Может ему бы и удалось дать достойный отпор врагу, и надолго связать их силы на подступах к городу, а возможно и сбросить самоуверенный десант в холодные волны Северного моря, да только где тягаться честной стали с непотребным колдовством тарманцев. Не было в пограничном портовом городе пару сотен сионов, одним своим присутствием сводящим на нет вражьи чары. Да где они теперь славные борцы с черным колдовством. Поди, во всем Тире их теперь не найдется и трех тысяч, а гарнизоном из двух сотен не может похвастаться, наверно, и сам первопрестольный Амелит.
Крепость была обречена. Десант высаживался неспешно и основательно, как- будто не шел на штурм вражеской цитадели, а просто прибыл с торговой экспедицией. Да и не было в штурме особого смысла. Всю баталию вел и выиграл один единственный человек колдун в черных одеждах. С помощью пылающего жезла он поднял волну пламени, которая накрыла стены крепости, сметая все на своем пути.
Комендант Стронхолдской цитадели погиб в первых рядах защитников, встав на стены вместе с обычными копейщиками. Бесславная и бесполезная смерть. Одна из нескольких тысяч в тот день.
В тот момент, когда он корчился в предсмертных муках, прочь от города уносился вестовой, который нес в Аркин ужасные новости. И самой страшной новостью, затмевающую даже гибель Стронхолда, было то, что на побережье герцогства высадился отряд, несущий знамя Огненного Легиона, и вел его человек, сжимающий в своих руках Жезл Адского Пламени самого страшного артефакта Первой Великой войны, считавшегося уничтоженным в те незапамятные времена.
Стронгхолд погиб бесславно, выгорев подчистую. И одна единственная самоубийственная контратака пяти сионов, выскочивших из пылающих ворот крепости с одной единственной целью уничтожить колдуна, захлебнулась в считанные секунды. Воинов антимагов встретили горящие стрелы и пылающие клинки Легионеров. И пусть колдовской огонь на их оружии тух, встретившись с аурами сионов, сталь сделала свое дело, прервав жизни отчаянных смельчаков.
Все это произошло две недели назад.
Расстояние, разделявшее Стронхолд от Аркина, вестовой преодолел за четыре дня, загнав трех лошадей до смерти. Обычный путешественник или купец, не расположенный к задержкам в пути, преодолел бы его за неделю или дней за десять.
Огненный Легион прибыл через две недели, оправдывая свою задержку тем, что не оставил на своем пути ни одного поселения, ни хутора, ни корчмы. Спалив все живое на своем пути. И вот теперь он стоял под стенами Аркина, взяв город в кольцо из огня.
Только магические вишневые сады сдерживали врага, не давая уничтожить город. Но это препятствие, к сожалению, было временным. Имея под командованием пятнадцать тысяч дружинников и две тысячи королевских гвардейцев, герцогиня Риана не могла ничего противопоставить вражескому войску, насчитывающему всего тысячу клинков. Ибо сила Огненного Легиона заключалась всего в одном человеке в колдуне, повелевающем Жезлом Адского Пламени. А все остальные легионеры, несмотря на свои мечи, горящие колдовским огнем, и стрелы, несущие на себе неистинное пламя, были по большому счету всего лишь охраной для магистра жезла.
И всей этой мощи могли противостоять только сионы. Но не неполная сотня против тысячи. И потому все воинство Аркина маялось в безрадостном ожидании смерти, не имея даже малейшей надежды на спасение.
А единственные, кто пытался бороться с захватчиками, были демиурги, денно и нощно тратящие силы на удержание защитного магического кольца вокруг города. Отдавая свои жизненную энергию взамен на отсрочку от неминуемой гибели. Ибо даже совместные их усилия были слабей мощи Жезла Адского Пламени.
Теперь город зависел только от них. И время его жизни измерялось количеством оставшихся у мастеров сил.
Риана сделала еще одни круг по смотровой площадке. Все так же тщетно всматриваясь в стену огня. На краткий миг ей показалось, что кольцо разомкнулось почти напротив центральных ворот города, но взметнувшееся в вечернее небо пламя дало понять ей, что скорее всего она видела оптический обман. Мираж, вызванный движением раскаленного воздуха.
Герцогиня понимала, что ничего нового не увидит, и что пора спускаться вниз, чтобы принять участие в совете, но зрелище адского пламени завораживало. Не давало оторвать взгляд. При этом вид колдовского огня постепенно ослаблял волю наблюдателя, подтачивая его тягу к действиям и волю к жизни. Все это Риана знала из донесения библиотекаря димиурга, которому было приказано собрать информацию о старинном артефакте. Но оторваться от устрашающего зрелища герцогиня не могла. Замерев на одном месте, она смотрела на языки пламени, сжигающего вишневые первоцветы, и не могла заставить себя сдвинуться с места.
Госпожа, нам пора идти, негромко окликнул ее Дрейк Прин.
Риана кивнула и, наконец, смогла вырваться из колдовского наваждения. По-правде говоря, она даже была благодарна Дрейку за то, что он догадался ее позвать.
Величественно проследовав мимо капитана гвардии, она ступила на каменную лестницу, ведущую вниз. Дружинник с факелом, освещая дорогу перед ней, начал спуск. Дрейк Прин, подхватив с крюка масляную лампу, опередил герцогиню и, подав ей руку, пошел чуть впереди. Милая предусмотрительность. Ступеньки были выщерблены, и уж никак не предназначались для легких дамских туфелек. Им более близко были знакомы тяжелые кованые сапоги дозорных дружинников. Но никак не мягкие подошвы белоснежных лодочек герцогини.
Риана мельком взглянула в лицо своего провожатого.
Эх, какой из тебя капитан королевской гвардии, Дрейк Прин. Насмешка судьбы, да и только.
Герцогиня знала Дрейка с младых лет. Еще задолго до своего замужества и возвышения. Они выросли вместе в захолустном городке герцогства. Их семьи дружили между собой, поскольку мелкопоместным дворянам в такой глуши больше и не с кем-то общаться.
Как сейчас она помнила, как собирались четыре семьи, весь цвет местной аристократии. Ее родители, чета Шерт, семейство Принов с оравой сыновей, в которой Дрейк был самым старшим и единственным ее ровесником.
Кроме них на веселые пирушки были званы Лероны с еще одним ее погодком Симоном. Семья совсем уж бедных, но, тем не менее, достаточно знатных в прошлом дворян. Тат Лерон глава семейства, был известным на всю округу гулякой и весельчаком. Его жена Норма Лерон не без основания считала, что именно из-за него род Леронов в очередном поколении стал еще более бедным. Но Тата это совершенно не смущало. Его устраивало, что семейного дохода вдоволь хватало на вино и различные незатейливые развлечения. Богатство и знатность в его понимании были всего лишь второстепенной важности вещами. Главным для него было возможность жить в свое удовольствие. Симон, к вечной печали матери, пошел весь в отца. И все его достижения, которыми гордился Тат, такие как виртуозное владение лютней и способности к рифмоплетству, огорчали Норму, сетовавшую, что с такими талантами их сыну надо было родиться в семье странствующих менестрелей. Остальные ее отпрыски две дочери близняшки, не выделялись ни красотой, ни музыкальными талантами, что делало их совершенно безынтересными для юной Рианы. Подругами они ей быть не могли из-за разницы в возрасте в целых пять лет. Тогда будущей герцогини они казались настоящей малышней.
Четвертой семьей, наверное, самой родовитой и состоятельной в их забытом богом уезде, были Альты. Строгие и чопорные граф и графиня Альт плохо запомнились Риане, поскольку они мало принимали участие в общих весельях. А вот их сын Милан Альт, был совершенно другое дело. Высокий статный парень, с милым красивым лицом, считался первейшим женихом уезда, хотя на тот момент ему едва исполнилось четырнадцать.