Вояка среднего звена - Казаков Дмитрий Львович

Дмитрий Казаков

Вояка среднего звена

Дмитрий Казаков

* * *

Глава 1

Из желающих прикончить меня можно составить длинную очередь.

Тут вам и тайное общество, и враждебные инопланетяне, звездные принцы и их кровожадные подручные, ретивые контрразведчики и просто личные враги, которые не любят меня только потому, что я это я. Я влез в разборки между несколькими цивилизациями, каким-то макаром зацепил драку за трон и ухитрился поцапаться с женой!

Не слишком ли много для одного человека?

Нет, если он осознанно пошел на риск ради любимой дочери.

* * *

Повара в нашей столовке, судя по всему, расстреляли за измену родине и лично товарищу Гегемону. Но на его место ухитрились найти другого, еще лучше, и тот решил любой ценой остаться в живых.

По крайней мере все, что я пробовал, заходило в меня с треском и чавканьем: блинчики с мясом, политые маслом, рыбные фрикадельки с фруктовой начинкой, освобожденные от панцирей раки вроде наших, земных, только чуть больше, истекающие жиром куски мяса, ради которых погибли то ли свиньи, то ли бараны, то ли вообще какие-нибудь чешуйчатые рогатые твари.

Но орудуя ножом и вилкой, я совсем не думал о том, что это за живность.

 Ну вапще класс ой  изрекал Макс, набивавший утробу рядом.

Дю-Жхе жевал молча, не отставали от него прочие опытные бойцы, а вот новички, которых к нам прислали буквально несколько дней назад, оживленно болтали, вспоминая сегодняшний бой.

На линкор мы вернулись буквально только что, измученные, мокрые и грязные. Отправили же нас в поле буквально на следующий день после моего перехода с Земли, так что на «Гневе Гегемонии» я не провел и суток, и у меня не было шансов заняться тем делом, ради которого я сюда явился.

 Как я его, а? Одной левой? Викинг я или где?  басом вопрошала наша с Максом землячка, мужеподобная шведка по имени Марта, отмороженная на всю белобрысую круглую голову.

Поначалу я обрадовался, увидев ее, но быстро понял, что с этой дамой каши не сваришь. Еще большую «радость» мне доставил появившийся у меня под началом игва, сородич Молчуна, весь кривой и перекошенный, как сухое дерево, и умевший изъясняться так неразборчиво, что перед ним пасовал даже переводчик.

Прибор этот я включал редко, поскольку в общем языке наблатыкался так, что разбирал почти все и говорил без проблем хотя последнее было не обязательно, меня поняли бы и так. Спасибо Етайхо, которая потратила кучу времени и сил, чтобы научить меня, а потом собственной смертью избавила меня от серьезной проблемы.

Как может разумное существо с такой легкостью принести себя в жертву ради каких-то принципов?

При воспоминаниях о гирванке настроение у меня испортилось, даже десерт многоярусная башня из «шайб», наполненных кремом разного вида утерял часть вкуса. Вспомнились все погибшие за то время, которое я провел на «Гневе Гегемонии» десятник Йухиро, сержант-техник Диррг, Диль и ладно бы от руки врага, многих ведь убили свои.

 И как я тогда попала? Валькирия я или кто?  продолжала похваляться Марта.

 Однажды Первый Охотник выпил много мухоморовой настойки,  заговорил Дю-Жхе, и как обычно, все замолчали: даже самые тупые новички уже осознали, что когда ферини начинает рассказывать свои байки, то лучше слушать.  Развел большой костер. Уселся около него и стал хвастаться своими подвигами как он еще в колыбели удушил Змей-Призраков, как он победил Катящегося Медведя, как встретился в горах с Оползнем-Ползуном и загнал того в ущелье, откуда тот не мог выбраться

Уж лучше очередная легенда племени, от которого остался вот этот невысокий, узкоглазый тип, лучший стрелок, которого я знаю, чем многословная болтовня о банальной стычке: патрулировали лес, налетели на отряд бриан, немножко постреляли друг в друга, у нас пара раненых, у них наверняка тоже, а все похвальбы Марты о ее великих победах не более чем пустой треп.

 Охотник рассказывал и рассказывал, и пламя в костре начало менять свой цвет,  продолжал Дю-Жхе,  а языки его корчились, словно испытывали боль от собственного жара. Наконец они сложились в изогнутый рот, который произнес в треске и шуршании раскаленных углей

Что именно выговорило задолбанное хвастуном пламя, я не услышал, поскольку рядом с нашим столом объявился некто высокий, плечистый, с лысой головой и красной мордой, на которой сверкали такие же алые глаза, один побольше, другой поменьше.

 Смирно!  рявкнул он.

Равуда! Приятный бонус к службе!

Загромыхали отодвигаемые стулья когда центурион приказывает, нужно подчиняться. Я нехотя отложил ложку и поднялся, задрал подбородок, глядя в эту ненавистную физиономию.

Когда уже бриан наконец пристрелят его?

 Развлекаааетесь?  прошипел Равуда, раздувая ноздри.  Треееплетесь?

За спиной у него, как обычно, маячил Молчун бледная уродливая физиономия, тонкие губы, похотливый взгляд, после которого хочется вымыться в душе, да с мылом, да пару раз. И рядом с ним еще парочка здоровяков, нечто вроде личной охраны, хотя ни в какой охране мой заклятый друг не нуждается, сам как боец стоит пятерых.

 Никак нет!  отчеканил я.  Производим прием пищи в специально отведенном помещении!

 О да, да, конечно  Равуда двинулся в обход стола, по дороге отвесил подзатыльник Ррагату, и тот качнулся, едва не упал физиономией в стол, лицо его исказилось от ненависти.

Ну да, кайтерит, ставший в очередной раз моим командиром, умел вызывать к себе любовь. Последние дни он вел себя на редкость спокойно и аккуратно, почти не обращал на меня внимания, и это внушило мне надежду, что может быть этот гад наконец успокоился, забыл обо всем, что было раньше.

Но видимо нет.

 А ты ничегоооо  пробормотал Равуда, осмотрев Хэль, еще одну новенькую, из народа вилидаро.

Та покраснела до коней роскошных черных волос, и я краем глаза заметил, что лицо Юнессы перекосилось от гнева. Ну да, она побывала у кайтерита в койке, и покинула ее вовсе не с самыми радостными воспоминаниями.

 Смирно, десятник, я сказал смииирно,  протянул он, очутившись рядом со мной.

Я вытянулся так, что в спине захрустело.

 И это существо кем-то командует?  Равуда вздохнул, и его тяжелый, угловатый кулак врезался мне в поддых.

Ладно еще я был готов и успел немного сдвинуться, чтобы удар хоть частично приняли на себя ребра. Но все равно от боли я задохнулся, в голове зазвенело, перед глазами заплясали черные круги.

Но я не согнулся, даже не склонил головы только не на глазах своих бойцов.

 Служба это наслаждеееение мне ли не знать?  выплыл из звона в ушах ненавистный голос Равуды.

Я пытался дышать, вталкивая в себя воздух маленькими порциями, но получалось не очень хорошо.

 Не слышу ответа!  рявкнул центурион, и я ощутил ухом и щекой его раскаленное дыхание, капельки слюны, что едва не прожигали кожу.

 Так точно  ухитрился выдавить я.

 Хреново отвечаешь,  протянул Равуда.

Твою мать, и стоило пройти две кампании, стать десятником, выжить в десятках боев и вернуться из плена, чтобы этот упырь мог издеваться надо мной так же, как в первый день в казармах?

Мне прилетело второй раз, на этот раз в живот, и утрамбованная в него жратва недовольно квакнула. Накатил рвотный рефлекс, и сдержал я его с немалым трудом, непонятно какими уже резервами стойкости.

А то не хватало еще облевать старшего по званию. Измена, не иначе!

 Центурион, ты потише  подала голос Фагельма, чей десяток насыщался за соседним столом.

 Криворуким слова не давали!  гаркнул Равуда.

Но если бы не она, то наверняка он врезал бы мне и в третий раз, а так всего лишь нагнулся к уху и зашептал:

 Убить я тебя не могу, волосатик, о да, дааа это очень жааль вот прямо здесь Вилкой выковырять твои глаза расковырять брююююхо и смотреть, как ты дохнешь