Обычно рукояти на кавказских кинжалах держались на двух заклепках, и только позже, с развитием технологий, мастера стали применять резьбовые соединения. Но и то не всегда. Этим Елисей и воспользовался, переделывая их в метательные ножи. Бабка, увидев новшество в его арсенале, только охнула и руками развела. Сам же Елисей только многозначительно посмеивался. Впрочем, парень отлично понимал, что вдаваться в подробности при обсуждении таких новшеств означает выдать себя с головой.
Он и так то и дело косячил, путаясь в местных реалиях или выдавая на-гора знания, которых у подростка просто не могло быть. Чего только стоило его изобретение фургона. Здесь таким транспортом не пользовались. Поэтому пришлось врать, что вспомнил чей-то рассказ о цирке. Ведь подобные фургоны использовались именно там. И именно воспоминание о передвижных цирках навели парня на эту работу. Выслушав его, Степанида задумчиво хмыкнула и, неопределенно пожав плечами, махнула на это дело рукой.
Придумал и придумал. Тут других забот хватает. А на пятый день в себя пришла девчонка. Вернувшись с сенокоса, Елисей умывался у колодца, когда бабка выскочила из дома и, подскочив к нему, с заговорческим видом сообщила:
Утирайся и со мной ступай. В себя пришла твоя красавица, поддела она удивленного парня.
Ну и хорошо, проворчал парень с заметной растерянностью. А я-то тебе зачем?
Так она спрашивает, кто ее спас. Вот и хочу тебя ей показать.
Бабуль, ты чего удумала? подумав, осторожно поинтересовался Елисей.
Удумаешь тут, отмахнулась бабка. Просто хочу, чтобы она лицо твое как следует запомнила. Она одна у отца дочка. А он в ней души не чает и балует. В общем, даст бог, будет у тебя потом клан, где завсегда укрыться можно.
Чего-то я не понял, помолчав, признался Елисей. А зачем мне укрываться? И от кого?
А на всякий случай, буркнула в ответ бабка, волоча его за собой на буксире.
Они вошли в дом, и бабка, юркнув за занавеску на своей половине, спустя несколько секунд выскочила обратно и, жестом позвав парня за собой, слегка отодвинула занавеску.
Ас-салам алейкум, поздоровался Елисей, войдя.
Алейкум ас-салам, пискнули ему в ответ.
Присмотревшись, Елисей понял, что девчонка лежит, укутанная одеялом до самого подбородка с косынкой, повязанной так, что видно было только лицо.
По-русски понимаешь? негромко поинтересовался парень.
Да.
Хорошо. Как тебя зовут?
Гюльназ.
Цветок, значит, кивнул Елисей. Красивое имя. Расскажи мне, Гюльназ, кто за тобой гнался и зачем? Только не рассказывай, что это кунаки твоего жениха тебя похитить хотели. Рано еще. Так что расскажи правду. А то я же не знаю, кто тебе друг, а кто враг. Начну со всеми подряд воевать, греха не оберемся.
Девчонка вздохнула, словно признавая его правоту, и, чуть скривившись, тихо поведала:
Это были воины из клана кровников отца. Хотели схватить меня и заставить отца прийти туда, куда им надо. Мы с братьями в гости ездили и уже домой возвращались, когда они напали. Братья с ними драться стали, а мне велели уезжать. Мой Карагез сильный конь. Быстрый. Он долго бежать может. Они поняли, что не могут меня догнать, и стали стрелять.
А почему ты в предгорья поскакала, а не к дому? тут же спросил парень.
Они на тропе засаду устроили. Не пройти было. Вот и пришлось бежать. Думала, ускачу от них, а потом кружным путем обратно вернусь. А они стрелять стали.
Это твоего каурого Карагез зовут? помолчав, уточнил Елисей.
Да. Как он? В него не попали? вскинулась девчонка.
Цел он, усмехнулся парень. На конюшне стоит. Хороший конь, сделал он приятное девочке.
Да. Он на две трети крови аргамак. Отец его мне еще жеребенком подарил, улыбнулась девчонка с заметной гордостью.
Я понял, что он твой друг, кивнул Елисей. Когда ты упала, он не убежал, а стоял над тобой. Хорошо, что защищать тебя не кинулся. Иначе я бы не успел тебя сюда привезти.
Отец учил его меня защищать, задумчиво протянула девочка.
Ну, кони звери умные. Значит, понял, что я тебе помочь хочу, пожал Елисей плечами. Ладно. Отдыхай, лечись. Только скажи, как отца твоего зовут. А то приедут люди, а я и не знаю, кому можно сказать, что ты жива, а кому нет.
Отца зовут Арслан. А братьев Нурлан и Аслан.
Хорошо. Я запомню, кивнул парень. А ты хорошо по-нашему говоришь. Где научилась? спросил он, уже собираясь уходить.
У отца кунак есть, из ваших, улыбнулась девочка. Я у них в гостях часто бываю. Вот у его жены и детей и научилась.
А кунака как звать? заинтересовался Елисей.
Ефим Степанович Нагайкин. Он в станице Ручьевке живет.
Это хорошо. Ежели что, можно будет ему весточку передать, задумчиво проворчал парень и, попрощавшись, вышел.
Бабушка, ты про таких Нагайкиных из Ручьевки слышала? спросил он, найдя бабку в сарае.
И Ручьевки, говоришь? задумчиво переспросила бабка. Помню таких. Добрые люди. Дед у них подъесаулом из реестра выписался. Ногу в бою потерял.
А далеко до этой самой Ручьевки? не унимался парень.
Верст пятьдесят за Пятигорском будет.
М-да, не ближний свет, задумался парень.
А ты чего это всполошился? насторожилась бабка.
Да девчонка сказала, что тот Нагайкин, Ефим Степанович, кунак ее отца. Вот и подумал, может, ему весточку подать, что жива она. А то родичи, небось, уже и похоронили дочку.
Не спеши, внучок, подумав, качнула бабка головой. Ищут они ее. Просто времени еще мало прошло. А вот ежели через седмицу не появится никто из клана ее, тогда и можно будет съездить в ту Ручьевку.
«Хренасе, у них тут разбег по времени, удивился про себя Елисей. Так, блин, окочуришься где под кустом, а они только через месяц искать начнут. Хотя время тут другое. Неторопливое. Это даже у всех классиков описано было», напомнил он сам себе.
Да ты не забудь еще, что про мор в станице нашей вся округа знает. Потому никто и не едет в нашу сторону. Думают ведь, что вымерла станица. Что дома пустые стоят, между тем продолжала бабка.
Как же, не знают, фыркнул Елисей. Небось, уже в каждом ауле знают, как мы тут с горцами сцепились. А то, что мора боятся, это да. Возможно.
Ты лучше скажи, зачем тебе ножей столько? вдруг сменила бабка тему, кивая на его перевязь, которую Елисей носил на себе постоянно, чтобы привыкнуть.
Так из ружья или пистолета раз выстрелил, и все. А ежели врагов много? принялся пояснять парень. Тут они и пригодятся.
И что делать станешь? не поняла бабка.
Бросать, коротко пояснил Елисей.
Что, неужто научился? удивилась Степанида.
Сама посмотри, усмехнулся парень и, отступив к дальней стене сарая, принялся бросать ножи один за другим, выбрав мишенью грязное пятно на дальней стене.
Все десять клинков с глухим стуком вошли в пятно диаметром примерно в две ладони шириной.
Ой, ловок, восхищенно оценила бабка. И когда только выучиться успел? Эх, жаль, отец не дожил, вдруг всхлипнула она. Порадовался бы, каким бойцом сын его стал.
Знает он, бабушка, вздохнул Елисей, вынимая ножи из стены. Думаю, они там теперь все знают.
И то верно, кивнула бабка, утирая глаза краешком платка. Пойдем, внучок. Я девочку покормлю, да и тебе поснидать надо. Никак не откормлю тебя. Тощий, кожа да кости.
Ее Гюльназ зовут. Цветок, значит, ответил парень, подхватывая подойник с надоенным молоком.
Они вернулись в дом, и Елисей, поставив подойник в указанное бабкой место, снова вышел, чтобы не мешать бабке ухаживать за раненой. Присев на лавку, он откинулся на стену, подставив лицо закатному солнышку и пытаясь понять, что и где упускает в своих действиях. На первый взгляд, все вроде идет нормально. Худо-бедно начал адаптироваться к местным реалиям. Даже косячить стал гораздо меньше. И речь начала меняться. Уже гораздо меньше проскакивает всяких выражений, которых в этом времени еще даже не придумали.