На этот раз Валентина вернулась очень скоро. Её плачь мы услышали, когда она только вошла в дом.
А? Правда случилось что-то! испугался Николай.
Разбились! Разбили-и-ись! завыла Валентина, входя в комнату с Маринкой.
Насмерть что ли?
Не знаююю, никто ничего не знает. Друг с другом столкнулись. Клара сказала через час позвонииить! Марина! Беги за Андреем и Генкой.
Валентина рыдала. Ирочка тоже закричала.
Ну что, что, доченька. Не буду, не буду плакать. Успокойся.
Пришёл Андрей:
Генку хаусмайстер не пустил. Сказал: ты пьяный. Вызову, говорит, полицию, иди проспись.
Валентина ушла опять звонить. Все напряжённо ждали её возвращения.
Друг с другом столкнулись. Антон ехал впереди и затормозил перед бензовозом. А Егор сзади в него врезался. Маме операцию сделали, у неё в животе что-то раздавлено. У Егора ребро сломано. Боже мой, мамочка! Семьдесят восемь лет, и живот раздавлен
Последний раз Валентина ходила звонить Кларе, дочери Егора, в десять часов. Новость была успокоительная: мать пришла в себя. Врачи сказали, что опасности для жизни нет.
В понедельник Алиса повезла брата в пятый, медицинский дом. Ездить на рольштулe стало невозможно. Ехали с трепетом: что им будет за порчу государственного имущества Германии?! Скорее всего заставят заплатить.
Извините, пожалуйста, сказала Алиса их рыжему другу, никогда не слышавшему слова «полиомиелит». Мы испортили инвалидное кресло. Прокололи колесо. Что нам делать?
Оставить его здесь, и выбрать другое. Вон они стоят. Выбирайте. А этот Rollstuhl мы отремонтируем.
И всё? Платить не надо?
За что же платить? Конечно не надо.
Новая коляска оказалась удобней прежней, но за пределы лагеря Кляйны уже не выходили.
Злосчастья Шпехтов не кончились автомобильной аварией, в которую попали их родственники. Младший хаусмайстер не почёл за труд настучать на Генку по инстанции. Его с матерью вызвали в администрацию и предупредили, что достаточно ещё одного нарушения общественного порядка, чтобы он отправился назад в Киргизию.
Двенадцатого ноября Шпехты уехали к родственникам.
В Саксонию
В пятницу четырнадцатого вместо беспокойного семейства Шпехтов в комнату поселили семью Соболевых. Они приехали из киргизского города Токмак, где Борис, глава семьи, работал мастером на какой-то полуобанкротившейся фабрике. Ему было тридцать три года, в одежде чувствовался вкус и даже претензия на элегантность. Его жена Вера была попроще, может оттого, что в свои двадцать семь лет имела уже трёх детей. Старшей девочке было семь лет, средней пять, а сыночку не было и года. Они приехали по вызову Вериных родителей, и были в курсе, какие им положены льготы.
В первый же вечер, несмотря на свою утончённость, Борис засел за упаковку пива и принялся опустошать бутылку за бутылкой.
За первого ребёнка мне будут платить сто пятьдесят марок, сообщил он, за второго двести, а за третьего двести пятьдесят. Это сколько получается? Шестьсот марок! Каждый месяц, и до их совершеннолетия! Да я и работать не буду.
Вера тихонько покрывалась красными пятнами.
Пусть меня дети кормят! У меня родители-колхозники в Сибири живут. В их селе колхозанам за работу не платят по полгода! Последний раз я с ними говорил по телефону перед отъездом Ха-ха-ха Не поверите: зарплату выдали кастрюлями! Ой не могу Господи! Хорошо, что я на немке женился. У меня братишка, Юрка, тоже на немке женат. Перед отъездом он сказал отцу: «Оставайся в своём колхозе, а я поеду в Германию! На фиг мне твоя Сибирь!» Я тоже там родился в Тогучинском районе. Школу окончил, а служил в Киргизии, охранял урановый рудник. Там и женился на Верке. Ну так вот, о чём я? Ах, да, брат мой бросил родителей и поехал сюда сидите, говорит, со своими медведями. Юрка в воскресенье в гости ко мне приедет он недалеко отсюда живёт.
Выпив всю упаковку, Борис уронил и разбил пустую бутылку.
Пойду вынесу стеклотару, сказал он, сложил осколки и целые бутыли в пакет и, пошатываясь, вышел вон.
Соболев вернулся через минуту.
Темно уже, в туалете в уголок поставил. Завтра вынесу.
Но следом прибежал младший хаусмайстер:
Вы кто!? возмущённо заорал он. Чукчи или авары!? Выбрасываете бутылки в умывальную! Дикари! Пьяницы!
Чего он хочет? обернулся Борис к Вере. Чего он там про чукчей?
Говорит, чтобы ты выбросил бутылки куда положено.
А куда положено? Ночь на дворе! Завтра вынесу.
Господин хаусмайстер, пойдёмте, я вынесу, сказала Вера по-немецки. Вы извините, муж давно не пил хорошего пива. Больше это не повторится.
В воскресенье действительно приехал Юрий Соболев. Он оказался хорошим парнем. Как опытный человек, проживший в Германии уже два года, стал рассказывать Кляйнам о плюсах и минусах здешней жизни, сделал вывод, что плюсов много больше и посоветовал им не сомневаться в правильности их выбора. Правда, когда рассказывал, как прощался с отцом и матерью в Толмачёво, как они остались стоять одинокие, как сироты, на глаза его навернулись слёзы:
Метель была, дороги занесены, а им ещё на автобусе в Тогучин возвращаться, да оттуда в колхоз. Представил себе, как приедут в холодный пустой дом Всё-таки, что ни говорите, подлец человек. Лишь бы ему было хорошо. Это я про себя.
А сюда их забрать никак нельзя?
Что вы! Невозможно. Да они и не поедут отец ветеран войны.
Неизвестно, настучал ли младший хаусмайстер на Соболева, но его никуда не вызвали, да и сам он прекратил дегустацию хорошего пива, доступа к которому, якобы, не имел на постсоветском пространстве.
Впрочем, девятнадцатого ноября он с семейством отбыл на место постоянного жительства куда-то под Бремен, где жил Юрка.
Уехали они как раз в то время, когда у Володьки с Алисой был термѝн в двадцать четвёртом доме. В кабинете, увешенном картами, сидел за столом немец, средних лет, с рыжими волосами и белёсыми бровями ни дать, ни взять, истинный ариец.
Мы рассмотрели вашу просьбу об отправке вас к тёте в Баварию и решили её отклонить. Бавария, Баден-Вюртемберг, Гессен это земли, куда стремится большинство аусзидлеров12, они перенаселены. Мы предлагаем вам на выбор четыре Федеральные земли бывшей ГДР: это Бранденбург, Мекленбург-Передняя Померания, Саксония и Тюрингия.
А Берлин?
Нет, Берлин исключается, только эти четыре земли. Я не советую вам Мекленбурга это самая депрессивная земля, доставшаяся нам от ГДР. Её вы можете выбрать, если любите поднимать, как вы там говорите, «целина». Бранденбург я вам тоже не советую. Для вас, на мой взгляд, лучше всего подходит Саксония. Там богатая природа. Большие города: Лейпциг, Хемниц, Дрезден. Ну вы знаете: Лейпцигская ярмарка, Дрезденская картинная галерея Что вы скажете.
Володька и Алиса переглянулись.
Я думаю, за нас уже сделали выбор. Не вижу разницы между тем, что вы нам предложили. Пусть будет Саксония.
Очень хорошо. Тогда мы отправим вас двадцать четвёртого ноября в девять часов утра в лагерь Беренштайн. Там вам окончательно подберут место жительства. Отправление от багажного дома.
А Беренштайн ещё не окончательное место жительства?
Нет, это земельный распределительный лагерь. Переселенцы распределяются по населённым пунктам с учётом наличия жилья, рабочих мест и так далее.
Понятно.
Вы из Новосибирска? Меня в декабре направляют на работу в консульство в Новосибирске. Посоветуйте, какие достопримечательности можно посетить, где отдохнуть.
Оперный театр, например, сказала Алиса. У нас хорошая филармония, есть зоопарк.
О нет, нет, видеть, как мучаются звери это не для меня. Я фанат велосипеда и лыж.
У нас есть лыжная база имени Алика Тульского. Можно покататься на лыжах по зимнему лесу.
Это, пожалуй, подойдёт. Спасибо, воспользуюсь. Да, чуть не забыл, вам надо сегодня ещё зайти в шесть часов вечера в двадцать шестой дом. Только вам, обратился он к Алисе.