Больничные окна - Сергей Семенович Монастырский

Сергей Монастырский

Больничные окна

Серое зимнее утро зажигает окна больницы, стоящей среди возникших сугробов и лишь просторный больничный двор отделяет ее от шумных городских улиц и несущихся по мокрому снегу троллейбусов, и то и дело раздающихся сигналов клаксонов, которые нажимают нетерпеливые водители, подгоняющие двигающиеся впереди автомобили.

А здесь, за заснеженными окнами идет своя тихая, размеренная по внутреннему распорядку жизнь, со своими маленькими и большими историями.

***

Дверь медицинской сестры на шестом этаже терапевтического отделения без стука отворилась.

Наташа, только что успевшая переодеться, привычно, не оборачиваясь, крикнула:

 Занято!  и продолжала раскладывать инструменты.

 Кем это ты занята?  Услышала она вдруг на ухо слова Геннадия и руки его обхватила ее талию.

 Ген! Ты с ума сошел!  испуганно прошептала она, невольно отодвигаясь,  Выйди немедленно, это же не твое отделение.

 Я врач,  ласково прошептал Геннадий, чмокая губами ее в шею,  имею право!

 Ген, ну выйди,  уже слабеющим голосом прошептала Наталья,  Ну не дай бог, кто войдет!

 Ну, извини,  поцеловал ее в шею Геннадий,  не стерпел, соскучился!

 Ген,  ну я же тебя просила! Нам, что, нужны сплетни!?

 Не нужны, правильная ты моя!  проговорил Геннадий отодвигаясь.  Э! стой-ка! Стой-ка!

 Что нибудь не так?  обернулась, наконец, к нему Наташа.

 Еще как не так!  Геннадий не отрывал глаз от ее задницы.

 Ну что там?!  Не выдержала Наташа.

 Там белье больничное, брюки и через них с ума сойти!

 Ген, пошел бы ты со своими шутками!

 Какие шутки, Натусь. Там такая попка в обтягивающих ее трусах! Сказать, какого цвета?

 Попа?

 Нет, трусы!

 Боже!

 И ты что, хочешь, чтобы это знал не только я, но и каждый, кто выходит из этого кабинета!

 Что-то ты слишком сегодня озабочен. Жена не дала?

 Нет, ну, правда, Наташ! Просто офигеть!

 Ты что, первый раз видишь?

 Обычно ты в халате. А это да, первый раз!

 Ну, все, все, иди!  Наташа бросила взгляд на дверь, быстро поцеловав в щеку, подтолкнула к выходу.

 Ладно! Буду ждать тебя, как всегда, в четыре!

 Ген, ну мы же сегодня не договаривались!

 Ты что, смеешься! Я жду не дождусь!

 Давай, завтра,  Наташа еще что-то хотела возразить, но, взглянув на его лицо, тихо прошептала:

 Уже иду! Не смотри на меня так, а то я прямо здесь....

Машина Геннадия, как всегда, ждала ее в условном месте недалеко от больницы, но в другом переулке.

Наташа впорхнула на переднее сиденье, и Геннадий инстинктивно потянулся к объятиям.

 Товарищ, соблюдайте конспирацию! Мы люди семейные!  И сама потянулась к нему. И, не выдержав, добавила:

 Я так тебя люблю! Давай скорей, сил нет!

 Дома все в порядке?  поинтересовался Геннадий.

 Сказала, что еду на маникюр. У нас два часа!

 У меня больше, я вроде как, на дежурстве.

 Ну, я уйду, а ты останешься. Засмеялась Наташа.

К постели в своей съемной для свиданий квартире, они просто долетели на ходу срывая друг с друга одежду и белье.

 Господи! И что это сегодня с нами?!  прошептала Наташа, когда они очнулись, тяжело дыша, и держась за руки, лежали рядом.

 Слушай, а мы сегодня о чем-нибудь здесь разговаривали? Улыбнулся Геннадий.

 Нет, хочешь поговорить?

 Не сегодня. У тебя осталось сорок минут.

 Вот что с мужчиной делает попа обтянутая трусами!  засмеялась Наташа.

 Нет, вот что со мной делает моя девочка! И ее попа!

 Ген,  спросила Наташа, как-то невпопад после долгого молчания,  А ты с женой это делаешь в день, когда у нас свидание?

 Нет.

 А что ты ей говоришь?

 Говорю, что у меня менструация!  засмеялся Геннадий.  С чего это ты?

 Не знаю. Похоже, заревновала.

 Но мы же договорились....

 Конечно, извини,  Наташа прислонилась к нему и молчала так долго-долго.  Ген, как ты думаешь, когда-нибудь это у нас закончится?  наконец спросила Наташа.

Геннадий помолчал, и вдруг сказал:  Сегодня.

 Что, сегодня?!

Он повернулся к ней:  Сегодня и закончится. Натуль, я ведь утром пришел к тебе как раз сказать об этом!

Наташа оторопело смотрела в потолок.

 Ничего себе! Нет, я конечно, знала, что этот день наступит, но не таким образом! Заскочил в процедурную, чмокнул в шею и сказал:  «Ну, все!»

 Знаешь,  сказал Геннадий,  Я специально так придумал, чтобы ни долгих слез, ни лишних разговоров. Ну, невозможно все это пережить. А так, вроде бы, сказал и ушел! Все равно ведь точка поставлена.

По щеке Наташи покатилась слеза.

 Ты, дурак? Так не прощаются. И это после того, что было!

 Ну, я ведь так и не простился! Мы же с тобой в постели!

 Понятно! Моя задница дала мне лишний шанс!

 Да, она разрушила мой план. Не носи больше таких брюк.

Наташа промолчала.

 Ген, а что случилось?

 Ну, мы ведь оба понимали, что когда-нибудь кончится этот роман. Маленький роман. Семьи свои разрушить никто не собирался!

 А что случилось?!

 Да ничего. Просто вчера после утренней планерки шеф попросил остаться. Сказал, что он не любитель таких разговоров.

 Знаешь,  сказал он, это не мое конечно дело, но в медицинских кругах есть золотое правило, не заводить интрижек в своем коллективе!

 Я ответил, что в своем коллективе не завожу.

 И на том спасибо!  ответил шеф,  А вот коллеге из терапевтического отделения, это не нравиться. Попросил с тобой поговорить. Ну, собственно, и все.

 И ты, конечно, дядю испугался?

 Конечно, нет. Я взрослый мальчик. Но понимаешь, это своевременный повод закончить наши отношения. Дальше все равно начнет все увядать.

 Значит, уже вся больница знает?  задумчиво протянула Наташа.

Геннадий молчал.

Наташа вдруг вспыхнула и прижалась к его щеке.

 Ну, я не хочу, Ген!

 Давай все-таки не рубить хвост по частям! Сразу, так сразу!

 Натуль, ну не рви ты меня! А то я тоже не выдержу!

 Не выдержи!

 И опять начнется все с начала? Все! Встаем! Ты, кажется, опаздываешь!

 Уже нет! Давай будем здесь сегодня долго-долго! И потом уйдем.

 Потом уйдем. Только ты никогда больше в отделение не заходи.

 А ты никогда больше на входе не попадайся!

 Я буду ходить через другой вход!

А ты будешь утром смотреть на окно моей процедурной?

 Конечно, буду.

 Ты тоже хороший мальчик. И я тебя очень люблю!

 И я тебя

***

Зажглись окна неврологического отделения на четвертом этаже. Как всегда, не включает свет в своем кабинете только Марина Сергеевна, самая молодая заведующая отделением в клинике. Ей почему-то всегда казалось, что из соседнего здания будут подглядывать, как она переодевается, посмотреть, правду сказать, было на что молодое спортивное тело сорокалетней женщины в красивом белье, вряд ли кого оставляло бы равнодушным.

Но сегодня Марине было не до этих нездоровых мыслей.