Отчаяние затопило ее с головой.
Земля под ногами была скользкой грязь вперемешку со слякотным снегом. Грейси поскользнулась, запнулась, упала, пытаясь прикрыть голову, но не успела вовремя вскинуть руки и ударилась головой прямо в дерево. Ослепляющая боль поглотила ее целиком.
* * *
Чуть раньше тем же вечером детектив Ханна Шор успела свайпнуть вправо в «Тиндере»[2] и теперь по полной программе влипла в свидание с двадцатипятилетним безработным «старичком» в шляпе лепрекона[3]. И сама до конца не понимала, что ее больше раздражает: что этот Боб Миллз счел умилительным явиться на свидание в такой шляпе или что она сразу не развернулась и не ушла, едва ее увидев. Это было жульничество, самое натуральное. На фото в «Тиндере» не было у него никакой шляпы, и ни в его описании самого себя, ни в тегах ничего подобного не упоминалось. Боб просто написал, что парень он приветливый и веселый и что любит собак.
Хотя, если честно, помимо шляпы вид его вполне радовал глаз. Он был на шесть лет младше ее, с небрежной копной взлохмаченных светлых волос и широкими плечами. Когда парень отошел в туалет, она убедилась, что и попка у него тоже вполне ничего. Ханна была уже готова полностью простить ему эту выходку со шляпой. Тем более что он сразу же снял ее, едва они успели усесться за столик, в конце-то концов.
Новый знакомый улыбнулся ей, продемонстрировав превосходные зубы, и она улыбнулась в ответ, отбросив вбок свои спутанные каштановые волосы. Ханна надеялась, что выглядит лишь намеренно небрежно и по-свойски, а не так, словно у нее просто не было времени принять душ, накраситься или даже как следует взглянуть на себя в зеркало, чем, собственно, все это и объяснялось.
А потом он начал говорить.
Увы, но Боб Миллз страдал тем, что Ханна называла «синдромом Совы». Названный в честь Совы из «Винни Пуха», этот синдром наполняет людей чувством, будто они знают обо всем на свете и что этим знанием надо в обязательном порядке поделиться с окружающими. Муторное заболевание, но редко когда смертельное, если не считать отдельных экстремальных случаев.
С этой минуты привлекательность Боба резко пошла на убыль.
Про День святого Патрика он знал почти все, чем и не преминул сразу же поделиться. Спросил ее, почему она не оделась по-праздничному. От самого очевидного ответа Ханна воздержалась, всегда считая, что праздник этот самый что ни на есть дурацкий, и взамен ответила, что она иудейка. Оказалось, что Боб специалист и по иудаизму. Равно как и по Израилю. Последовал длинный монолог про ситуацию на Ближнем Востоке, в ходе которого ее разум разделился надвое углубившись в воспоминания, Ханна сравнивала эту встречу с другими своими жуткими свиданиями. Это тянуло на семь с половиной баллов по шкале Дэвида Фергюсона свидание с которым оказалось худшим в ее жизни, что включало в себе отвратительный секс, загубленную блузку и бурные рыдания с его стороны.
Ханна в отчаянии огляделась по сторонам. Люди в баре явно наслаждались жизнью и самими собой, словно им было совершенно плевать на то, насколько ей не повезло с ухажером. Компашка симпатичных двадцатилетних девчонок радостно взвизгнула и разразилась аплодисментами, когда одна из них одним махом выдула целую кружку пива, пролив половину себе на грудь. За другим столиком у какой-то парочки хватало духу держаться за руки, словно чтобы специально позлить ее! Официантки, разносящие пиво, порхали вокруг с улыбками на лицах и зелеными париками на головах в честь ирландского праздника. День святого Патрика наверняка был весьма выгодным в плане чаевых. А она вот где: с мистером «Давай-ка я объясню, в чем настоящая проблема с импортом овощей» и уже всерьез подумывает встать и уйти.
Боб Миллз, когда молчал в тряпку, выглядел как человек, с которым вполне можно было бы неплохо провести время. Пожалуй, стоило бы сразу пригласить его к себе домой, пока он еще не растерял те последние клочки сексуальной привлекательности, которые в нем еще оставались.
Но тут Боб принялся вещать про отдел полиции Гленмор-Парка и свидание было официально обречено. Теперь это уже тянуло на восемь с половиной баллов по шкале Дэвида Фергюсона.
От полиции Гленмор-Парка, как объяснил Боб заинтересованно кивающей Ханне, нет абсолютно никакого толку. В Гленмор-Парке один из самых высоких уровней преступности в Массачусетсе, и Боб из первых рук знает, что дело тут лишь в полицейской коррупции и некомпетентности.
Это ужасно, поддакнула Ханна.
Да при таком бюджете вы вообще в курсе, что копы Гленмор-Парка самые высокооплачиваемые во всем штате?
Возмутительно! с деланым пылом отозвалась Ханна. Обычно думаешь, что они пытаются обеспечить нашу безопасность, по меньшей мере.
Куда там! В прошлом месяце меня оштрафовали за скорость. Клянусь, я ехал чуть меньше ограничения! Я запросто мог бы оспорить это в суде, но сами знаете, каково это. Не стоит руки марать, верно?
Совершенно верно. Кому хочется выступать против коррумпированных копов в суде? Ханна печально покачала головой, удрученная столь неутешительным состоянием правосудия. В смысле у них же все судьи, наверное, куплены.
Наверное? Я бы сказал наверняка!
Ханна мысленно прокляла себя за отсутствие плана аварийной эвакуации. У любой женщины, отправляющейся на свидание, есть подруга, которая звонит ей в условленный час, такой звонок может потенциально превратиться в экстренный, если к этому призовет ситуация. У любой, но только не у Ханны Шор. Нет уж Ханна Шор идет на любое свидание, как будто оно настоящее, словно собирается выйти за парня из «Тиндера» замуж.
Ну что ж, замуж за Боба она точно не пойдет, и даже секса у них не будет, несмотря на его широкие плечи и тугую попку. Просто придется сослаться на головную боль. Хотя он наверняка произнесет спич и на тему головной боли. Боб наверняка знает, как правильно лечить и этот недуг.
Послушайте, произнесла Ханна, так потирая виски, словно за ними бушевал настоящий мигреневый ураган. Я не
И тут зазвонил ее телефон. Чудо Дня святого Патрика! Она вытащила его из сумочки. Номер неопознанный, но все равно классно. В данный момент Ханна была готова пообщаться с кем угодно, лишь бы улизнуть с этого свидания.
Алло? ответила она.
Ханна? Знакомый голос, к которому не удалось с ходу пристроить имя и фамилию.
Да, это я. А кто это?
Ханна, это Наамит.
Точно, осознала она. Наамит, мамина подруга. И где же маменька с этой женщиной подружилась? В синагоге? Или на каких-то занятиях по пилатесу[4]? Подробности ускользали, но Наамит и мать Ханны вот уже пару лет были добрыми приятельницами.
Здравствуйте, Наамит, как вы? произнесла она в трубку.
Не особо, отозвалась женщина, и тут Ханна осознала, что ее собеседница всхлипывает. Ханна, ты не смогла бы приехать? Нам тут очень пригодилась бы твоя помощь.
Ну конечно, ответила она, нахмурившись. А в чем проблема?
Эбигейл, произнесла Наамит. Она пропала.
Какой адрес?
Лаветта-уэй, двадцать три.
Уже еду, пообещала Ханна, после чего отключилась. Мне надо идти.
А в чем дело? спросил Боб.
Одной подруге срочно нужна моя помощь. Это полицейский вопрос.
В голове у Боба несколько секунд прокручивались шестеренки.
Так вы коп?
Угу. Детектив. Ханна бросила на столик две купюры.
О! вымолвил несостоявшийся ухажер.
Ханна встала.
Все было просто замечательно, произнесла она таким тоном, что становилось ясно: замечательно, как чирей на заду.
Может, как-нибудь еще разок состыкуемся, пролепетал Боб.
Обязательно, заверила его Ханна.
Да ни в жисть! Даже если этот Боб с Дэвидом Фергюсоном останутся последними мужчинами на земле.