отреагирует на то, что его сосуд, его уютное вместилище, оставляют без воды и без еды замерзать в осеннем лесу? Явится ли он прежде, чем до меня доберутся дикие звери?
Так вот, хмуро начал дядя Джеф, ты не виновата в том, что в тебя вселилась эта дрянь Отец Эспен так говорит, а я согласен с ним, что бы ни болтала Тилла.
Никто не виноват.
Цыц! Молчи, я сказал! В любом деле всегда есть виноватые. Никакая пакость не происходит сама по себе. Ксай, солнечный бог, никогда этого не допустит. Всё дело в моей сестрице, в твоей беспутной матери. В ней всё дело. Молчи!
Я задохнулась от возмущения, но дядя погрозил мне кулаком, не дав произнести ни слова.
Ей всегда хотелось не того, что нормальным девкам требуется. У подружек все разговоры о новых серьгах да о нарядах на праздник, а она сидит в сторонке и куколок из травы плетёт, как умалишённая. Другие в поле бегут на покос, пирожки и сливки ребятам тащат, волосы лентами украшают, а Джесси всё в сторону гор смотрит и смотрит. А правда ли, что за горами эльфы живут, спрашивала. Чудила с детства и дочудилась до того, что тёмный её из дому увёл.