Никогда еще тишина не казалась ему такой тяжелой, действующей на нервы. Она убивала, сводила с ума настоящая пытка! Секундное облегчение, которое Фай испытал, излив душу, сменилось сожалениями. Он вспомнил, какими стыдными, омерзительными подробностями делился во время своего безумного приступа откровенности, и стал не менее красным, чем Эллианна.
Скажи что-нибудь, хрипло попросил он, поняв, что не выдержит больше ни секунды молчания.
Его невеста шумно сглотнула и сделала два шага назад.
Я Эллианна загребла пальцами ткань мантии на груди и сжала в кулаке. Я думала, она снова попятилась, думала, что тебя пытали. Что у тебя под одеждой страшные шрамы, магические ожоги. Что ты их стесняешься и поэтому Не договорив, она опустила взгляд.
После плена у Фая на теле действительно остались шрамы, но это было мелочью по сравнению с кровоточащими ранами в душе. О своих изъянах он даже не думал, только изредка удивлялся, что усиленная эльфийская регенерация с ними не справилась. Да и немного у Фая их было, этих шрамов. Он ведь старался.
Тишина снова разверзлась между ним и Эллианной, как пропасть. Невыносимая, давящая. Последними словами Фай ругал себя за несдержанность. Не надо было ничего говорить! Но ведь она сама попросила. Сказала: «Вместе. Мы справимся со всем вместе».
Эллианна, Фай потянулся к любимой, но та отшатнулась от него с такой поспешностью, что наступила на подол платья и едва не упала. Во взгляде, брошенном на его руку, Фаю почудилась брезгливость. Эллианна словно боялась, что своим прикосновением он ее запачкает.
Ошибся! О Светлоликая, он ошибся! Ни одна эльфийка, какой бы доброй и сострадательной ни была, не примет оскверненного мужчину. Все, что Фай так опрометчиво вывалил на невесту, оказалось для нее слишком.
Теперь я тебе противен? Вопрос вырвался прежде, чем Фай успел прикусить язык. Он не хотел знать правду. Был не уверен, что сможет ее вынести.
Я Эллианна подняла голову, и, к своему облегчению, в ее глазах Фай не заметил ни презрения, ни упрека. Не знаю, что и думать. Я не ожидала такого. Мысли разбегаются. Все это надо переварить.
Но ты не отказываешься от меня? Не осуждаешь? Не считаешь, что после всего случившегося мое место в Кипящем болоте?
Нет! Конечно же, нет! замотала головой Эллианна, но, когда Фай снова попытался к ней приблизиться, отступила назад, в тень храмовых развалин.
Я решил, что ты должна знать, с кем собираешься связать судьбу. С моей стороны утаить правду было бы подло. Фай жадно всматривался в лицо невесты искал и боялся найти в ее глазах отвращение, но видел только растерянность и шок. Эллианна казалась ошеломленной. Любая на ее месте от таких признаний впала бы в ступор. Главное, она не сыпала обвинениями, не смотрела на Фая, как на гадкое насекомое, и не кричала, чтобы он, грязный и испорченный, больше не смел к ней приближаться.
«Ей просто нужно время, чтобы все осмыслить, оправиться от потрясения», успокоил себя Фай, решив, что тот брезгливый взгляд, брошенный на его протянутую руку, ему почудился.
Я могу прийти к твоему отцу с лентой? спросил он, зная, что торопится, но не в силах ничего с собой поделать. Ему отчаянно надо было убедиться в том, что прошлое не встало между ним и Эллианой стеной. Убедиться в этом прямо сейчас, пока ожидание и неизвестность не свели его с ума.
С лентой? нахмурилась Эллианна, а потом, видимо, поняла, что Фай имеет в виду официальную помолвку, и выражение ее лица стало затравленным. Д-да, н-наверное.
Завтра?
Н-не знаю, м-может.
Вечером или утром?
Потом. Потом договоримся.
Она нервно запахнула на груди мантию, и тут лесную тишину нарушил треск сломавшейся ветки. Резкий, пронзительный звук донесся из мрака за стволами деревьев.
Что это? испуганно дернулась Эллианна и развернулась в ту сторону, откуда раздался шум. Мне надо идти. Никто не должен видеть нас вместе. Прости, я пойду. И бросив на Фая последний короткий взгляд, она быстро зашагала по тропинке, уводящей ее от жениха все дальше и дальше.
Сначала за деревьями исчезла ее хрупкая фигура в широкой мантии, надетой, чтобы скрыть личность, затем растаял цокот каблучков по камням дорожки, и Фай остался в одиночестве и тишине. Опустошенный своей исповедью, он все пытался понять, обнадежила его встреча с любимой или разочаровала. В конце концов он смог убедить себя в том, что между ним и Эллианной ничего не изменилось. Он отчаянно хотел в это верить. И поверил. А возвращаясь домой, даже ощутил секундную вспышку радости возможно, в нем заговорил выпитый накануне стакан русалочьего вина.
Именно в этот момент на выходе из леса Фай случайно случайно ли? столкнулся с Грид.
Она спрыгнула на обочину тропинки откуда-то сверху, из тени разлапистой кроны галийского дерева, и пошла по дороге рядом с Фаем как ни в чем не бывало. Словно считала это в порядке вещей внезапно выныривать из мрака, пугая случайных прохожих до смерти.
К своему стыду, от неожиданности Фай едва не заверещал, будто нежная, охваченная страхом девица, но вовремя стиснул зубы. Грид буквальным образом свалилась на него с неба, и ошарашенный ее появлением Фай остановился посреди тропинки как вкопанный.
Ты что, следишь за мной? разозлился он, а потом задохнулся от ужаса, ибо вспомнил хруст сломанной ветки, прервавший их разговор с Эллианной у развалин храма.
Что, если Грид и правда следила за ним, бесшумно передвигаясь по сучьям деревьев? Что, если она подслушала его скандальное признание?
Вспыхнув от унижения, Фай внимательно всмотрелся в лицо дикарки что ей известно? но Грид выглядела такой же беззаботной, как и утром. Она широко зевнула, в последнюю секунду прикрыв рукой рот, и в целом казалась сонной и потрепанной, словно ночевала на дереве. В ее коротких волосах запутались листья. Косая челка алого цвета стояла торчком. Грид безуспешно старалась придать ей нормальный вид, даже поплевала на ладонь в попытке пригладить.
Нет, дикарка ничего не видела и не слышала, иначе вела бы себя по-другому.
Не слежу я за тобой, расслабься. Грид размяла шею, позволив окружающим насладиться хрустом ее позвонков. Просто отдыхала, а ты разбудил меня своим оглушительным топотом.
Отдыхала? На дереве?
А что тут удивительного? сверкнула она необычными желтыми глазами. Мы, оборотни, тянемся к природе.
Фай настороженно прищурился и снова вгляделся в ее лицо, считывая эмоции. Знает? Не знает? Слышала? Не слышала? В ответ Грид удивленно вскинула брови.
Ты чегой-то так на меня смотришь? Будто хочешь взять в руки нож и покопаться в моих внутренностях.
Убедившись, что его опасения напрасны, Фай вздохнул с облегчением и двинулся в сторону аккуратных домиков с горящими окнами.
Спокойной ночи, бросил он оставшейся позади Грид. Не пожелание намек.
Намеков, как выяснилось, назойливая дикарка не понимала, ибо увязалась за ним.
Слушай, протянула она, пристроившись рядом с Фаем и раздражая его своей близостью. Я хотела извиниться. Ну, за красавчика.
Услышав ненавистное слово, Фай поморщился. Он шел все быстрее, ускорял и ускорял шаг в попытке оторваться от преследовательницы, но та была до жути настойчивой.
В общем, ты это, прости меня за то, что я назвала тебя красавчиком. Ты не красавчик, честно. Вот совсем нет. Ни капли. Вообще урод. Так лучше? Я просто запуталась в ваших эльфийских традициях. Быть симпатичным плохо? Я слышала в племени оборотней-козлов культ уродства. У вас так же? Вы как оборотни-козлы?
От тарахтения Грид у Фая разболелась голова. Он наконец добрался до своего дома и остановился рядом с крыльцом, как бы давая понять, что ведьме-прилипале пора отправляться восвояси.