Когда с религией покончат, наступит время практических вопросов. А пока можно подумать, что и как следует говорить в Августе Треверорум. Ему действительно нужен совет, и не один.
К сожалению, времени в обрез. Нельзя заставлять императора ждать.
По счастью, в тот вечер Дахут находилась в доме Иннилис.
– Господин мой, госпожа моя, вы вернулись! – воскликнула служанка Ивар. – Малышка только‑только угомонилась. Она так вертелась, так шалила, что я на нее прикрикнула, уж простите меня…
– Ничего, ничего, – отозвался Грациллоний.
– Знаете, господин мой, уж больно она шустрая, так и шныряет по всему дому, глаз за ней да глаз… Детишки в эти годы все такие, оно конечно, но малышка наша особенная, живехонькая такая, и лопочет себе, и лопочет. Госпожи целый день не было… Хотите повидать ее?
– Хочу. – Король прошел мимо служанки в комнату, служившую детской.
На полу громоздились всевозможные обломки, под ноги попалась полураздавленная игрушечная колесница, затем тряпичная кукла с оторванной рукой. Но ночной горшок опрокинут не был – в некоторых вещах Дахут была по‑кошачьи аккуратна и чистоплотна. Девочка свернулась калачиком на ложе и мрачно взирала на устроенный ею разгром. Закатный свет, проникая сквозь окно, придавал ее коже оттенок слоновой кости, золотил волосы и словно оттенял лазурь взгляда. О Митра, как же она похожа на Дахилис!
Заметив отца, девочка вся подобралась, как кошка.
– Папа! – прошептала она.
– Я смотрю, мы устроили бунт? – проговорил Грациллоний. – Кто это так плохо себя ведет?
– Я… Я тут… – Дахут не хватило слов. Возможно, она хотела сказать: «Я тут совсем одна была»? Все может быть. Грациллоний присел на корточки, развел руки.
– Что ж, маленькая разбойница, сейчас мы с тобой все уберем, верно?
Девочка спрыгнула с ложа и прижалась к отцу. Он обнял ее. Как чудесно от нее пахнет!
– Не надо так больше делать, – проговорил он, целуя дочь в щеку. – Пожалей своих мам и бедных служанок, которые прибирают за тобой.
– Ты не приходил, – прошептала девочка. Другой ребенок заплакал бы, но Дахут не плакала – почти никогда.
– Так ты ждала меня? Прости, милая. У твоего папы было много работы. Давай ты оденешься, и, пока Ивар не принесла ужин, мы с тобой поиграем в лошадку, а потом я спою тебе песенку. Ты единственная, кто способен слушать, как я пою…
Иннилис питалась просто и ела немного. Грациллонию нравилась та пища, которую подавали у нее в доме, составлявшая резкий контраст с кулинарными изысками многих других домов Иса.