Спустя мгновение Варенька вышла из кладовки и заглянула в первую комнату дома, служившую молельной. Девочка подошла к алтарю, расположенному в углу комнаты возле печи, окинула взглядом висящие на стене образа и перекрестилась. Сделав поклон, Варенька вытащила из алтарного подсвечника догорающую свечу и вздрогнула от неожиданности. С улицы до девочки внезапно донеслась мужская речь, заставив Вареньку с любопытством подойти к занавешенному окну молельной.
На широкой дороге возле калитки дома Вареньки стоял большой грузовик цвета выцветшей травы, в кабине которого неподвижно сидел водитель. Прямо за грузовиком выстроилась в линию шеренга из восьми солдат, перед которыми находился их командир, чей громкий голос и услышала девочка.
«Похожий грузовик забрал папу», с грустью вспомнила Варенька прощание с отцом, призванным на фронт три недели назад. «Но у той машины глаза были рядом друг с другом, а у этой находятся по бокам».
Как бы девочка не вслушивалась в непонятную речь мужчины, громко раздающего приказы солдатам, Варенька не могла разобрать ни слова из того, что говорил командир.
«Почему почти у всех дядь на голове надеты пилотки, и их оружие висит на плечах стрелялом верх, а у двух дядь на голове каски, и они держат оружие в руках стрелялом в бок?» пыталась понять девочка, разглядывая солдат.
Неожиданно упавшая на палец Вареньки капля горячего воска заставила девочку перевести взгляд на огрызок свечи в своей ладони.
«Мёд!» вспомнила Варенька, после чего вышла из комнаты и вернулась в кладовку.
Яркое пламя свечи осветило собой тёмное помещение, открыв перед ребёнком содержимое кладовки. Слева у стены выстроились в ряд мешки со свеклой, картофелем, капустой, морковью, грецким орехом, семенами подсолнечника, а также мешок с желудями и каштанами для поросёнка. Поверх заполненных продуктами мешков лежало несколько пустых, а справа у стены на разной высоте располагались три массивные полки, тянущиеся вдоль всей стены кладовой.
На нижней полке стояли трёхлитровые банки огуречно-томатных солений и маринадов, а также банки с рисом, гречихой, овсом, лапшой и кукурузной крупой. На средней полке красовались литровые банки с различными вареньями, банки с тушёной свеклой, а также кабачковой, баклажанной и грибной икрой, и банки с маринованным болгарским перцем. На верхней полке, в свою очередь, обосновалась корзинка свежих куриных яиц, баночки со свиным смальцем, свиная тушёнка и рыбные консервы.
«Вот ты где!» обрадовалась Варенька, доставая со средней полки баночку золотистого мёда. «Ещё вчера ты была справа от варенья, ближе к входу, а сегодня стоишь слева, потому я тебя сразу и не нашла».
Мысли девочки внезапно оборвал резкий звук отворившейся двери белёной мазанки. Спешно заперев за собой деревянную дверь на ключ, Серафима вбежала в кладовку, освещаемую пламенем догорающей свечи, которое озарило собой застывший на лице молодой женщины ужас.
Глава 2. Револьвер
Почему ты так долго?! воскликнула Серафима, крепко сжав ладонями плечи дочери.
Ты переставила баночку с мёдом, чтобы я её не нашла, обиженно ответила Варенька, пытаясь выскользнуть из рук матери.
Я сделала это, потому что у нас много варенья, а мёда всего одна баночка.
С этими словами Серафима отпустила девочку и присела рядом с ней на корточки.
Когда мёд закончится, Тарас Наумович принесёт нам новую баночку, продолжила негодовать Варенька.
Я же говорила тебе, что немцы заняли город. Рынок сейчас закрыт, и эта баночка мёда у нас последняя.
Прости, я совсем забыла про немцев.
Девочка смутилась и вернула мёд на полку, после чего поместила погасший огарок свечи в кармашек своего платья.
В попытке подобрать нужные слова, чтобы поведать дочери о нависшей над ними угрозе, Серафима прокручивала в голове последние пять минут с момента ухода Вареньки из кухни. Женщина сидела возле девочки в тёмной кладовке и видела перед собой обеденный стол с лежащими на скатерти орехами. Она не успела очистить их и выложить на остывающую в тарелках кашу, поскольку почувствовала неладное и немедля выбежала из кухни. Когда Серафима добежала до укрытого виноградником крыльца дома, то обнаружила за его калиткой грузовик с выстроившейся позади него шеренгой немецких солдат. Испуганно перепрыгивая через бетонные ступеньки крыльца, женщина распахнула входную дверь мазанки, заперла её и оказалась в кладовке.
Нам нужно уходить из дома, попыталась как можно спокойнее произнести Серафима, чувствуя свою вину за то, что отправила дочь в кладовку за мёдом.
Что случилось? обеспокоенно спросила Варенька.
На улице немцы. Я возьму наши документы и сразу вернусь.
С этими словами женщина поднялась с корточек и вывела девочку в прихожую.
Я хочу с тобой, промолвила Варенька, боясь оставаться одной, словно мама могла покинуть её навсегда и уже не вернуться.
Жди меня здесь! наказала Серафима дочери и зашла в молельную комнату, после чего скрылась в расположенной за ней спальней.
Но почему мы не можем остаться в доме? негодующе спросила девочка, желая продолжать слышать голос матери.
Оставаться в доме слишком опасно.
Последние слова мамы заставили Вареньку испуганно смолкнуть, после чего она обернулась к входной двери мазанки и осторожно отодвинула край закрывающей левое окно занавески. Убедившись, что на видимой части крыльца дома никого нет, девочка подошла к правому окну в желании отодвинуть его занавеску, но внезапно одёрнулась, увидев медленно опустившуюся ручку входной двери. Кто-то за дверью потянул ручку на себя, но запертая на ключ дверь осталась неподвижна. Затем тот же «кто-то» дёрнул ручку с такой силой, что внутренности дверного замка истошно взмолились о пощаде, а стрельчатые окна у входной двери мазанки отчаянно задребезжали.
Застигнутая врасплох Варенька раскрыла рот, чтобы закричать, но неожиданно почувствовала запечатавшую её уста ладонь матери. Серафима развернула к себе перепуганную дочь и показала ей приставленный к губам палец. Варенька тут же крепко вцепилась в маму и зажмурилась, пытаясь обрести утраченное чувство защищённости. Женщина слышала, как трепещет в груди сердце испуганной девочки, и обняла её в ответ.
В следующую секунду на встретившем незваного гостя крыльце дома послышался мужской голос, которому спустя мгновение что-то ответил голос другого мужчины. Застывшие в объятиях друг друга мать и дитя ощутили, как по их коже пронеслись мурашки, и в оцепеневшем сознании Серафимы и Вареньки незримо отпечаталось лишь одно страшное слово «Немцы», от которых женщину и ребёнка отделяла лишь не внушающая уверенности деревянная дверь.
Голос второго мужчины вновь обратился к первому, после чего тот чиркнул по крыльцу чем-то металлическим и направился к курятнику, пока второй мужчина последовал в сторону хлева и летней кухни.
С выпрыгивающим из груди сердцем Серафима слышала, как мужчины удаляются осматривать территорию дома, и гадала, сколько времени солдатам Вермахта понадобится на то, чтобы погрузить в свой армейский грузовик кур и поросёнка, вернуться обратно на крыльцо и взломать двери мазанки в поиске хозяев двух тарелок с остывающей на кухне гречневой кашей.
Доченька, я знаю, тебе очень страшно, обратилась к Вареньке дрожащим голосом мать. Мне тоже страшно, но мы должны выбраться из дома и спрятаться за его пределами, чтобы плохие дяди нас не нашли.
Намертво вцепившаяся в Серафиму девочка помотала головой, не имея ни малейшего желания куда-либо выбираться из кажущегося ей вполне безопасным по сравнению с улицей дома.