Станцуешь полторы штуки твои. Я молчала. Клиент передал, что ждет Дюймовочку.
Ошеломленно глаза распахнула. Только Макс называл меня так. Не на показ, а когда вдвоем были, любили друг друга, в наслаждении тонули. Я коротко рассмеялась и руками за голову схватилась. Теперь мне предстояло ответить на вопрос: готова ли я пойти до конца в вип-комнате? Готова ли дать клиенту все, что он хочет? Максиму дать, если пожелает взять
Это только приват. Не более, вмешался в мои мысли Виктор Николаевич.
Не более У меня было с этим клиентом и более, и менее! Я жила с ним! Всего неделю, правда. Жила, пока в пропасть не упала. Или в мечту.
Господи, я запала на Вадима Полонского как маньячка. Бредила им. Отшивала всех, кто подкатывал, даже Барсова. Но он упорный, добился. А Вадим Он стал химерой, мечтой. Несбыточной, естественно. И вот когда эта «мечта» в дверь постучала, о любви запела, страстью стремительной нахлынула, я растерялась. Обескураженная и пораженная, не сразу осознала, что у моей мечты теперь совсем другое имя! А когда остановила безумие, низкое и мерзкое, приговор мой подписан был. Неважно спала с Полонским или нет, я слишком много ему позволила, чтобы считаться невинной жертвой.
Я встала, гордо голову подняла: хочет танец получит. Я не жертва. Я охотник. Я не цель. Я стрела. Я не шлюха. Я женщина. А он всего лишь мужчина.
Полумрак. Красный бархат. Легкий аромат малины. Макс ждал меня, лениво откинувшись на мягкую спинку дивана. Он выглядел расслабленным и спокойным. Взгляд из-под ресниц затуманен, на губах полуулыбка, ноги широко разведены Доступ облегчал? Неужели думал, что на колени упаду и примусь ублажать? Нет, он купил танец, его и получит!
Я игриво подошла к стене и нажала на кнопку: комната наполнилась тягучей эротичной музыкой. На приваты всегда стояло нечто подобное. Да и танцы достаточно однообразны, заточенные на возбуждение. Девочки плавно раздевались и делали все, чтобы клиент кончил. Доволен и щедр, а шанс, что будет звать на выезд, уменьшится.
Я грациозно приблизилась к дивану, плавно двигая бедрами. Нужно абстрагироваться: просто безымянный клиент. Мужчина, который ничего для меня не значит. К чертям, что он там думает!
На соревнованиях ты с таким же номером выступала? усмехнулся Максим, когда медленно скользнула ладонями по внутренней стороне его бедер, практически касаясь паха.
Нет, тряхнула волосами, задевая его грудь, там на мне было больше страз.
Я огладила пальцами его лицо, взгляд острый поймала. Макс больше не выглядел безмятежным. Губы напряженно сжаты, руки в кулаки стиснуты.
Раздевайся, бросил хрипло.
Да пошел ты, соблазнительно улыбнулась и медленно повернулась к нему спиной: задницей прямо у его носа крутила, кожей чувствовала, как горячо и шумно дышит. Я чувствовала то же самое: каждый крохотный волосок на моем теле возбудился, адреналин на нервах играл, буря внутри бушевала, и я выплескивала это в танце.
Ты всегда такая дерзкая с клиентами?
Ты первый. Я резко поставила острый мыс на диван, прямо между его ног, опасно близко к вздыбленному паху.
С огнем играешь, Дюймовочка предостерег Макс, сузив глаза до двух ярко-голубых щелок. Я ловко забралась на низкий диван и эротично бедрами повела. Мои короткие шорты ничего не скрывали, как и блестящее бюстье. Я сжала ладонями груди, откидывая голову назад, языком по губам прошлась, возбуждая и распаляя. Пальцы поползли вниз, к застежке, нырнули под белье. Я хотела, чтобы Макс оказался перепачканный спермой. Моя маленькая месть за унижение. Пусть вернется к своим крутым друзьям с пятном на брюках! Жаль только планы у нас совсем не совпадают.
Ты не можешь трогать меня ахнула, когда он сомкнул руки на моей талии и усадил на колени.
Это кто сказал? шепнул и ягодицы обхватил, в себя вдавил. Я судорожно сглотнула, дернулась, но Макс держал крепко. Руки горячие, тело сталью налитое, высеченное из твердой породы. Он взглядом в лицо мое впился, не прекращая пахом толкаться.
Тебе понравился мой танец? я пыталась отвлечь его (беседа или секс? Конечно, он выберет разговор! Ага, как же!), но даже не подумала в камеру посмотреть, помощи попросить. Мне от себя самой спасаться нужно.
Очень, его губы опасно приблизились. Ты всегда умела возбуждать и обрушился на меня. Протест не успел сорваться, сразу в бурю ответную превратился. Макс целовал меня жадно, а я отвечала на это безумие. Плевать на прошлое, настоящее и будущее. Есть только он.
Здесь камеры рвано выдохнула, путаясь пальцами в русых волосах. Макс пах горьким апельсином и тропическим зноем. Он дурманил и соблазнял. Это мой Максим. Я узнавала его в этом саркастичном мужчине. Душой и сердцем принимала.
Плевать! и дернул бюстье. Меня не нужно было больше держать я откинулась назад, подставляя грудь под горячие ласки. Соски царапала щетина, даря болезненно острое наслаждение. Внизу все ныло и тянуло в нетерпении, и когда Макс запустил руки под тонкую кожу шортиков, провел пальцем по разгоряченной плоти и безошибочно остановился на пульсирующем клиторе я захлебнулась в водовороте ощущений.
Нравится? шепнул, прикусив мочку уха.
Я не могла говорить, только мелко дрожать и стонать, ерзая на нем. Так хотела его. Пять лет прошло. Были другие мужчины, хорошие, плохие, разные, но не было нужного.
Максим легко приподнял меня лихо стянул шорты. Я осталась в трусиках и чулках с подвязками.
Уррр, невнятно прорычал, агрессивно огладив мои бедра. Расстегни, хрипло приказал, и я исполнила. Я не могла и не хотела ему отказывать. Далеко зашли, даже до отеля не доедем.
Максим достал из кармана презерватив и ловко натянул на крупный член. Я нависала над ним, не спешила оседлать, наслаждалась волшебством его пальцев, доводивших меня до края.
Макс простонала, когда он жестко обхватил мои бедра и резко насадил на себя.
Мы целовались как в первый раз. Так, как это бывает у юных и влюбленных, которые дорвались до близости. Мы дышали часто и вместе, стонали в губы, срывали медовую спелость негаданной встречи.
Не могу больше прошептала и меня накрыло сладким оргазмом.
Я тоже, Максим сжал меня до хруста и бурно кончил, толкнувшись в меня последний раз.
Я упала ему на грудь, дыхание восстановить хотела, пальцами по скулам скользя, рисуя нежный узор на его лице. Максим взял мой подбородок и приподнял, смотрел пристально, и мне не нравился этот взгляд.
Высший балл тебе: и за технику, и за артистизм.
Я дернулась, вырваться хотела.
Гимнасткой ты всегда была посредственной, а вот трахаешься до сих пор с душой.
А вот это действительно больно.
Мерзавец я замахнулась, но Максим перехватил мою руку.
Не советую, Дюймовочка.
Пусти! дернулась я. Он до сих пор во мне. Даже член не вытащил, а уже оскорбляет. Что, в Лондоне девушки закончились, что ты ко мне прибежал? Или никто не трахается с душой?
Жаль, что у тех, кто трахается с душой, души нет.
Ты про себя?
Макс клацнул челюстью и пальцами в мои бедра впился. Он не просто во мне был. У него стоял. Я стенками чувствовала каменную эрекцию.
Будешь дергаться, решу, что готова на второй акт.
Не дождешься! и снова попыталась соскочить, тщетно. Пусти, ты не один! Мне всю ночь работать!
Синяки останутся точно. Больно было.
Ты со всеми такая душевная?
Тебе какая разница?! я испытывала странное мазохистское удовольствие, поддерживая его мнение обо мне. И садистское тоже, потому что Максиму неприятно знать, насколько я морально разложилась. Если он, оскорбляя меня, шлюхой обзывая, ждал, что оправдываться начну, то прогадал. Мне не важно, что он думать обо мне будет, когда укатит в свой чопорный Лондон. Пусть пресным англичанкам вставляет!