Маб, приведи мне его.
– А что я получу за это?
– Удовольствие… от хорошо сделанной работы. И уверения в моей вечной любви.
– Блестяще! – Маб всплеснула руками. – Он бросает меня на неприступную крепость, сам взять которую не в состоянии, а расплачиваться собирается уверениями!
Сухой смех Оберона прервал ее возмущение.
– Гилиан не так уж неприступен… для тебя, Маб. Более того, для тебя он легкая добыча. Его не любит жена.
– Ах, старый сплетник! – заинтересованно воскликнула Королева фей. – Но почему? У них отличные лисята!
– История семейных неурядиц Красного Лиса забавна и поучительна. Восемь лет назад юный Аларих Гилиан, уже тогда известный как Красный Лис, влюбился насмерть в леди Роанон из рода Септимиев и просил ее руки, в чем ему было с негодованием отказано ее гордым отцом. Понятно, тогда Красный Лис был еще никем. Отказ обескуражил его лишь на короткое время. Гилиан похитил девицу из ее собственного дома, свидетельницей чего ты и была. Он ни разу не обидел ее, и обвенчался с ней на следующий же день.
Маб мечтательно вздохнула.
– Поскольку леди Роанон была скомпроментирована, старый Септимий плюнул и задним числом благословил этот брак. Не пожелала ли ты, часом, удачи Красному Лису? Она ненавидит его все восемь лет.
– Бедняга, – сказала Маб. – Единственное, в чем я могу его упрекнуть, так это в том, что он выбрал для себя столь недостойный объект. Ты в самом деле хочешь, чтобы я привела его тебе?
– Иначе зачем бы мне прерывать твои забавы?
– А средства? Ты даешь санкцию на супружескую измену? Как ты к этому отнесешься?
Оберон, улыбаясь, покачал головой.
– Как не к первой и не последней. Разве раньше ты запрашивала санкции? Куда ты денешься, Маб?
– Ха! – возмущенно сказала Королева фей.
– Ему тридцать лет. Он живет в уединенном замке, вдали от города и церкви, со стервой женой и двумя детишками. Насколько мне известно, за восемь лет у него не было ни одного сколько‑нибудь серьезного романа. Маб, он тебе на один зуб.
– Покажи мне его, – попросила Маб.
– Охотно, – сказал Оберон, и хлопнул в ладони. Оборванный леший с поклоном поставил на столик палантир. Маб, играя ямочками щек, постучала в хрусталь ногтем.
– Лис! – позвала она. – Лис, посмотри‑ка сюда! – голос ее дрожал от сдерживаемого смеха.
В темном хрустале показалась комната, слабо освещенная свечами. За столом молодой человек с волосами цвета солнца, хмурясь, глядел в такой же палантир.
– Это он! Это точно он! Он не видит меня?
– Пока еще нет.
Маб помолчала, разглядывая свою жертву.
– Он изменился за восемь лет, – сказала она дрогнувшим голосом. – Как много значат для смертного какие‑то восемь лет… Я не помню, чтобы он был так красив. У него прекрасное тело, и черное изумительно ему идет. О духи земли и неба, какой любовник пропадает!
– Я буду рад, если это маленькое приключение доставит тебе удовольствие, Маб, – сказал Оберон. – Ты в самом деле хочешь, чтобы он увидел тебя?
– Почему нет?
– Ты предупредишь его, он будет начеку.
– Что за печаль! Я бросаю перчатку, он должен ее поднять. Довольно! Пусть он увидит меня!
Оберон кивнул, и Красный Лис в палантире резко вскинул голову. Маб поймала его взгляд и, не отпуская, повела головой, позволяя рассмотреть себя, приказывая любоваться собой. Выражение изумления и растерянности на его лице рассмешило ее, а она была не из тех, кто может долго удерживать в себе смех.