Папа! Папа не спит! раздался голос Младшей, и через миг она очутилась рядом, на кровати, ее ручонки обняли Ника за шею, мягкие волосы пощекотали щеку, полезли в глаза.
Он же съежился от нестерпимого стыда.
Как он вчера так опозорился? Должен был либо убежать, либо победить!
Так, и где это ты ухитрилась испачкаться? сказала Анна, наверняка понимавшая, что Нику сейчас не до дочери. Иди-ка сюда, пойдем, сменим тебе колготки и платье. Идем-идем.
Через мгновение он остался в одиночестве.
TREBOVAT RABOTNIKI! OSOBYIE! заорал робот-транслятор на улице, заставив Ника поморщиться.
Нужно вставать, как бы мерзко ты себя ни чувствовал, надо двигаться.
Придумать что-то, пойти куда-то, украсть, ограбить, что угодно
Он рывком поднялся, отбросил в сторону одеяло и потянулся к тумбочке за очками. Когда явился на кухню, семья была в сборе жена возилась у плиты, Алекс играл на планшете, Младшая ковырялась ложкой в тарелке, ну а кот высокомерно наблюдал за остальными, взгромоздившись на посудный шкаф.
Доброе утро всем, сказал Ник, надеясь, что его голос звучит ровно.
И тебе доброе, отозвалась Анна. Так, садись, дорогой, я овсянки сварила
Она изо всех сил старалась, чтобы их повседневная жизнь хотя бы выглядела нормально. Но чай приходилось заваривать очень слабо, чтобы придать воде хоть какой-то вкус, экономить стиральный порошок и радоваться тому, что пока есть электричество.
Кто может гарантировать, что оно будет завтра?
VYSOKII STATUS! ZASTCHITA I EDA! продолжало громыхать за окном.
Ник уселся за стол, получил тарелку с кашей.
А где масло? заявила Младшая. Я хочу масла!
Сегодня его нет, малышка, закушенная нижняя губа красноречиво заявляла о том, что Анна нервничает, и сильно. Там осталось немного меда, да и мармелад есть Хочешь?
TREBOVAT RABOTNIKI! OSOBYIE! надрывался робот-транслятор.
Ник понял, что кусок у него в горло не пойдет, и отодвинул тарелку.
Ты что? спросила жена обиженно. Невкусно?
Да нет, все отлично, честное-пречестное слово Только не хочется. Совсем. Алекс, ты-то поел?
Ага, буркнул сын, не поднимая глаз от планшета.
И то хорошо, Ник вздохнул, потер щеки, с неудовольствием ощущая, что зарос щетиной: когда он последний раз брился, два дня назад или вовсе в четверг, перед разрушением университета? Похоже, что мне придется идти туда он кивнул на окно.
Анна нахмурилась:
Куда?
«Главный храм город». Туда, куда зовет нас этот ходячий магнитофон. Заполучить такую работу, за которую мне будут давать хоть что-то из еды, да еще и защищать
Поморщился, отгоняя воспоминания о вчерашнем ограблении.
Словно два старшеклассника с легкостью вытряхнули мелочь из карманов малыша!
Нет, не ходи! воскликнула Анна. Чем меньше дел с Чужаками, тем лучше! Говорят, что они едят она понизила голос, бросила расстроенный взгляд на детей, человеческие мозги
Ты сама это видела? спросил Ник устало. Кто придумал подобную глупость? Одна из твоих школьных подруг?
Нуу Анна зарделась. Ну, может и не едят, но они мерзкие и страшные Убивают направо и налево! С этим ты спорить не будешь?
Это да Но вот только где добыть еды, чтобы всех накормить? В магазине?
Работающих торговых точек в окрестностях не осталось, закрылись даже вьетнамцы.
Ты можешь пойти куда-нибудь, где требуются обычные рабочие руки! запальчиво возразила Анна. Клара, жена доктора со второго этажа, говорила вчера, что они копают по ту сторону Святополкова холма, да и в Нуслях целый квартал порушили, теперь развалины растаскивают. Только не вот это «особые работники, высокий статус, защита» Кто знает, что это означает на самом деле? Чем придется заплатить за подобное?
Ник опустил глаза, посмотрел на свои ладони.
За два дня они покрылись ссадинами и мозолями, пальцы опухли и ныли. Поселившаяся в мышцах надрывная слабость чуть ослабела за ночь, но никуда не исчезла, да еще при каждом движении хрустел позвоночник.
Да, не так просто из ученого, профессора стать землекопом.
Никто, сказал он тихо. И разнорабочие им нужны, пока нужны только вот Ты не была у Высокой церкви и не видела, какая толпа там желающих, и не всем так везет, как мне позавчера. Завтра я могу отправиться в Нусли, за холм или еще куда, и вернуться ни с чем. Или на обратном пути, когда я буду едва тащиться, меня снова повстречают те подонки тут голос его дрогнул от злости, когда он вспомнил о пистолете, найденном на поле боя в понедельник.
Не прогуляться ли на площадь Мира с ним в кармане?
Следи за языком, тут дети.
Да, конечно А кроме того, если я буду удачлив, то через несколько дней просто сдохну от усталости. Заработаю грыжу, растяжение или еще какой подарок такого рода.
Ну хотя бы сегодня останься дома, поработай над статьей голос у нее был умоляющий, жалобный.
Да кому она теперь нужна? Энклиза местоимения в инфинитивных оборотах астурийского, дифтонгизация гласных в арагонском, его же заимствования из берберского и баскского про все это можно забыть!
Как и про лекции с семинарами, про конференции и про запланированную на следующее лето поездку на север Испании, туда, где в отдаленных горных долинах говорят на интересных для него языках
Разве что очередная встреча «Логоса», скорее всего, состоится.
Влад заглянул к Нику вчера на рассвете, еще до того, как тот ушел из квартиры. Сообщил, что договорился с хозяином кафе на Йечной, да еще и успел всех оповестить, где и когда пройдет собрание.
Руководителю кружка осталось только согласиться и взять ключ.
Не ходи к ним! Не ходи туда! Анна подскочила, обняла за шею, как Младшая совсем недавно. Мы обязательно придумаем что-нибудь! Сбежим! Уедем из города! Отправимся туда, где все нормально!
Ник только грустно улыбнулся.
От товарищей по работе он знал, что выезды с позавчерашнего дня перекрыты блокпостами, что человеческие машины не выпускают, а в тех, кто пытается вырваться, стреляют без колебаний.
Не нужно что-то придумывать, сказал он. Я пойду, узнаю, что там и как. Только вот позавтракаю для начала и он подтянул к себе тарелку.
Надо порадовать жену хотя бы тем, что съесть ее стряпню.
* * *
Главный собор города носил имя Святой Троицы, и возвели его в те давние времена, когда в замке, на территории которого располагался храм, обитали самые настоящие короли.
Кто только не считал себя его хозяином за прошедшие века, и гордые католические прелаты, и неистовые табориты, австрийские императоры, коммунисты и даже правительство демократической республики, что вот уже пять лет судилось с церковью по поводу собора. Но теперь здесь сидели новые владельцы, и это Ник понял, едва перейдя Пороховой мост.
Ворота, что вели на территорию замка, охраняли трое Чужаков.
Шлемы они перестали носить с того дня, как всякое сопротивление оказалось подавлено.
Я в собор, сказал Ник, просительно глядя в лицо одного из них, такое человеческое, безупречно-правильное, если забыть про черные глаза и то, что их три. Особая работа Объявление!
Робот на гусеницах превратил его слова в последовательность неразборчивых фонем. Часовые разошлись в сторону, открывая дорогу, а один из них махнул ручищей проходи, не задерживайся.
Очереди тут, в отличие от рабочей площадки около Высокой церкви, не было.
У входа в храм Ника заставили пройти через рамку, а затем еще и обыскали, грубо охлопав с головы до ног. Дрожа от унижения, пытаясь забыть то мерзкое ощущение бессилия, когда по тебе шарят чужие лапы, а ты не смеешь даже пошевелиться, он перешагнул через порог и удивленно застыл.
Нет, витражи сохранились в целости, как и колонны, и мраморный пол.
Но зато Чужаки ликвидировали остальное орган, иконы, надгробия над могилами епископов, потемневшие от времени деревянные скамьи, роскошный алтарь, статуи архангелов с золочеными мечами, все то, что делает собор собором.