Какого чёрта, куда они тогда запропастились? Неужели в лабораторию?
По спине у Дарка пробежал холодок. Он немедленно связался с лабораторией.
— Да, они уже здесь, больше двух часов уже, — доложил охранник. — Нет, никого больше. Уик-энд, сэр, вы не забыли?
Да, он забыл. Когда ты руководишь сумасшедшими гениями, выходных у тебя не бывает.
Даглас расплатился, и пошёл на выход, постепенно набирая скорость. Через холл отеля он почти уже бежал.
Дорога пролегала рядом с аэропортом, пару раз громко бабахнуло — видимо, самолёты преодолевали звуковой барьер. Однако когда Дарк свернул с хайвэя на Мидлроуд, он начал сомневаться, что слышал именно самолёты. В небо над лабораторией поднимались столбы чёрного дыма.
Даглас не стал останавливаться у лужайки с мёртвыми птицами, а сразу поехал к лаборатории.
От неё практически ничего не осталось. На месте стоял только железный каркас. Бетонные перекрытия полностью или частично разрушились, крупная стеклянная крошка равномерно покрывала всё вокруг, вся растительность, окружавшая здание, походила на рубленый шпинат. Какое счастье, что никого не было рядом!
Словно в ответ на мысли Дагласа, зеваки зашептались:
— Несут! Несут!
— Вы кто? — спросил офицер, когда Даглас, растолкав зевак, попытался прорваться через ограждение и посмотреть, кого там несут.
Несли охранника, всего окровавленного, но живого.
— Я Даглас... Дарк, руководитель лаборатории! Что случилось?
— Я надеюсь, это вы мне объясните, мистер Дарк, — ответил коп, изучив документы Дагласа. — Что у вас здесь происходит в выходной день? Могли погибнуть люди! Вот, полюбуйтесь!
— Эксперимент запланирован на понедельник! Впустите меня, там мои люди в лаборатории.
— Вам не кажется, что вы тут у себя бардак развели? — с вызовом спросил коп.
— Если произошёл взрыв, сейчас тут должна быть запредельная радиация, выводите людей! — заорал на офицера Даглас и побежал по осколкам в руины.
Слово «радиация» обладает магическим воздействием. Толпа рассосалась в мгновение ока, остались только служебные автомобили. Конечно, у пожарных имеется счётчик Гейгера, они наверняка знают, что фон нормальный, но эти бравые ребята тоже страдают от излишка зрителей.
Когда Даглас вошёл в то, что раньше называлось лабораторией... лучше бы он этого не делал. Это была Хиросима после падения Малыша. Единственное, что уцелело — это установка стоимостью почти полтора миллиона. Верней, её основа — «вход» и «выход» передающего канала, которые близнецы называли «линзами». Остальное — вернее, всё то, что не испарилось в результате выброса энергии — взрывом разметало, раздавило и расколотило вдребезги и всмятку. Посреди этой американской красоты, пошатываясь из стороны в стороны, ходили мутанты. По крайней мере, так представил офицеру братьев Кругловых Даглас, надеясь, что в приступе паники офицер застрелит уродов на месте.
— Она взорвалась, Даглас! — радостно возвестил Джулиус. — Честное слово! Какой грохот!
Джордж, до сей поры растерянно озирающийся по сторонам, после этих слов изменился в лице и залепил брату такую оплеуху, что у Джулиуса даже зубы клацнули.
Вопреки ожиданиям, Джулиус сдачи не дал. Он только оправдывался:
— Но ведь получилось же, получилось! Даглас! Получилось!
— Что получилось, что?! — едва не рыдал Джордж. — Данные где? Никаких результатов не осталось! Всё же коту под хвост.
Из противоречивых объяснений Дарк понял, что Джулиус опять в последний момент изменил ход эксперимента, в свойственной ему творческой манере «все кругом дураки и ничего не понимают, и только я тут в белом пальто стою, красивый, умный, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил». Сославшись на интуицию, Джулиус полностью поменял все схемы отвода лишней энергии, и, как оказалось в итоге, опять был прав.