Лошадь свели с ума! Сердце у нее бьется что есть силы, но она не может сдвинуться с места. Не пройдет и часа, как бедолага сдохнет
Но что она видела? Какой образ остался перед ее глазами?
Все стерто, ответил Стуль Офан. Начисто.
Оба повернулись, услышав быстро приближающийся стук кованых копыт по булыжникам. Появился всадник в доспехах, бесстрашно проехав на своем белом коне мимо стражников.
«Во имя Худа, какой вообще смысл в этом кордоне стражи?»
Новоприбывший был в белом, подбитом мехом плаще, покрытом белой эмалью железном шлеме и серебристой кольчуге. Головка эфеса его меча походила на цельный отполированный опал.
Выругавшись себе под нос, Гульд крикнул всаднику:
Что привело вас сюда, Смертный Меч?
Всадник спешился и снял шлем, открыв узкое, испещренное шрамами лицо, на котором сверкали близко посаженные черные глаза. Взгляд его обратился к освещенной фонарями сцене в переулке.
Гнуснейшее из деяний, прохрипел он тонким срывающимся голосом. Рассказывали, что кинжал наемного убийцы Дрек едва не рассек ему горло десяток лет назад но Тульгорд Виз, Смертный Меч Сестер, выжил, в отличие от наемника.
Это не вопрос религии, сказал Гульд. Хотя я благодарен вам за вашу клятву рыскать в ночи, пока убийца не будет найден
Найден, сударь? Да я поклялся порубить его на куски! И что вы, циничный неверующий, можете знать о вопросах религии? Вы не чуете во всем этом Худова смрада? А ты, маг, станешь отрицать истинность моих слов?
Стуль Офан пожал плечами:
Могу со всей определенностью утверждать, Смертный Меч, что преступник некромант, но это еще вовсе не означает, что он поклоняется Богу Смерти. Собственно, жрецы не признают некромантию. В конце концов, подобное темное искусство есть покушение на магический Путь Мертвых
Они не признают ее из чисто политической выгоды. Ты бесхребетный, плаксивый глупец, Офан. Я ведь скрещивал клинки с Вестником Худа или ты уже забыл?
Гульд заметил, как вздрогнул при этих словах один из стражников.
Вот что я вам скажу, Тульгорд Виз, подал голос сержант. Смерть в данном случае не была целью злоумышленника. Как не была ею и до этого.
В каком смысле?
Да в таком, что убийца э-э-э кое-что собирает
Что он собирает?
Части тел.
Части тел?
Если точнее органы. Те, что обычно считаются жизненно важными. Естественно, если их забрать, наступит смерть. Замечаете разницу?
Тульгорд Виз облокотился на луку седла:
Семантика не относится к числу моих любимых игр, сударь. Если преступнику нужны только органы, то зачем ему тогда уничтожать души?
Гульд повернулся к магу:
Тут и впрямь имеет место уничтожение душ, Стуль Офан?
Тот неуверенно пожал плечами:
Или их кража, сержант, что, естественно, проделать несколько сложнее
Но зачем красть души, если гораздо легче их уничтожить, дабы никто уже потом не смог их допросить?
Не знаю.
Тульгорд Виз снова уселся в седло, положив на рукоять меча руку в перчатке.
Не препятствуйте мне, сударь, сказал он Гульду. Мой клинок свершит справедливую кару.
Пусть уж лучше этот безумец корчится на крючьях, ответил Гульд. Или вы считаете, что этого хватит, чтобы утолить охватившую город жажду крови?
Смертный Меч замолк, но лишь на мгновение.
Полагаю, мой поступок вполне удовлетворит горожан, сударь
Вряд ли этого будет достаточно, Смертный Меч. Все-таки было бы лучше протащить преступника по всем улицам, но это уже зависит не от меня. В любом случае, добавил Гульд, шагнув вперед, это вам лучше держаться от меня подальше. Предупреждаю: даже не пытайтесь мне мешать, Смертный Меч.
Тульгорд Виз успел наполовину извлечь из ножен оружие, прежде чем к нему подскочил Стуль Офан, удержав его руку.
Тульгорд, это уже слишком! проблеял маг.
Убери свои дряблые пальцы, свинья!
Оглянитесь вокруг, сударь, умоляю вас!
Смертный Меч огляделся, затем медленно убрал оружие в ножны. В отличие от Стуля Офана, он явно не слышал лязга шести арбалетов, но все они теперь были направлены на него, и выражения лиц стражников Гульда не оставляли сомнений в их намерениях.
Сержант откашлялся.
Это двенадцатая ночь подряд, Смертный Меч. Полагаю, мои люди принимают происходящее крайне близко к сердцу. Нам нужен убийца, и мы его найдем. Так что повторяю еще раз: держитесь от меня подальше, сударь. Не хочу оскорблять ни вас, ни вашу честь, но попробуйте только снова вытащить меч, и вас мигом прикончат, будто бешеного пса.
Пинком отшвырнув Стуля Офана, Тульгорд Виз развернул коня.
Вы насмехаетесь над богами, сударь, и ваша душа за это поплатится.
Он пришпорил коня и ускакал прочь.
Мгновение спустя впряженная в экипаж лошадь внезапно рухнула наземь, и тут же раздался тяжелый щелчок. Гульд поморщился, увидев, как все шесть арбалетных болтов вонзились в тело несчастного животного.
«Проклятье, у них, похоже, просто руки чешутся». Он мрачно посмотрел на пребывающих в замешательстве стражников.
Стуль Офан воспользовался возникшей неловкостью, чтобы поправить одежду.
Ваш убийца чужеземец, сержант, сказал он, не поднимая взгляда. Никто в Скорбном Миноре настолько не силен в некромантии, включая и меня.
Гульд кивком поблагодарил его.
Я доложу королю, продолжал маг, глядя на возвращающийся за ним экипаж, о том, что вы сузили список подозреваемых, сержант. И еще добавлю от себя, что вы уже близки к тому, чтобы схватить преступника если ничто не помешает.
Надеюсь, ты прав, проговорил Гульд, и искреннее сомнение, прозвучавшее в его голосе, явно озадачило Стуля Офана.
Молча кивнув, он направился к экипажу.
Гульд подождал, пока маг уедет, а затем отвел одного из стражников в сторону:
Тебе что, встретился Вестник Худа?
Виноват, не понял?
Я видел, как ты отреагировал на заявление Виза. Естественно, Смертный Меч имел в виду нечто иное, потому что твердит об этом вот уже двадцать лет. Скажи: как ты понял его слова? Что тебя насторожило?
Ну, возможно, мне просто показалось, сержант. Сегодня ночью я встретил в портовом районе какого-то пьяного старика, и он точно так себя и назвал: сказал, дескать, я Вестник Худа. На самом деле наверняка ерунда
А что он делал?
Похоже, читал объявление на столбе на Рыбной площади. Я слышал, оно все еще там, под охранным знаком.
Скорее всего, действительно ничего особенного. Но проверить не помешает.
Да хранят нас боги, сержант.
Ладно, прищурившись, буркнул Гульд. Как только доложу королю, непременно глянем на то объявление. Пойдешь вместе со мной. Понял?
Так точно, сержант.
В это мгновение вернулся псарь со своими собаками.
Сплошная неразбериха, сообщил он. Они нашли след, оставленный то ли женщиной, то ли мужчиной, то ли обоими сразу, то ли вообще неизвестно кем. Один или два следа, а потом еще третий, сильно пахнущий солью и оружейным маслом, псы прямо-таки рвались с поводков.
Гульд взглянул на полудюжину ищеек на обвисших поводках, с опущенной головой и вываленными языками.
И куда вели все эти следы?
Собаки потеряли их в порту: с вонью гниющих ракушек и рыбьих потрохов не поспоришь. А может, следы были заколдованы. Мои щеночки разнюхали целый мешок с тухлой рыбой не похоже на них, я бы сказал. Очень не похоже.
Судя по запаху, твои собаки не просто разнюхали этот самый мешок.
Псарь нахмурился:
Мы подумали, что будет лучше скрыть наш запах, сударь.
Гульд шагнул ближе и тут же попятился.
«Худ меня побери, похоже, не только собаки извалялись в той рыбе!»
Он уставился на псаря.
Тот отвел взгляд, облизывая губы, и зевнул.
Из гостиной донесся голос Субли:
Опять эти голуби! Расселись прямо у нас над головой, на карнизах, гадят в водосточные трубы сделай хоть что-нибудь, Эмансипор! А теперь еще и ох, храни меня Солиэль!
Визгливый голос жены проникал во все закоулки дома, и нигде от него не было спасения.