Они замолчали, Беппо опять обернулся на козлах: пассажирки уже отметили эту его опасную привычку, ведь нельзя оставлять лошадь без присмотра и в очередной раз обратился к ним, как ему казалось, с полной ясностью: без местного наречия и со множеством вспомогательных жестов.
Ах, ну почему в детстве их не заставили учить итальянский! Тогда можно было бы уверенно сказать: «Будьте добры, сядьте прямо и смотрите за лошадью», а они даже не знали, как по-итальянски «лошадь». Стыдно быть настолько невежественными!
В волнении, поскольку дорога огибала громадные нависающие скалы, а слева от морского обрыва защищала только невысокая стена, обе леди тоже принялись преувеличенно жестикулировать: размахивать руками и кричать, призывая возницу смотреть вперед. Однако тот, похоже, решил, что его просят прибавить скорость, и следующие десять минут, когда он постарался угодить приятным дамам, превратились в кошмар. Он гордился своей лошадью, а та действительно умела бегать очень быстро. После того как Беппо, привстав на козлах, щелкнул кнутом, лошадь так резко рванула вперед, что маленькая пролетка накренилась, чемоданы опрокинулись, а миссис Арбутнот и миссис Уилкинс судорожно ухватились друг за друга. Так, раскачиваясь и цепляясь за все, что попадало под руку, они в ужасе мчались до тех пор, пока возле Кастаньедо дорога не устремилась вверх. У подножия холма, где знала каждый дюйм, лошадь внезапно остановилась, отчего все, что находилось в пролетке, сбилось в кучу, немного постояла, словно решила передохнуть, а затем медленно-медленно пошла дальше, словно вдруг превратилась в старую клячу.
Беппо, явно гордый, что у него такая умная лошадь, обернулся, ожидая похвалы и восторгов, но леди почему-то сидели с каменными, смертельно бледными лицами.
И вот наконец на вершине холма показались дома: да, скалы закончились, и начались дома, низкая стена тоже закончилась. Море отступило, звук прибоя стих, ночное путешествие наконец-то подошло к концу. Света, конечно, нигде не было: никто не видел, как они едут, однако, едва заметив дома, Беппо громко объявил через плечо:
Кастаньедо! Затем снова привстал, щелкнул хлыстом и пустил лошадь галопом.
Через минуту будем на месте, шепотом пробормотала миссис Арбутнот, изо всех сил вцепившись в борт.
Скоро остановимся, заверила себя миссис Уилкинс, тоже крепко вцепившись в борт.
Друг друга они не услышали, потому что громко щелкал кнут, стучали колеса и звучали бодрые обращения Беппо к лошади.
Обе леди с тревогой всматривались в пространство в надежде увидеть средневековый замок. Они ждали и верили, что, миновав деревенскую улицу, окажутся перед высоким величественным арочным порталом, а затем по обрамленной деревьями подъездной дороге подъедут к приветливо распахнутой двери и войдут в ярко освещенный холл, где, согласно объявлению, их встретят прекрасно обученные гостеприимные слуги. Но вместо этого пролетка внезапно остановилась. Выглянув, путешественницы увидели все ту же деревенскую улицу с неказистыми темными домами по обе стороны. Беппо бросил поводья на спину лошади с таким видом, будто не собирался ехать дальше, и спрыгнул с козел. В тот же миг неизвестно откуда возле пролетки появились люди: мужчина и несколько подростков принялись живо стаскивать чемоданы.
Нет-нет! Сан-Сальваторе, Сан-Сальваторе! возмущенно воскликнула миссис Уилкинс, отчаянно пытаясь удержать оставшийся багаж.
Si, si! San-Salvatore! дружно ответили незнакомцы, продолжая похищать чемоданы.
Но это не может быть Сан-Сальваторе! обратилась миссис Уилкинс к миссис Арбутнот, которая сидела неподвижно, наблюдая за изъятием чемоданов с тем же терпением, с каким относилась к неприятностям меньшего масштаба. Она точно знала, что, если эти мужчины окажутся злодеями и захотят завладеть багажом, все равно не сумеет помешать преступным намерениям.
Да, пока что-то непохоже на старинный замок, согласилась миссис Арбутнот и не удержалась от мгновенного недоумения относительно неисповедимости путей Господних. Неужели она действительно явилась сюда вместе с бедной миссис Уилкинс после долгих хлопот, множества тревог и трудностей, по окольным путям отклонения от правды и прямого обмана только для того, чтобы быть
Миссис Арбутнот пресекла опасные мысли и, в то время как оборванцы-подростки скрылись в темноте вместе с чемоданами, а человек с фонарем помог Беппо снять укрывавший пассажирок фартук, обратилась к спутнице и тихо напомнила, что обе они находятся в руках Господа. Впервые в жизни, услышав эти слова, миссис Уилкинс испугалась.
Не оставалось ничего другого, кроме как спуститься на землю. Бесполезно продолжать сидеть в пролетке и упрямо повторять «Сан-Сальваторе». Всякий раз, когда они произносили это название, причем все менее уверенными голосами, Беппо и другие отвечали громкими дружными криками. Ах, если бы только в детстве они выучили итальянский язык! Если бы могли сказать: «Хотим, чтобы нас подвезли к двери». Но они даже не знали, как по-итальянски будет «дверь». Теперь уже выяснилось, что подобное невежество не просто постыдно, а еще и опасно. Но какой смысл сожалеть об упущенных возможностях? Какой смысл оттягивать то, что должно случиться, и продолжать упрямо сидеть в пролетке? Пришлось выйти.
Два человека передали им в руки их открытые зонты. Галантный поступок немного успокоил: вряд ли разбойники побеспокоились бы о комфорте жертв. Человек с фонарем жестом предложил следовать за ним, что-то очень громко и быстро проговорив, а Беппо остался на месте. Надо ли ему платить? Если их собирались ограбить и убить, то не надо: в таких случаях обычно не платят. К тому же он ведь привез их не в Сан-Сальваторе, это явно какое-то другое место. К счастью, возница не проявил ни малейшего стремления получить оплату, а без единого возражения отпустил пассажирок в темноту. Путешественницы решили, что это плохой знак: Беппо не попросил ничего, поскольку надеялся вскоре получить все.
Из темноты показались какие-то ступени. Дорога неожиданно закончилась возле церкви, а рядом вела вниз старинная лестница. Провожатый опустил фонарь, чтобы осветить стертые множеством ног камни.
Сан-Сальваторе? в очередной раз робко спросила миссис Уилкинс, прежде чем сделать первый шаг. Она понимала, что уже бесполезно уточнять направление, однако от страха не могла спуститься молча, поскольку была уверена, что ни один средневековый замок никогда не строился у подножия лестницы.
Однако в ответ снова раздался громкий ободряющий крик:
Si, si! San-Salvatore!
Путешественницы шагали осторожно, приподняв юбки, как будто надеялись когда-нибудь снова их надеть, а не думали о близком конце.
Ступени привели к ведущей еще ниже дорожке, выложенной плоскими каменными плитами. Утомленные, дамы то и дело поскальзывались на мокрых плитах, но человек с фонарем, не переставая громко и быстро говорить, всякий раз их поддерживал, причем делал это очень ловко и деликатно.
Может, ничего страшного не произойдет и все закончится благополучно, с надеждой в голосе проговорила миссис Уилкинс.
Мы в руках Господа, повторила миссис Арбутнот, и спутница опять испугалась.
Они спустились по склону, и фонарь осветил открытое пространство, с трех сторон ограниченное домами. Четвертой стороной оказалось лениво перекатывавшееся по гальке море.
Сан-Сальваторе, произнес провожатый, указывая фонарем на огибавшую воду бесформенную темную глыбу.
Путешественницы всмотрелись и, увидев массивное сооружение, на вершине которого горел свет, не веря собственным глазам, переспросили: