Кому‑то доставляло удовольствие делать попытку покушения на меня один раз в год – загадка разрешалась очень просто. Попытка не удавалась, следовала пауза в год, затем попытка совершалась снова.
Все это казалось какой‑то странной игрой.
Но в этом году я тоже хотел сыграть свою партию.
Меня заинтересовало то, что он – впрочем, вполне возможно, что это она или оно – никогда не принимало участия во всех этих попытках лично. Он предпочитал хитрости – технические устройства, ловушки, наемников… Эту личность я намерен здесь и далее обозначать заглавной буквой «П» – в моей личной терминологии это могло означать «подлеца», иногда «придурка», поскольку «Х» слишком уж затерто и я не хотел бы возиться с местоимениями сомнительной точности соответствиями реальности.
Я прополоскал чашку, кофейник, поставил их на полку, взял сумку и покинул квартиру. Мистер Маллиган куда‑то вышел или еще просто спал, поэтому я оставил ключ в его почтовом ящике. Оказавшись на улице, я направился в ближайшее кафе, чтобы позавтракать.
Движение на улице было не слишком плотным, и все машины пока что вели себя как следует.
Я шел не торопясь, прислушиваясь и присматриваясь к происходящему вокруг. Утро выглядело весьма приятным и обещало впереди еще более приятный день. Я надеялся, что достаточно быстро справлюсь со своим делом и тогда уж смогу спокойно вкусить от радостей их.
До кафе я добрался в целости и сохранности без каких‑либо происшествий и занял местечко у окна.
Едва ко мне подошел официант, чтобы принять заказ, как я увидел шагавшего по тротуару знакомого – бывшего однокашника, позднее товарища по работе, Рейнарда Люкаса, шести футов роста, рыжими волосами, несмотря на артистически сломанный нос, а, может быть, благодаря этому, выглядевшему симпатичным, обладающего голосом и манерами продавца, каковым он впрочем и являлся.
Я постучал в окно, а он, заметив меня, помахал рукой и свернул в кафе.
– Это ты, Мерль, я не ошибся, – воскликнул он.
Он хлопнул меня по плечу, уселся напротив и взял из моих пальцев меню.
– Я не застал тебя дома и решил, что ты можешь быть здесь. – объяснил он.
Он углубился в меню.
– Почему? – спросил я.
– Если вы еще не решили, я подожду, – вставил официант.
– Нет, нет, – удержал его Люк и сделал монументальный заказ. Я добавил к нему свой собственный.
– Потому что ты – постоянное существо, – ответил затем Люк на мой вопрос.
– Постоянное? – переспросил я. – Да я тут почти никогда не бываю.
– Знаю, – ответил он. – Но ты всегда заходишь сюда, когда у тебя поднималось давление, скажем, перед экзаменами или когда тебя что‑то тревожит.
– Гм‑м… – только и смог сказать я.
В этом в самом деле что‑то такое было, хотя я сам ничего подобного в жизни своей раньше не замечал. Я повертел в руках пепельницу с отпечатанной головой уникорна, уменьшенным вариантом рисунка на цветном стекле рядом с дверью.
– Не знаю, почему это так, – наконец выжал я из себя. – К тому же почему ты решил, что именно сегодня меня что‑то должно тревожить?
– Я ведь знаю про параноидальный синдром насчет тридцатого апреля, который развился у тебя после всех этих несчастных случаев.
– Слишком уж много этих случаев… Обо всех я тебе никогда не рассказывал.
– Значит, ты в самом деле веришь в это?
– Да.
Он пожал плечами. Подошел официант с кофе.
– Ну, хорошо, – наконец кивнул он. – А сегодня уже что‑то произошло?
– Нет.