Князь Андрей стремился к единоличному правлению, с этим не были согласны бояре. К тому же ему мстили за родственников.
Ну а все-таки, откуда товарищ Герасимов узнал, что именно такое лицо было у князя?
Андрей Николаевич похвалил:
Очень хороший вопрос. Эта методика плод многолетних исследований, накопления данных и анализа, систематизации
Увидев, что гости приуныли, профессор поспешил пояснить:
В общем, все наблюдения сведены в таблицы: вот такой нос влечет за собой именно такое расстояние между глазами, такая-то форма глазниц такой-то разрез глаз, ну и так далее. Понятно?
Да. А ошибиться он мог?
Андрей Николаевич развел руками:
Пока не ошибался.
В это время его опять позвали, и профессор, извинившись, удалился.
Санька со Светкой остались у витрин, Оля отправилась дальше ее внимание привлекли то ли картины, то ли фотографии, до такой степени тонко и старательно воспроизводились на них мельчайшие детали.
Чего тут? вполголоса спросил Колька.
Как интересно, прошептала Оля, как будто своими глазами видишь!
Колька при всем своем здравомыслии и приземленности не мог отвести взгляд от мира, воссозданного на обычной бумаге обычными красками. И впрямь: смотришь и веришь, что вот именно так все и было, что именно это и можно было увидеть тогда, в стародавние времени, когда на месте Москвы были лишь землянки, конечно, если бы тогда возможно было бы посмотреть на нее с аэроплана или воздушного шара. Воочию видишь, как люди работают, создавая под зорким княжеским взглядом первые стены Кремля. А вот уже вырастает град дубов, деревянный город как на ладони открываются стены и башни дубового Кремля, крыши боярских домов, княжеские хоромы, первые московские белокаменные храмы. Белокаменный кремль Дмитрия Донского и, наконец, красная кирпичная крепость.
Вот люди мучились, когда «леек» не было, сострил подоспевший Санька.
Цыц ты, не на базаре, уже на полном серьезе шикнул на него Колька.
А чего тут? с интересом спросила Светка. Это где такое?
Колька принялся с грехом пополам объяснять изображенное на картинах так, как читал тогда, когда было время читать, и постепенно так увлекся, что не заметил, что профессор Князев уже вернулся и тихонько стоит за его спиной, внимательно слушая.
Вы молодец, молодой человек, заметил он, когда Колька увидел его и замолчал, смутившись, в целом все верно. Позвольте пожать вашу трудовую длань, последовало рукопожатие, от которого Колька (польщенный, надо признать) и не подумал уклониться.
Не обижайтесь на мою резкость. Я каждый раз очень радуюсь, когда человек оказывается умнее, чем кажется, серьезно заявил он, да, ребята, перед вами уникальные картины. Михаил Михайлович Герасимов скрупулезно воссоздавал внешность давно ушедших в небытие людей, а Васнецов
Как, тот самый? обрадовалась Светка. С серым волком, Аленушкой и тремя богатырями?
Почти. Младший брат того самого, имя ему Аполлинарий, уточнил Андрей Николаевич, а картины его ценны тем, что он тщательно прорабатывал исторические данные и с помощью своего дарования воссоздавал не карту города, а его душу, воскрешал его образы. Ни одна фотография так не может. Посмотрите, это же настоящее размышление в красках.
Лучше не скажешь, задумчиво согласилась Оля.
Переливы золота, лазури, зелени, пурпура, которые складывались в единую картину, точь-в-точь как в ее удивительном сне. Погруженная в созерцание, она не слышала дальнейших пояснений профессора, которым внимали что удивительно, с интересом и молча ее спутники, и очнулась лишь тогда, когда профессор посетовал:
к сожалению, война нанесла непоправимый урон не только общему хозяйству, погибали не только люди. Сколько бесценных экспонатов потеряла наша страна. Множество ценностей похищены захватчиками, а то и уничтожены. К слову, в ваших краях случилась трагедия: тридцатого декабря сорок первого года во время бомбежки погибло множество музейных сокровищ.
Светка распахнула голубые гляделки:
Что же они у нас делали?
Один эшелон следовал из центра, в эвакуацию, на Урал, пояснил профессор, в составе второго эшелона перевозили экспозицию из Крыма, ее предполагалось отправить туда же, на Урал. Вот единым составом все и накрыло.
Да, и я помню, вставил Колька, сдетонировали боеприпасы, два батальона погибло. Ярко горело.
Профессор, как будто не расслышав, продолжал:
Погибла в том числе и удивительная коллекция археолога Введенского.
Ух ты, это как Наталья? ввязалась Светка. Санька одернул ее цыц, мол, но профессор то ли не услышал, то ли оставил без внимания.
Он успел передать в крымский музей дело всей своей жизни, в том числе знаменитый золотой чемодан множество предметов, золотые маски, бусы, подвески, кольца, браслеты, пояса из золотых пластин, монеты, оклады к иконам, а главное легендарных скифских рыб-китов
Это как в книжке про Конька-горбунка? спросила Светка.
Точно! подхватил профессор, как бы вернувшись из воспоминаний в реальный мир. Умница. Помнишь, как это там говорится?
А как же, важно заявила она, наморщилась, надулась, как лягушка, и выпалила: «Чудо-юдо рыба-кит поперек его лежит, все бока его изрыты, частоколы в ребра вбиты, на хвосте сыр-бор шумит, на спине село стоит!» Вот.
Отлично, одобрил профессор, погоди, сейчас премия будет.
Он извлек из кармана пиджака длинную барбариску в вощеной бумаге.
Спасибо, обрадовалась Светка и бережно припрятала «премию».
Профессор Князев вернулся к рассказу:
Да, это рыбы выдающиеся. Круглой формы работа, то ли мужское украшение, то ли вообще элемент конской сбруи: две рыбы, плывущие одна за другой. Хвосты у них головы баранов, на верхних частях туловища изображены львы, нападающие на кабанов. А ближе к брюхам стаи рыб, следующие за человекорыбами.
Ихтиандрами? спросил Санька требовательно.
Возможно, кивнул профессор, древние скифские символы, смысл которых пока не разъяснен. Так вот. Эти и иные сокровища, обнаруженные археологами за долгие годы работы, а также несколько поистине бесценных икон Введенский упаковал в простой фанерный чемодан, обтянутый вишневой кожей, и отправил под охраной на адрес наркомата культуры
Санька хмыкнул, демонстрируя независимость ума и суждений:
Золото это я понимаю, потеря. А иконы какие-то, подумаешь!
Андрей Николаевич улыбнулся:
Не могу с вами полностью согласиться, молодой человек. Золото это важно, но далеко не все. Русские же иконы это духовное сокровище нашего народа, его память, душа, умозрение в красках. И, если пожелаете принять, они не менее золота спасали людей от гибели.
По молитвам? криво усмехнулся Колька.
По деньгам, за которые были проданы ценителям на международных аукционах, холодно уточнил профессор, впрочем, как уже сказал, помимо икон было много всего. А уж что до картин, то безвозвратно утеряно больше тысячи работ русских художников, на миллионы золотом. Он встряхнулся и тяжело вздохнул: Впрочем, это выходит за рамки нашей экскурсии. Если у вас остались вопросы, я готов ответить.
5
Несмотря на то что пора уже было домой, ребята не удержались, сгоняли на Ленинские горы, чтобы с высоты посмотреть на этот огромный, до горизонта, город.
Потихоньку набегали тучи, но из-за них пробивалось солнце и золотило кремлевские купола. Где-то уже виднелись новехонькие колоссальные здания, где-то по-прежнему сияли умытыми окошками деревянные домики, но все это было единым городом, удивительным, многоликим.
В молчании, под впечатлением, ехали обратно в электричке. Глядели на военные огороды за окном, от которых люди еще не готовы были отказаться, несмотря на то что уже никто не голодал. Москвичи пока не собирались жертвовать своей картошкой и капустой даже в угоду мирному облику своего любимого города.