Помещение, где очутился Роберт, напоминало старинную монастырскую трапезную. Беленые стены, с потолочного свода свисают на железных цепях допотопные лампы, распространяющие неестественно желтый свет. За длинными деревянными столами сидели группы пожилых мужчин и женщин. Жестяными ложками они черпали из простых металлических мисок горячую жидкость и весьма поспешно несли ко рту. В воздухе висел густой пар мало что разглядишь, слышался только прерывистый дребезжащий звук, возникавший оттого, что ложки задевали за края мисок или скребли по дну. Содержимое мисок, казалось, не убывало, равно как и голод едоков. Так или иначе, лица их непрерывно двигались, жуя и смакуя. Судя по одежде, здесь были представлены разные слои населения, хотя большинство явно постаралось принарядиться. Невыразительностью манер они походили на манекены, вырезанные из каталога фирмы готового платья, разве что в натуральную величину. Большинство было прямо-таки обвешано украшениями ожерельями, брошами и галстучными булавками, перстнями и браслетами. От постоянных покачиваний едоков золото и серебро взблескивали, искрились брильянты и драгоценные камни, будь то подлинные или фальшивые. Многие сидели в шляпах и пальто, как бы готовые в любую минуту отправиться в дорогу. Роберт пробирался среди скамей, высматривая свободное место, ведь его, наверно, послали сюда перекусить, как вдруг его окликнули по имени и схватили сзади за плечо.
Роберт? Как ты сюда попал? В голосе окликнувшего звучали радость и удивление.
Обернувшись, Роберт увидел своего отца и аж побледнел, но старик не дал ему рта раскрыть, продолжал говорить со словоохотливостью человека, который давно не имел случая высказаться перед слушателями.
Как замечательно повидать тебя, тараторил он. Ты что-то бледный, Роберт, по-прежнему дымишь как паровоз? А я здесь совсем бросил. Как до́ма? Жена и дети здоровы? Ты доволен, сынок, ну, то есть душевно тоже удовлетворен? Я всегда делаю для тебя все, что могу, ты же знаешь. Жаль, ты не стал юристом, а то бы давно мог возглавить мою адвокатскую практику, дело-то превосходное. Однако тебя тянуло к древностям. Вот мне и пришлось тогда взять Фельбера, знаю-знаю, ты его ни в грош не ставишь, но согласись, у Фельбера есть свои плюсы. Как я уже сказал, мы ведь поладили, верно? Работе конца-краю нет, вздохнуть некогда. Кстати, не хочешь с нами позавтракать? Пойдем сядем, места здесь на всех хватит.
Роберт уже не раз тер пальцами глаза под очками. Без сомнения, он слышал голос отца, а вот лицо лишь медленно, исподволь приходило в соответствие с давним представлением. Мотнув головой, он еще больше подался вперед, будто таким манером мог избавиться от наваждения ведь необъяснимое происшествие казалось ему именно наваждением. В уши опять отчетливо ударило чавканье без устали жующих едоков. Обеими руками Роберт уперся в деревянный стол и сверлил взглядом призрак, притворявшийся его отцом. Разве за свою жизнь он мало наслушался одних и тех же тирад, разве отец порой не казался ему призраком? И вот теперь умершее божество детства вновь во плоти сидит перед ним?
Ты ешь, ешь, подбодрил отец, горячее всегда на пользу.
А я-то все время думал, что ты умер, прошептал Роберт.
Тсс, шикнул старик, пытаясь растянуть рот в кривой улыбке, нехорошо этак говорить.
Странно начал Роберт.
Что странно? настороженно спросил отец.
Встретить здесь тебя, отвечал Роберт. Конечно, меня не было дома, когда он замялся, подыскивая подходящее выражение, когда это случилось.
Совершенно верно, дома тебя тогда не было, спокойно ответил старик, вот почему ты не можешь этого знать.
Мама мне написала, что ты вдруг От волнения Роберт осекся.
Ты же знаешь мать, сказал отец, высокомерно усмехнувшись, ей все всегда виделось в самом черном свете. Когда со мной случился удар ты, вероятно, заметил легкую кривизну в моем лице, она в душе, натурально, уже со мной распрощалась. А я скрылся от шумихи и, словечком не обмолвившись, обосновался тут, на отдых. И, как видишь, отнюдь не без пользы.
Но почему ты никогда не писал, спросил Роберт, никогда не давал о себе знать?
Слухи сами собой дойдут, и вообще, жизнь состоит из заблуждений. Ты уж извини. Отец снова сосредоточился на завтраке.
Роберт смотрел поверх сборища едоков, по-прежнему не в силах примириться с реальностью. Разве не казалось тогда, что отец вправду умер? Несколько месяцев назад, когда Роберт ненадолго заезжал к матери, она была в черном. Впрочем, у пожилых женщин это обычное дело. Об отце они говорили мало и не без смущения, как говорят об отлучившемся. Но в его давнем кабинете ничего не изменилось, будто он в любую минуту мог вернуться. На двери адвокатской конторы, которую теперь возглавлял Фельбер, висела все та же давняя табличка. Вспоминая эти подробности, Роберт вдруг сообразил, что мать ни разу не ходила с ним на кладбище.
Выходит, ты вовсе не умер? спросил Роберт, возвращаясь к реальности.
Да ты посмотри на меня, Фома неверующий! воскликнул отец, положил ложку на стол и прищурился на сына. Я ведь выгляжу лучше и в целом моложе, чем раньше, а?
Словно затем, чтобы побороть последние сомнения, Роберт обеими руками схватил отца за плечи и энергично встряхнул:
И правда ты.
После трех с лишним десятков лет в браке охотно учинишь окружающим подвох, чтобы вновь остаться наедине с собой.
Роберт услыхал довольный смех отца, который помнил с детства.
Ты все такой же, с улыбкой подхватил он.
Лампы раз-другой мигнули.
Словом, чавкая, продолжил отец, я не жалею, что поехал тогда сюда. Жизнь, так сказать, инкогнито весьма притягательна. Поскольку же мне без работы невмоготу, я от нечего делать готовлю документ для бракоразводного процесса «Мертенс против Мертенс». А это дело требует осторожности. Хорошо, что ты тут, ведь нам совершенно необходимо спокойно и откровенно обсудить сей предмет. Не здесь, разумеется, здешняя обстановка не подходит для столь щекотливых материй.
Он слегка презрительно обвел взглядом помещение с кучками мужчин и женщин. Роберт отметил, что отец, совсем как раньше, шумно хлебает суп. Однако ближайшие соседи были так поглощены едой, что не слышали ни разговора, ни вообще происходящего вокруг.
Разве это дело не закрыто? спросил Роберт. Мне казалось, суд еще тогда вынес решение о разводе?
Возможно, сказал отец. Но суд второй инстанции состоится здесь. Для меня это стало лишним поводом переехать сюда. Кстати, ты ведь тоже был замешан в этой истории, а я ловко сумел вывести из разбирательства и тебя, и твои свидетельские показания. Ты же бывал у Мертенсов, верно? И с учетом некоторых высказываний госпожи Мертенс у меня сложилось впечатление, что кой-какие вещи лучше не выставлять на публичное обозрение. Документы у меня не с собой, но, как я уже говорил, при случае мы обсудим все это с глазу на глаз.
Не исключено, задумчиво обронил Роберт, что я совсем недавно видел Анну.
Здесь? вскричал адвокат. Госпожа Мертенс здесь? Это бы весьма продвинуло мою работу с делом.
Я не вполне уверен, сказал Роберт. Мне просто показалось, что сюда меня привела Анна.
Тут непременно надо разобраться, Роберт. Может, тебя вызвала повесткой противная сторона и ты вообще потому и приехал?
Да нет, едва ли, отвечал Роберт, которому разговор начал мало-помалу действовать на нервы. Я получил вот это письмо, из Префектуры. Пожалуйста! Он достал из нагрудного кармана бумагу, протянул отцу, и тот внимательно ее прочитал.
Ценный документ, с уважением признал он, составлен непосредственно нашей Префектурой Такого приглашения мало кто удостоивается. Кроме того, отсюда следует, добавил он не без гордости за сына, возвращая ему бумагу, что тебе гарантировано здесь длительное пребывание. А это для нашего брата главная забота. Ты избежишь многих неприятностей и тревог, тебе ведь не придется постоянно подыскивать резоны, чтобы здесь задержаться. Так что в этом смысле можешь быть совершенно спокоен.