«Знаете, Моника, продолжил он разговор, я пока не знаю, как мы разойдемся с румынской жандармерией, по поводу того вашего письма, но, думаю, было бы легче это сделать, если бы вы тоже пошли нам навстречу в некоторых вопросах».
«Чем же я могу помочь? осмелилась спросить Моника.
«О помощи с вашей стороны, говорить пока рано, но, думаю, наступит и такой момент, может быть даже скоро, а пока давайте просто поговорим о вас, да, да о вас»-добавил Отто, заметив удивление на лице девушки.
«Представим себе, что вы закончили тот ваш педагогический лицей, или училище, не важно. Что дальше?. А дальше вам, кстати, отличнице, в совершенстве владеющей пятью языками, дадут направление, в лучшем случае, в одну из школ Черновцов, преподавателем немецкого языка, что мало вероятно, так как уже опытных учителей немцев, в этом городе хоть пруд пруди, а, если и будет где-то вакансия, так её в первую очередь, заполнят выпускником румыном, вы же понимаете в какой стране живете. И что, пойдете искать себе другую работу, так и там все будет тоже самое, вы не будете в приоритете. Тогда какой смысл вообще в такой учебе?».
Моника, молча, слушала, понимая, что все так и может быть, но с надеждой ожидала, что Отто не просто начал этот разговор и, скорее всего, он хочет ей что то предложить, более существенное, чем все то, что он перечислял сейчас.
Отто сделал паузу, налил в чашки свежего кофе, посмотрел на огорченно вжавшуюся в кресло Монику, и сказал: «Все, что я здесь нарисовал, вы и сами хорошо знаете. Просто считаете, что это случится еще не скоро, а там может как-то все образуется, может быть, удастся выйти замуж, ну и так далее. Все это, лишь пустая и нерасчетливая лирика, а «физика» будет таковой, как я вам представил. У меня такое ощущение, что сама судьба перекрестила наши дороги, и, наверняка, то письмо, которое нас познакомило, было написано не вами, а самой Судьбой. Думаю, что и вы уже начинаете убеждаться в этом. Не так ли, Моника?».
«Простите меня, но я чувствую, что все, что со мною произошло и происходит вовсе не случайно» тихо проговорила Моника.
«Раз вы, невинная и чистая человеческая душа, сами почувствовали это, значит, так оно и есть это Судьба!. А раз это так, то у меня есть для вас, хорошее (на мой взгляд) деловое предложение. Давайте расширим ваш кругозор и приумножим ваши возможности, используя ваши же способности, и, естественно, с некоторой нашей помощью. Хотите, мы поможем вам, параллельно с текущей учебой, используя тот же период производственной практики, приобрести какую-нибудь дополнительную, «хлебную», как люди говорят, специальность, ну, например, нотариальное дело. Спрос на эту профессию всегда был и будет. Да и оплата там гораздо выше, чем у преподавателя, даже самого опытного. У нас есть такая возможность за несколько месяцев, обучить вас этому делу в солидной профессиональной немецкой школе. Вы получите соответствующий диплом. Причем и содержание ваше, и обучение будет совершенно бесплатным. Как вы на это смотрите? Мне просто жаль будет, если с вашими способностями и возможностями, вы просто потеряетесь! Не спешите с ответом, решайте это сами, никого в такие вопросы посвящать не стоит. А места в нашей школе ограничены. Если надумаете и захотите обговорить отдельные детали, то вот вам листок с адресом. Это наша поликлиника, здесь в городе, для граждан Германии. При желании поступить в ту школы, просто надо пройти обычное медицинское обследование. Если надумаете, пойдете в эту поликлинику, там будут о вас знать. После прохождения обследования и получения врачебного заключения, я вас найду, и будем говорить, что делать дальше. Подумайте хорошенько, а я пока займусь разбором проблем с румынскими властями по тому вашему письму» как-то многозначительно завершил разговор Отто.
Они допили кофе, и он отвез её поближе к дому. На том они расстались.
Глава четвертая
Моника понимала, что Отто её заметил, чем-то она привлекла его внимание, но не только её внешними данными. Здесь что-то было другое, какой-то особый интерес, и даже не его личный, а именно того, кто за ним стоит. А то, что за ним кто-то стоит и очень серьезный, не важно, человек это или организация, она уже не сомневалась. В Европе уже полным ходом шла война, германские войска вели локальные боевые действия от Скандинавии, до северной Африки. Уже гремели выстрелы в Польше и на западе Украины. Тревожная обстановка складывалась и вокруг самой Буковины.
Все было непонятно и потихоньку закипало, со дна, но в любой момент могло вырваться на поверхность. Она чувствовала, что у Отто, какая-то своя, особая, миссия в этом городе и регионе, и вряд ли она связана с чисто промышленной или коммерческой деятельностью. «Здесь, наверняка, что- то другое, и, возможно, в этом «другом», найдется место и для неё, Моники», думала она. Иначе зачем бы Отто с ней возился, интересовался, беседовал, что-то предлагал, когда можно было просто арестовать, посадить в тюрьму, а то и расстрелять, за клевету на гражданина великой Германии, да еще в военное время.
Она вспомнила его слова о том, что ему было бы легче разобраться с местными правоохранительными органами по её анонимке, если бы она была «Своей», понятное дело, своей для тех, кого здесь представляет Отто. Что-то он этим хотел сказать ей, но пока не сказал. Но, раз сделал предложение по учебе в специальной школе, значит, пришла она к выводу во всей этой истории со мной, должно быть продолжение. «А вообще Отто, хотя и старше меня лет на пятнадцать, но выглядит лет на двадцать пять, не более. И с ним рядом, я чувствую себя так надежно, уверенно и просто хорошо, скорее всего, что ощущаю внутренне, какое-то чувство своей Нужности. То есть, как раз того, чего я не ощущала еще никогда в своей жизни. Спасибо ему за это.» благодарно думала она, засыпая в ту ночь.
Через день после их встречи, с утра не было занятий, и день, на редкость для этих мест и в это время, выдался солнечным. Моника отправилась по указанному Отто адресу, в поликлинику. Когда она сказала в регистратуре, что ей необходимо пройти обследование для поступления на учебу, регистратор спросила: «Вы Моника?» и, после её утвердительного ответа, тут же была вызвана дежурная медицинская сестра, у которой уже была готовая программа прохождения обследования, какие нужны лабораторные анализы, осмотры врачей и т.п.. Медсестра не отходила от Моники все время, пока та была в поликлинике. Выступая в роли ведущего проводника, медсестра значительно ускорила весь ход обследования, они расстались только тогда, когда весь процесс был завершен и, как раз успели до обеда. После обеда поликлиника уже работала по другому графику. Когда Моника покидала поликлинику и подошла к регистратору, поблагодарить за все сразу, дежурная приняла её благодарность и сказала, что о результатах обследования, Монике сообщат отдельно, те, кто её направил.
На следующей неделе, Монике исполнилось девятнадцать лет. Утром она получила поздравительную открытку от отца с матерью, из Карловых Вар, куда они поехали на две недели, подлечить маме легкие. Мама, еще в подростковом возрасте, как-то сильно простудилась и с тех пор, у неё были серьезные проблемы с дыхательными путями. Так как день рождения был «проходной», не юбилейный, то и остался незамеченным в их группе. Близких подруг у неё не было, друзей тем более. Основная часть её сокурсников, были румынками, несколько девушек были из Галиции, и только одна была из местных немцев, но близких контактов с ней, у Моники, за все время учебы так и не возникло. Девушки были совершенно разные, по всем направлениям сразу.
Солнце еще не скрылось за горами, было относительно тепло. Моника, после окончания занятий, не спеша двигалась в сторону дома, прикидывая в уме, что приготовить себе на ужин. Как- никак День рождения! Её обогнала легковая машина и, метрах в десяти по ходу, остановилась. Никто из неё не выходил, и дверцы не раскрывались, до тех пор, пока Моника с ней не поравнялась. Открылась правая передняя дверь и, находившийся за рулем, Отто, приветливо произнес: «Добро пожаловать, именинница, прошу вас в машину!». На переднем сидении лежал огромный букет цветов. Отто поднял его, а когда Моника села и закрыла дверь, вручил букет ей, и торжественно проговорил: «С Днем Рождения вас, Моника! Успехов и удач во всех делах ваших! Что ж это вы, в такой день, так медленно идете по улице, да еще с таким грустным видом!?. Или вы считаете, что девятнадцать лет уже старость?!.Так это же раньше так девушки считали, а сегодня на дворе уже середина двадцатого века! Совсем другие отношения к такому возрасту. Ведь вы еще не начинали жить!».