Цвет свой? он обращается ко мне впервые через пятнадцать минут, когда показывает ладонью на кресло.
Свой.
Он кивает и немного кривится, словно я сделала что-то преступное.
А это не больно? спрашиваю его.
Что именно? не понимает он.
Наращивание, подсказываю, ловя его взгляд. У меня подруга делала, так она спать не смогла. Все давит, тянет Да и пока крутили в студии, намучилась.
Я сочиняю. Меня банально несет. Я вижу, что он смотрит на меня как на простушку, которая ничего не смыслит в модных тенденциях колористики, и подыгрываю ему.
Хотя сделали ей прикольно, подытоживаю. Цвет мне понравился. Такой блонд шикарный с желтым отливом.
С желтым? щурится парикмахер.
Ага. Давайте мне так же?
Я постараюсь, цедит он и трогает спинку кресла, отворачивая меня от зеркала.
Он бросает распоряжения своим людям. После чего вкладывает беспроводные наушники в уши и переключается на мои волосы. Я в какой-то момент полностью отпускаю ситуацию: прикрываю глаза и просто-напросто жду результата.
А подождать приходится! Даже с кучей ассистентов дело занимает несколько часов. Когда я уже не чувствую спину, мне приносят чашечку кофе, а в проеме я замечаю помощницу. Женщина уверенным шагом проходит к креслу и придирчиво оглядывает мою прическу.
Тамара, я еще не закончил, бросает ей парикмахер.
Тамара.
Теперь-то я запомню ее имя.
Мне уже нравится, женщина успокаивает его и ласково проводит по плечу. Ты исправил единственный дефект в ее внешности.
Я оставлю уходовые средства. Нужно будет попитать волосы, иначе даже мои золотые руки окажутся тут бессильны.
У меня на языке вертится фраза, что у меня дома есть отличный бальзам от бабушки Агафьи. Но я лишь устало выдыхаю. От пререканий легче не становится, я все равно все сильнее чувствую себя куклой в чужих руках. Поэтому я не испытываю никаких эмоций, когда мастер заканчивает и дает взглянуть в зеркало.
Да, объективно я стала выглядеть лучше. Длинные густые волосы с блестящим отливом и модным оттенком просто мечта. Но мне не по себе от оценивающих взглядов, которые устремились на меня со всех сторон.
И так проходит весь день. Щелкают много фотографий, приносят наряды и аксессуары, чтобы сделать последние примерки и полностью укомплектовать мой гардероб.
Вот сюда. Тамара показывает на отметку, на которую я должна встать. Нужно сделать несколько пробных проходок.
Рядом с помощницей крутится еще одна девушка Ксения. Именно она принесла мне очки, когда я только вошла в дом.
Проходок?
Я смотрю на белый крест из малярного скотча. Две полоски наклеили прямо на пол, словно произойдет трагедия, если я промахнусь на пару сантиметров.
Именно. Ксения кивает. Я приготовила три пары обуви. Там разная величина каблука. Вы вообще носите высокие каблуки?
Редко.
Плохо, обреченно выдыхает девушка. В любом случае мне нужно взглянуть на вашу походку.
Это так важно?
У госпожи Никольской легко узнаваемая походка. Ксения бросает взгляд на Тамару, которая отошла к рабочему столу, и добавляет еле слышно: Специфичная Она двигается резко и часто проводит ладонью в воздухе. Вот так.
Ксения чертит рукой строгую линию от себя ко мне.
Я покажу вам ролик. Но самое главное она очень любит высоченные каблуки.
Плохо, выдыхаю я.
Ксения вспыхивает, пугаясь, что Тамара нас услышит. Она снова оглядывается через плечо, но через мгновение робко улыбается.
Самую высокую пару можно убрать, произносит Ксения. Неприятности ни к чему. А вот с этими придется совладать.
И она протягивает мне две фирменные коробки. Я опускаюсь на пуфик и примеряю первую пару босоножки с черными бархатными лентами на среднем каблуке. Хотя с моей любовью к кроссовкам даже он выглядит травмоопасно.
Вот ролик. Ксения наклоняется ко мне и запускает видео на планшете.
Минут пятнадцать я сосредоточенно смотрю в экран. Пытаюсь запомнить манеры другой девушки. Ксения оказалась права, Любовь Никольская двигается стремительно и даже, пожалуй, агрессивно. Как будто хочет сразу донести до окружающих мысль, что с ней лучше не шутить.
Я поднимаюсь с пуфика и перевожу взгляд на большое зеркало напротив. Нужно сосредоточиться и как-то скопировать. Хотя какая из меня актриса Но я пробую. Делаю несколько шагов, потом возвращаюсь к ролику, потом снова прохожу перед зеркалом. Мне не хватает пластики не в том смысле, что я хочу быть гибче и элегантнее, а в том, чтобы почувствовать свое тело как пластилин. Все-таки это отдельная профессия, люди оканчивают актерские вузы, чтобы решать подобные задачи.
Лучше, сухо комментирует Тамара через час, когда мне уже хочется сыпать проклятиями.
Ксения передает мне вторую коробку, в которой я нахожу зеленые туфли на шпильке. Борьба с ними занимает еще час. У меня не выходит повторить походку Никольской на сто процентов, но на конкурс двойников я уже гожусь. Особенно когда я переодеваюсь в ее одежду, а стилист не жалеет украшений.
Тамара подходит ко мне вплотную и поправляет локоны. Я замечаю, как ее взгляд теплеет, подсказывая, что ей нравится то, что она видит. Но она молчит и передает меня в руки следующему мастеру. Меня снова заставляют тренировать походку, разрешая отвлечься лишь на кофе с круассаном с персиковой начинкой, потом подводят к разным предметам мебели и показывают, как я должна садиться на стул или диван.
Как поправлять спавшую с плеча сумочку.
Как смотреть на наручные часы.
Каким тоном разговаривать.
Каким смехом смеяться.
Как пользоваться списком контактов в сотовом.
Этих как так много, что я почти плачу от счастья, когда дело доходит до вечера и меня отпускают отдыхать. Я поднимаюсь на второй этаж вместе с Ксенией, которая вызвалась показать мне мою спальню.
Продуктивный день, замечает она, чтобы сгладить повисшее молчание. Я скажу, чтобы вам принесли ужин в комнату.
Нам обязательно общаться на вы?
Ксения задумывается, а потом виновато закусывает нижнюю губу.
Вы можете обращаться ко мне на ты, Любовь Никольская обычно так и общается с помощниками
Да, мне сегодня об этом сказали.
Но мне нужно обращаться к вам на вы. Лучше не нарушать правила, чтобы потом не сбиться.
Это да. Я киваю. А если честно, у меня получается? Я смогу изобразить ее?
Я думаю, да. Вы очень похожи. Как близняшки
Но голоса все-таки разные.
Вокруг вас будут свои люди, а чужим можно просто фыркать.
Я коротко смеюсь, представляя себе эту картину.
Вот эта дверь. Ксения обхватывает позолоченную ручку. Я пойду потороплю кухню, чтобы не тянули с ужином.
Спасибо.
Я захожу в спальню, щелкаю выключателем и пораженно выдыхаю. Комната по размеру напоминает целую квартиру, тут и мебели наберется на хорошую трешку. Я отмечаю большую кровать с балдахином, рядом с которой стоят кушетка и два кресла, чуть подальше устроена еще одна мягкая зона с камином, а с другой стороны вовсе поставили ванну.
Интересно, произношу, обходя ванну посреди спальни.
К счастью, привычная ванная комната здесь тоже есть. Я заглядываю за другую дверь и нахожу ее там. На то, чтобы принять душ, сил не нахожу. Я умываюсь, снимаю макияж и наношу на лицо крем, который первым попадается под руку. Целая горсть небольших тюбиков лежит в корзинке между раковинами.
Минутку, отзываюсь, слыша стук в дверь.
Я возвращаюсь в комнату с полотенцем в ладонях, которым промакиваю излишки крема. Тот оказался слишком жирным. Надо все-таки взять за правило сперва читать этикетки.
Обслуживание номеров, сообщает смутно знакомый голос.
Я не успеваю распахнуть дверь, ее толкают с той стороны без моей помощи.
Черт.
Я вижу перед собой Игоря Никольского. Он усмехается, замечая мое удивление, и буквально продавливает меня, чтобы войти внутрь. В его ладонях действительно зажат поднос с ужином.