Я подозрительно посмотрела на новенького, и он снова расплылся в улыбке, показав брекеты на верхних и нижних зубах.
Потом схватил мою руку и тоже потряс. Мне показалось, что я слышу, как трещат мои кости, но тоже со всей силы сжала его руку. Амир стиснул мою ещё крепче. А потом ослабил хватку. Я уставилась на него.
Гина кашлянула.
Может, расскажешь что-нибудь о себе, Амир? спросила она вкрадчиво.
Амир встал. Громко, чтобы никто не пропустил ни слова, он произнёс:
Моя семья приехала из Сирии. Мы жили в Алеппо. Мы бежали, когда мне было два года, поэтому я ничего не помню. Потом мы жили в Линчёпинге, до того, как переехали сюда. Я говорю по-шведски, по-арабски, по-английски и по-французски. Играю в шахматы и на трубе. Люблю играть в «Майнкрафт» и, когда вырасту, стану разработчиком игр или профессиональным баскетболистом. Тогда я буду жить в Лос-Анджелесе, у меня будет большой бассейн и огромный холодильник с кока-колой. В Америке все холодильники громадные.
Закончив свою речь, он сел на место и снова со скрипом пододвинул стул. Никто не проронил ни слова.
Что ж, ладно, сказала Гина.
Амир положил на парту карандаш, чёрный блокнот и ластик. Потом повернулся ко мне, словно ждал, что я что-нибудь скажу.
У тебя странный акцент, пробормотала я первое, что пришло в голову.
Так говорят в Эстергётланде, объяснил Амир и громко рассмеялся, словно закудахтал. Линчёпинг находится в Эстергётланде. Там все так разговаривают.
А ты можешь есть с этими штуками? не удержавшись, спросила я, потому что не могла отвести взгляд от его брекетов, которые блестели всякий раз, когда он открывал рот.
Всё, кроме хрустящих хлебцев.
На уроке Гина рассказала о древнеримской империи, она только что посмотрела об этом документальный фильм. Амир тоже видел этот фильм и четырнадцать раз поднимал руку, чтобы задать вопрос или поправить её.
На перемене Амир ходил со мной, словно мы лучшие друзья. И всякий раз, когда я на него смотрела, радостно улыбался. Но я не улыбалась в ответ, потому что не привыкла улыбаться тем, кого совсем не знаю. Но новенький словно не обращал на это внимания и всё равно выглядел счастливым. А мне показалось, что он очень навязчивый.
Ребята из класса играли в баскетбол, и я присоединилась к ним. Амир тоже вышел на площадку и сразу повёл мяч. У него здорово получалось. Руки у него были длинные, так что он ловко управлялся.
Марьям и Элли сидели на скамейке возле площадки. Обе в босоножках на каблуках, хотя было уже холодно. Пока мы все пытались забросить мяч в корзину, они жевали жвачку, выдувая один пузырь за другим, и явно скучали. Прошлой весной Марьям всегда играла с нами, ей нравился баскетбол.
Почему ты больше не играешь? спросила я чуть с вызовом, пробегая мимо.
Марьям ничего не ответила, только посмотрела на Элли и закатила глаза. Не понимаю, как можно сначала что-то очень любить, а потом вдруг разом разлюбить? Или у неё изменился вкус, потому что Элли не любит баскетбол? Элли вообще не нравятся игры с мячом, наверное, она совсем его не чувствует и даже гимнастический мяч поймать не может.
Астрид, лови! крикнул Амир.
И в следующий миг в меня полетел баскетбольный мяч, да так быстро, что я не успела его поймать. Он пролетел мимо и угодил в Марьям. Прямо ей по носу.
Ай-ай! вскрикнула Марьям и схватилась за лицо.
Ой, извини, сказал Амир, но не похоже было, чтобы он огорчился.
Он взял мяч и швырнул мне:
Астрид, назад! Назад!
Так Марьям и надо, подумала я, поймав мяч.
Я быстро повела его, обошла противника и передала мяч Амиру. Через секунду он сделал бросок, и мяч почти бесшумно проскользнул в корзину.
Дай пять, Астрид! сказал Амир на радостях.
Я со всей силы ударила ладонью о его ладонь. Здорово, что он такой высокий.
Мы с Амиром продолжали играть, а Марьям ушла в школу, и Элли вслед за ней. Не знаю, чем они там занимались. Может, снова поправляли макияж в туалете, потому что на уроке веки у Марьям блестели до самых бровей. Может, на ком-то это и смотрелось бы красиво, но только не на ней.
Глава 5
Астрид, иди скорее!
Бланка уже стояла наготове с велосипедом у школьной калитки и махала мне. Только что прозвенел звонок, и нам пора было на гимнастику.
Я закрепила спортивный мешок на багажнике и запрыгнула в седло. Краем глаза я увидела, как Марьям и Элли, держась друг за дружку, поковыляли на продлёнку. Меня окатило волной ревности. Не то чтобы я хотела вернуться в ту тюрягу, которая называется продлёнка, конечно нет. Но мне бы тоже хотелось идти под ручку с Марьям, как это было раньше.
Я почти догнала Бланку, когда заметила, что кто-то едет рядом со мной, совсем близко.
Это был Амир.
Астрид, я нашёл твою тетрадку по математике! пропыхтел он.
Я затормозила. Он протянул тетрадь.
Она валялась на полу среди ботинок. Но ведь надо ещё домашнее задание делать, напомнил Амир и ослепительно улыбнулся.
Ага, спасибо, пробормотала я.
До завтра! крикнул Амир и укатил прочь.
Я догнала Бланку, и мы отправились на тренировку.
В спортзале уже вовсю шла разминка, и Авичи[2] грохотал во всю мощь.
С тех пор как я стала ходить в группу Бланки, мне приходится стараться, чтобы не отставать от остальных. Хорошо, что я сильнее большинства, вот только самая негибкая.
Как только я закончила разминку, наш тренер Захе потянул меня к беговой дорожке. Он хотел со мной отдельно потренироваться.
Мне пришлось сделать столько рондатов и фляков, что на месяц хватило бы. Но Захе считал иначе.
Теперь потренируем темповый фляк, сказал он. Пора тебе научиться. Начнём с двух подряд.
Прямо сейчас? спросила я, потому что раньше никогда их не делала.
Да, у всего есть первый раз. Давай рондат, фляк, фляк. Я слежу. Получится как получится.
Ладно. Как получится.
Ну, давай!
Я попятилась и попыталась представить, что надо сделать. Рондат, фляк и сразу ещё один. Я заметила, что некоторые старшие девочки стоят и смотрят на меня, и занервничала. Но подняла большой палец вверх и показала им.
Давай же, Астрид! крикнул Захе.
Сердце сильнее забилось в груди, я почувствовала, что справлюсь, если хорошенько разбегусь. И я побежала, сделала рондат, фляк, но, когда надо было это повторить, вдруг замешкалась и, вместо того чтобы выполнить сальто назад, лишь подпрыгнула вверх и тут же упала на спину. Я опёрлась на руку, чтобы подняться. Хрясть! В руке что-то хрустнуло.
Ой! Ой!
Я медленно вытянула руку вперёд. В ней что-то кололо, и боль резала, словно ножом. В то же время мне было обидно, что я струсила и не сделала фляк, так что я попробовала усмехнуться.
Как ты? спросил Захе.
Уфф! процедила я сквозь зубы, стараясь улыбаться. Только бы не расплакаться прямо в зале!
Дай-ка погляжу, сказал Захе.
Он осмотрел мою руку, она уже покраснела и начала опухать. Бланка тоже подошла.
Что случилось?
Я упала на руку, простонала я.
Бланка, отведи Астрид в раздевалку и остудите руку холодной водой, велел Захе и помог мне встать на ноги.
Боль отдавалась в ладони и в руке, но я пыталась улыбаться. Представляю, какая была картинка, когда я плюхнулась!
Бланка открыла кран и стала лить ледяную воду мне на руку.
Ты, наверное, её вывихнула, сказала она.
Я простояла, держа руку под холодной водой, минут пятнадцать.
Бланка вернулась в спортзал, а Захе пришёл проверить, как я.
Ничего опасного, сказала я.
Посиди и отдохни на скамейке, когда как следует охладишь руку, сказал он. Боль скоро пройдёт.
Но боль не проходила. Конец тренировки я сидела и смотрела, как другие выполняли упражнения.
По дороге домой мне пришлось держать руль одной рукой, потому что другая очень болела. Я ругала саму себя: если бы я не растерялась, ничего бы не случилось.
Когда мы пришли, мама наводила порядок на кухне. Она нервничала, как бывает всякий раз, когда книга, которую она редактировала, должна уходить в печать. Мама волнуется, потому что всё должно быть в самом лучшем виде. Однажды она выпустила книгу, где под картинкой маленького ребёнка оказалась подпись «Оке, 67 лет», это было ужасно, так сказала мама.