Казачий спас - Ерофей Трофимов

Ерофей Трофимов

Казачий спас

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

© Ерофей Трофимов, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Ерофей Трофимов

Родился в Баку в 1966 году. После службы в армии пять лет проработал на Крайнем Севере. В девяностых годах, как и большинство российских граждан, сменил много профессий. В 2007 году закончил вечернее отделение юридического факультета. Активно занимается литературой с 2008 года.

Огромный косматый волчара глухо рыкнул, и глаза его сверкнули алым пламенем, словно угольки угасающего костра. Юлдуз еле слышно ахнула и попыталась отступить, но, запнувшись о корень старого карагача, рухнула на спину так, что дыхание перехватило. Девушка сжалась в комочек, ожидая, что сейчас безжалостные клыки вонзятся в ее беззащитную плоть, но ничего не происходило. Только озорной ветерок с гор шумел листвой старого дерева.

Юлдуз не знала, сколько пролежала так, ни жива ни мертва, но когда первые лучи солнца коснулись древесных крон, страх ушел, словно растворился. Девушка сделала глубокий вздох и, поднявшись на подрагивающие ноги, медленно огляделась. Ей, шестнадцатилетней сироте, вот уже два года приходилось заботиться о себе самой. Родители умерли от черной оспы, а родственники побоялись пускать в дом девочку, выжившую вопреки всем предсказаниям стариков.

Вспомнив про привязанную на поляне рядом козу и ночную встречу с волком, Юлдуз охнула и, подобрав длинную юбку, кинулась спасать свою кормилицу. Выбежав на поляну, девушка с облегчением разглядела белую шерстку козы и, улыбнувшись, шагнула к крошечному ручью, умыться и промочить пересохшее от страха горло. Но едва только девушка сделала пару глотков ледяной воды, как в кустах послышался треск, и на поляну вывалился громадный полуголый мужчина.

Не обращая на испуганно замершую девчонку и ее козу внимания, мужчина, шатаясь, подошел к воде и, буквально рухнув в русло ручья, со стоном опустил лицо в воду. Только теперь Юлдуз поняла, что он был ранен. Вода в ручье окрасилась розовым. Сама не понимая, что делает, Юлдуз шагнула к мужчине и, опустившись на колени, присмотрелась. Несколько широких, рубленых ран на его плечах вдруг перестали кровить и начали затягиваться буквально на глазах.

Подняв из воды голову, мужчина, постанывая, перевернулся на спину и снова погрузил лицо в воду. Юлдуз смотрела и не понимала, что происходит. Все раны, покрывавшие грудь и лицо этого странного человека, затягивались. Как такое могло быть?! Ведь такое подвластно только Всевышнему или проклятому! Ну, или в крайнем случае колдуну. Но все колдуны это последователи проклятого. Это все знают. Как знают и то, что они не переносят солнечного света. А тут…

Юлдуз окончательно запуталась. Мужчина вдруг открыл глаза и медленно сел. Потом, развернувшись, он встал на колени и, зачерпнув горстью воду, напился. Запрокинув голову, он подставил лицо солнечным лучам и улыбнулся, словно радуясь нарождающемуся дню. Вспомнив, что вода в ручье такая холодная, что зубы сводит, Юлдуз невольно вздрогнула и поежилась, представив, что сейчас чувствует этот странный человек. Тот, словно услышав ее мысли, нашел девушку взглядом, и она в очередной раз вздрогнула. Прямо ей в глаза был направлен взгляд странного, медового цвета глаз.

– Не бойся, девочка. Я не воюю с женщинами, – улыбнулся мужчина.

Голос его звучал хрипло, а слова черкесского языка он выговаривал хоть и правильно, но со странным, жестким акцентом.

– Ты колдун? – решившись, спросила Юлдуз.

– Я казак, девочка. Характерник. Сотник, Григорий Серко. А тебя как зовут?

– Юлдуз.

– Звездочка, значит, – кивнул казак. – А что, похоже. Особенно когда улыбаешься. Сразу сиять начинаешь, как звездочка.

Юлдуз растерялась. Такие слова ей говорил только покойный отец. Вспомнив родителей, девушка разом погрустнела и опустила голову.

– Что с тобой? – насторожился казак.

– Родителей вспомнила.

– А где они?

– Умерли. Оспа, – коротко ответила Юлдуз.

– Так ты сирота? – осторожно уточнил казак.

– Да.

– Понятно. А коза чья?

– Моя. Кормилица. Это все, что осталось после оспы, – чуть слышно всхлипнула Юлдуз.

– Выходит, в ауле тебя никто не ждет?

– Нет, – тряхнула девушка черными как смоль косами.

– Тогда забирай свою кормилицу и пошли, – решительно скомандовал казак, поднимаясь на ноги.

Только теперь Юлдуз поняла, что незнакомец высок ростом, широкоплеч и мускулист. Поджарое тело было телом воина, а шрамы, усеявшие его торс, прибавляли ему суровой привлекательности.

– Куда пошли? – растерялась Юлдуз.

– В станицу. Женой моей будешь, – коротко пояснил казак и, взяв девушку за руку, легко вздернул ее на ноги.

– Но ведь ты христианин, – пролепетала девушка.

– И что? Ты сирота. Значит, можешь сама за себя решить, принимать веру мужа или нет. А мне в доме хозяйка нужна. Не бойся. Ваши черкешенки уже не раз за казаков замуж выходили. Особенно полонянки. Среди наших женок и турчанки есть, и татарки, и все в церкву ходят. Так что никого мы не удивим. А если тебе легче будет, считай, что я тебя в полон взял, – улыбнулся Григорий, и Юлдуз робко улыбнулась в ответ, растерянно кивнув.

Спорить с этим странным казаком она не решилась. Ведь помнила, как молила Всевышнего послать ей защитника. Мужа, что станет ей опорой и отцом ее детей, хоть и понимала, что никто из соплеменников не позарится на сироту, все приданое которой можно унести в крошечном узелке. Отвязав козу, она покорно последовала за ним, передав свою судьбу в руки Всевышнего.

Князь Воронцов-Ухтомский оглянулся через плечо и, спрятав улыбку в тонких, аккуратно подстриженных усах, с довольным видом откинулся на спинку сиденья. Два улана из сотни стражи, любезно предоставленные ему в охрану, глотали пыль, поднятую его автомобилем. Детище господина Бенца резво катило в предгорья, увозя князя и его семью на пикник.

Направляясь в Ессентуки, на воды, он и предположить не мог, что в этом благословенном, курортном краю могут кипеть такие страсти. Все началось с того, что ему прямо на вокзале сообщили о пронесшейся по этим краям эпидемии брюшного тифа, выкосившего почти треть населения. В Екатеринодаре генерал-губернатор, которого князь был вынужден почтить своим присутствием, чтобы засвидетельствовать почтение к властям, кривясь, вздыхая и поминутно утирая лицо большим клетчатым платком, поведал о появившихся в предгорьях бандах абреков.

Но, не желая портить отдых столь значительной особе, генерал-губернатор тут же выписал князю грозную бумагу, в которой приказывал всем чиновникам и военным властям оказывать князю всевозможную помощь. Понимая, что на большее рассчитывать нельзя, князь вернулся в гостиницу и на следующий же день отправился дальше. Посетить местные воды ему настоятельно рекомендовал его личный врач.

С годами здоровье князя слегка пошатнулось. Сказались и бесконечные попойки с сослуживцами во время службы в гвардии, и старые раны, полученные на службе императору. Уйдя в отставку и занявшись семейным делом, князь вдруг понял, что хлеб заводчика далеко не так легок, как этого можно было ожидать. Увлечение техникой оказалось одновременно и прибыльным, и весьма затратным в плане личных сил.

Что ни говори, но бюрократия в империи оказалась очень косной и весьма охочей до мзды, если не сказать крепче. Иногда, разговаривая с очередным чиновником, князю хотелось достать револьвер и всадить пулю в его деревянный лоб. Словно сговорившись, все эти чинуши старательно затягивали любое дело, иногда доводя князя до белого каления. И только упоминание о том, что князь Воронцов-Ухтомский имеет личное право входа к императору для приватной беседы, спасало мздоимцев от немедленной расправы.