Алая кровь ударила толстой струёй. Смешалась с пылью в тёмную грязь и скоро застыла маленькой лужей. Жалобный крик сменился прерывистым хрипом. Он быстро стих. Отчаянное биение сердца навсегда прекратилось.
Подошёл ещё один бывалый солдат. Бойцы взяли животное за задние ноги. Подняли его над землёй и при помощи тонкой верёвки повесили на перекладину сарайных ворот.
Действуя парой острых ножей, старики сделали несколько надрезов в нужных местах. Вместе взялись за кожу. Рывком дёрнули вниз и стянули мохнатую шкуру, словно длинный чулок.
Тем временем, остальные солдаты не стояли без дела. Одни разводили рядом костёр. Другие принесли из сарая глубокий котёл и обмыли пыльную ёмкость свежей водой из колодца.
Третьи положили баранину в глубокий казан. Налили его до самого верха и поставили на яркий огонь. Все стали с вожделением ждать, когда же сварится свежее мясо?
Как только жидкость начала закипать, прибежали двое дозорных, стоявших на западе хутора. Они сообщили, что из леса вышёл десяток фашистов с винтовками. Не успели красноармейцы занять оборону, как слева по ним ударили «шмайсеры».
Поняв, что отделение оказалось под перекрёстным огнём, сержант дал приказ: Отходим в сторону леса, откуда пришли!
Прячась за стенами домов и сараев, бойцы добрались до опушки, и укрылись за стволами деревьев. Не видя противника в плотных кустах, немцы тотчас прекратили огонь, но и в чащу они не полезли. Никто не хотел нарываться на пулю.
Фашисты рассредоточились по всему хуторку. Наученные недавним сражением, они двигались, низко нагнувшись, так, чтобы случайно не попасться врагу на прицел.
Оказавшись в подлеске, сержант стал говорить только шёпотом, и приказал провести перекличку. Каждый назвал имя с фамилией и сообщил о своём состоянии. Выяснилось, что двух человек слегка зацепило. Одного в левую руку, второго в бедро правой ноги.
Лежавшие рядом, соседи порылись в карманах и своих вещмешках. Нашли пару свёртков чистых бинтов. Сорвали с них упаковки из плотной бумаги и помогли бойцам с перевязкой. Те быстро пришли в себя от пулевых попаданий и заявили, что могут стрелять только лёжа.
Сержант вдруг подумал о том, что не исполнил приказ командира и не выбил фашистов из хутора. Кроме того, нельзя оставлять подлым фрицам котёл с кипящей бараниной.
Потери у них небольшие. Те, кого ранили, будут палить из кустов. Так что, можно отбить у врага варёное мясо. Он окликнул одного из бойцов и отправил в деревню, к начальству. Мол, пусть нам майор даст солдат на подмогу
Минут через сорок, пришло ещё одно отделение, которое им послал командир. Бойцы в нём имели тоже оружие, что и первый отряд. К этому времени, мясо в котле хорошенько прогрелось и принялось исходить упоительным запахом. Над лесом поплыл такой аромат, что у советских бойцов заурчало в желудках.
Красноармейцы разошлись по кустах длинной дугой. Разместили у неё краях «ППШ» с «ручниками» и открыли ураганный огонь. Под прикрытием автоматов и пулемётов, все остальные с громкими криками дружно рванулись вперёд.
Заметив, что к ним устремилось около двадцати человек, десяток фашистов немедленно бросились к лесу, и мгновенно растворились в кустах.
Без всяких потерь красноармейцы опять захватили маленький хутор. По приказу сержанта, бойцы установили охрану и сразу помчались к площадке, на которой варилась баранина.
Тот, кто готовил еду на костре, знает о том, что открытый огонь работает, не так эффективно, как нормальная печь. Много тепла бесполезно рассеивается в разные стороны.
Крупный котёл нагревается удивительно медленно. Поэтому, мясо пока не сварилось и оказалось полусырым. Есть его было пока что нельзя. Пришлось ещё подождать.
Однако, солдаты опять не смогли попробовать горячую пищу. С немецкого запада послышался рёв мощного дизеля. Следом за этим, затрещали кусты и деревья.
Затем, на поляну влетел полугусеничный бронетранспортёр с тевтонским крестом на серой броне. Сверху стоял станковый пулемёт «MG 34». Следом за угловатой машиной бежали тридцать фашистов с винтовками наперевес.
Красноармейцы не стали сражаться с превосходящими силами фрицев. Они схватили манатки и откатились к опушке. Вернулись в густой лиственный лес, и укрылись в нём так, чтобы их не достали немецкие пули. Оказавшись в кустах, перевязали трёх раненых однополчан и снова послали связного в расположение роты, за помощью.
Через какое-то время, из деревни примчалось шесть пехотинцев. Причём, они находились верхом на броне «тридцатьчетвёрки». Танк с ходу влетел на большую поляну и немедля пальнул из длинной башенной пушки.
Снаряд попал борт в «ганомага». Двигательный отсек транспортёра немедленно вспыхнул. Машина тотчас превратилась в огромную кучу пылающей стали. Клубы чёрного дыма широким столбом устремились к вершинам деревьев.
Советский танк выстрелил ещё несколько раз. Большая часть из фашистов была убита шрапнелью. Вместе с ними погиб и весь небольшой хуторок. Жилые дома раскатились по брёвнышку. Хлева и сараи разлетелись на доски и щепки.
Минуту спустя, на месте десятка построек остались только развалины. Среди дымящихся куч виднелись тела неподвижных врагов.
Пехотинцы опять закричали: Ура!
Они дружно выскочили из ближайших кустов и рванулись в атаку. Не встретив сопротивленья фашистов, рассыпались по хуторку и добили оглушённых противников. На этом бой и закончился.
Солдаты, приехавшие на прочной броне, увидели вооружённых солдат. Они слегка напряглись, но заметив, как воины расправлялись с фрицами, с облегчением вздохнули. Это были свои.
Покончив с фашистами, бойцы стали искать котёл с варёной бараниной. Несмотря на все их усилия, солдаты ничего не нашли. Скорее всего, один из снарядов попал точно в костёр и разметал всю еду по ближайшим окрестностям.
Выслушав интересную байку о том, как советским солдатам не удалось хорошенько поесть, Яков слегка усмехнулся вместе со всеми. Потом немного подумал и пришёл к печальному выводу. Ветераны не хотят говорить об ужасах прошедших сражений. Поэтому, вспоминать о таких пустяках.
«Хотя, какие же тут пустяки?» одёрнул себя молодой лейтенант: «Шёл бой за лесной хуторок, в котором погибло штук тридцать фашистов и ещё «ганомаг» с пулемётом. Причём со стороны наших бойцов оказалось лишь несколько раненых. Вот если бы так мы всегда воевали, то наверняка, уже находились в Берлине».
Ещё через сутки, конвой из судов прибыл в город Махачкала. Бакинцы узнали, что дальше они поплывут на большом теплоходе, который носил длинное имя «Память товарища Войкова». Это название он получил в честь пламенного революционера, погибшего в польской столице Варшаве, в далёких двадцатых годах.
Взглянув на огромный корабль, Яков тут же заметил, что на бортах и надстройках, имеется множество крупных отметин от пуль и осколков. Причём, совершенно недавних. Блестящий метал ещё не успел потемнеть.
Покинув буксир, майор тут же направился к руководителю порта. Нужно было узнать, когда они смогут двинуться дальше. В ходе беседы, комендант сказал Степану Сергеичу: Двадцать четвёртого августа наш теплоход вышёл из Астрахани. Он тащил на буксире три огромные баржи. В них находились войска и различная техника, предназначенная для Северо-Кавказского фронта.
На тех судах находилась дивизия, прибывшая из Казахстана. Тринадцать тысяч вооружённых бойцов должны были сойти в Махачкале и двигать пешком на Кавказ, в район города Нальчика.
Через какое-то время, с проклятого запада прилетели три двухмоторных бомбардировщика «Junkers 88». Пилоты фашистов заметили небольшой караван и немедленно сбросили множество бомб.