Кое-где из зарослей поднимались белоснежные округлые сооружения с остроконечными крышами.
Немногие могут похвастаться, что видели то, что вы увидите сейчас, сообщил Табгун через плечо. Хотя все слышали об отвратительном бунте, случившемся двенадцать лет назад И чтобы опираться на верность верных, мы показываем вам то, что сохранено. Узрите же!
Мы прошли через новую дверь, и оказались посреди руин.
Мраморный пол взрыт, в нем трещины и выбоины, потолок обрушился, несколько колонн лежат, точно исполинские стволы. Всюду осколки стекла, куски блестящего металла, обрывки яркой ткани, у стен застыли шкафы с распахнутыми дверцами, искореженные, покосившиеся.
Здесь некогда располагалась главная сокровищница, Табгун покачал головой. Ворвавшиеся сюда мятежники, лишенные разума негодяи, похитили все, до чего дошли их руки, в том числе и несколько предметов из Сферы Чистоты, которая с тех пор не может похвастаться полнотой полноты.
Так, и Сияющий Обруч у нас из этой самой Сферы, и выходит, что кто-то из повстанцев его утянул, потом спрятал на «Гневе Гегемонии», а Диррг как-то об этом узнал и теперь ищет эту штуку Но куда делся сам похититель умер, не успев забрать имущество? Попади он в руки Службы надзора, мигом бы все рассказал.
Тут закипел последний бой, где части, верные Гегемону, да правит он вечно, встали насмерть, если Табгуна когда-нибудь лишат титулов, денег и привилегий, он сможет зарабатывать на жизнь как бродячий сказитель. Многие расстались тогда с жизнью, почти все были ранены, но не отступили ни на шаг, и благодаря этому цивилизация устояла.
«Интересно, а где ты сам был в тот день?» подумал я.
Дворец восстановили, но этот зал оставили нетронутым как память о верности, принц сделал паузу, еще более длинную, чем обычно. Надеюсь, вы ощутили дух места. Теперь за мной, награды ждут вас.
И мы потащились через анфиладу комнат, причудливо украшенных, набитых изящными вещами, которые я не в силах ни описать, ни назвать. Случился передоз новых впечатлений, комнате на третьей я устал восхищаться и открывать рот, и просто тащился за остальными, как баран на бойню.
Пару раз мы свернули, и очутились в очередном зале, по сравнению с которым увиденные ранее выглядели каморками.
Ну ни хрена себе прошептала Лиргана: проняло даже ее.
Вместо крыши над головой скопление кучевых облаков, они даже движутся, но за пределы зала не выходят. Вдоль стен огромные, в три человеческих роста статуи воины в бронезащите и с оружием, дамы в пышных платьях, благообразные пожилые мужчины со свитками в руках, многие по-кайтеритски безволосые, но не все; должно быть всякие деятели, кто вложился в создание и сохранение Гегемонии.
И трон, похожий на застывшую волну, сине-зеленый, с белой спинкой.
Зал был пустым в тот миг, когда мы вошли, но тут же начал заполняться зашелестели роскошными халатами мужчины и женщины, сплошь кайтериты, холеные, надменные. Вокруг трона образовалась толпа, и на его вершине объявился согбенный старик откуда он там взялся, я не понял, сдвинулось что-то, и в белоснежном кресле возник этот тип, дряхлый гриб в лиловой тунике.
Приветствуйте великого Гегемона, Защитника Справедливости и Держателя Мира, Приносящего Первую Жертву, Говорящего с Истиной, Того, кто Поддерживает Пламя! рявкнул здоровенный мужик, разряженный как петух, и все одновременно склонились в поясном поклоне.
Я чуть отстал, поскольку совсем не понимал, что делать.
Когда распрямился, белое кресло медленно ехало вниз по склону волны, а Табгуну несли подушку, на которой аккуратными рядами лежали медальки: золотые толстые кругляши разбрасывали искры, черные ленты с бантами змеились, точно щупальца.
Сегодня награждены будут герои битвы на Бриа! вновь подал голос здоровяк. Планета сия населена непокорными дикарями, не желающими радостно встать под сень благостной руки цивилизации, упорствующими коснеть в невежестве, грязи и нищете! Доблестные воины Гегемонии несут им спасение, мир и благодать!
Я вспомнил бриан, их гордые лица, мирные поселки, и подумал, что пропаганда всюду и всегда одинакова.
Героям первых сражений на Бриа сегодня будут вручены Медали Малого Солнца! продолжал надрываться глашатай. Тем, кто проявил храбрость и показал воинское умение!
Мой взгляд упал на Равуду, и меня перекосило от злости этот урод стрелял в своих, насиловал пленниц, а его произвели в «герои»? Да чтоб я сдох, нахрен эту награду! Вот только никто меня не спросит.
Гегемон встал из кресла, Табгун подал ему одну из медалей.
Трибун Лиргана! объявил глашатай, и кружок из золота закачался на груди, которую я не так давно тискал.
А потом хозяйка этой самой груди дальнейшее вспоминать не хотелось.
Трибун Явайни!
Этот принадлежал к народу, которого я не знал даже названия очень длинные пальцы на висящих до колен руках, узкие плечи, огромная голова без ушей, иссиня-черная кожа и прозрачные, точно вода глаза.
Центурион Иргис!
Ну этот шавван, все понятно
Гегемон подходил ближе и ближе, а я думал, насколько плохо он выглядит дрожащие руки, согнутая шея, неуверенные движения, мутный взгляд, шаркающая походка. Жить ему явно недолго, а это значит близка драка за трон, и драка безжалостная, как принято в этих случаях.
Интересно, сын у правителя есть?
Надо будет у Пиры спросить, она у нас фанатеет от правящей семьи, все о них знает.
Десятник Егорандреев! объявил глашатай, и я вздрогнул, распрямился.
От Гегемона просто смердело гнилой плотью, и я брезгливо вздрогнул, когда его пальцы коснулись моей груди.
Да светит тебе солнце, прошамкал он, подняв на меня алые глаза.
Служу Гегемонии ответил я и вздрогнул повторно, на этот раз от удивления мой взгляд, рыскавший в толпе у подножия трона, наткнулся на женщину с роскошными светлыми волосами.
Круглое лицо, смуглая кожа она могла быть сестрой Юли, или скорее матерью! Только вот смотрела она с наивностью маленького ребенка, открыв рот, а по подбородку сбегала струйка слюны.
Слабоумная? Но кто пустил ее сюда?
И какое удивительное сходство, а ведь одна родилась тут, в Столице Гегемонии, другая на Земле!
Я отвел взгляд, обнаружил, что выдача медалей закончена, и правитель зашаркал обратно к трону. Табгун же остался рядом с нами, а точнее рядом с Равудой, и эти двое о чем-то шептались, вполне доверительно, будто старые друзья, и на лице моего смертельного врага красовалась довольная улыбка.
Как бы я хотел ее стереть но сегодня не получится.
* * *
В огромном шатре было тесно и жарко, ни никто из набившихся внутрь бойцов и не думал уходить.
На сцене у задней стенки шатра танцевали, извиваясь, три гибкие женщины. Блестела кожа, словно покрытая лаком, ползли по ней узоры пятна со шкуры леопарда, полоски зебры, серебристая чешуя, огненные языки. Волосы женщин то отрастали до пят, то становились короткими, лица текли, словно отражения, и еще они испускали что-то совершенно не знаю, как назвать запах, эманацию, радиацию.
Глядя на них, я ощущал, что все трое обнимают меня, ласкают нежными руками, лижут шершавыми язычками. Я понимал, что это иллюзия, но победить ее не мог, гениталии мои наполнялись кровью, я дрожал, сердце лупило все чаще и чаще, по лицу и спине тек раскаленный пот.
Стоявший рядом Макс вывесил язык и дышал, как пес на жаре, сзади, судя по размеренному сопению, кто-то вовсю баловался рукоблудием.
Вапще прошептал Макс, и я закрыл глаза, поскольку понял, что не могу больше смотреть, что сам схвачу себя за яйца, чтобы только не мучиться.
Но не помогло под закрытыми веками извивались те же три фигуры, истома накатывала волнами, я качался на них, точно плотик в кильватере парохода, из глаз моих текли слезы. Вспомнить весь секс, который только случился в моей жизни ничего подобного я никогда не испытывал.