Выпьешь, отдохнешь. Вон рожа вытянулась, как у коня. А какой из тебя конь? Вон клыки какие… А с теми, кто придет за моей шкурой… Сам знаешь, кто идет за шерстью – вертается стриженым. А у нас так и свою шкурку потеряет.
Волхв воздел к небу палец:
– Взгляни!
Черный небосвод выгнулся, как гигантская опрокинутая чаша. В чистом воздухе звезды сияли холодно и страшно. Сердце замерло от чувства бесконечности, удаленности тех загадочных костров, которых не достичь ни единому властелину. Целые звездные рои, похожие на серебряные наконечники стрел, смотрели на них прицельно как сверху, так и со всех сторон. Владимир поежился, чувствуя на себе вопрошающие взгляды небесных лучников, не зная, что ответить.
– Ну и что?
– Видишь вон там… нет, левее… вот та слева – твоя звезда. Ты под ней уродился! А дальше звезды, что говорят о твоем княжестве…
Владимир сказал заинтересованно:
– Ну-ну, что говорят?
– А то, что никогда… слышишь?.. никогда не достичь тебе той, ради которой и в Царьграде славу добывал, и здесь престол силой захватил! Там начертана воля бессмертных богов. Начертана на небесах.
Владимир посмотрел хмуро, смолчал. Темные глаза были непроницаемы, а когда заговорил, голос стал острым, как дамасская сабля:
– Уж не стал ли ты христианином?
Волхв оскорбленно дернулся:
– С чего бы вдруг?
– Да что-то знакомое померещилось…
– Коль померещилось, – наставительно сказал волхв, – сплюнь через левое плечо! Дурень, воля небес – это воля небес!
Владимир пристально смотрел в ужасающе бесконечное небо. Отблеск звезд падал на его резкое лицо, оно казалось волхву почти нечеловеческим. Голос Владимира прозвучал из темноты:
– Здесь моя воля.
– Что ты говоришь, несчастный!.. Ты даже в своем дворе не можешь разобраться, а туда же – перечить воле богов! Помни, бог долго терпит, но больно бьет.
– А что у меня не так в моем дворе? – спросил Владимир почти спокойно.
Волхв повернулся, Владимир зябко повел плечами, когда лунный свет страшно переломился в желтых медвежьих глазах, а шерсть заблестела, как медные иголки.
– Вон крыши терема… Змеиное гнездо.
– Страшишься? – поинтересовался Владимир.
Волхв прорычал, став похожим на медведя больше, чем на человека:
– Когда можно избежать беды, зачем лезть на рожон? Похоть твоя непомерная далеко заведет. А этот грек Иован, Иоанн… словом, Иван… ну и придумали же имечко!.. хитер как змея, а яду в нем на пол-Киева хватит. А тут еще и у Рогнеды завелся…
Он осекся, но Владимир уже насторожился:
– Кто? Договаривай!
– Да не полюбовник, не вскидывайся, как конь… Старец один пришел, вроде с ее земель.
– Из Полоцка?
– Нет, из дальних, откуда они все в Полоцк… Но старец непрост, ох и непрост!.. Я случаем видел, как он бросает взор дальности… Ну, это такое заклятие. Можно зреть места вдали. Правда, всего на миг. И еще у него есть гадкое заклятие, что жизнь у других вытягивает, а ему прибавляет. Я думаю, что ему намного больше лет, чем говорит.