11
Вполне можно предположить, что за этим кроется желание полковника притупить бдительность «коллег» и скрыть от них факт участия в подготовке «зимнего похода» Ю. Тютюнника, а также залегендировать истинную цель своего пребывания в Вене, в «гостях» у правительства и диктатора ЗУНР.
Немаловажный факт. После освобождения из плена и получения приказа от С. Петлюры на «сколачивание» войск из интернированных вояк в ЧСР и Польше Е. Коновалец в сопровождении своих ближайших соратников по КСС: Ю. Отмарштайна, В. Кучабского, И. Андруха, Р. Дашкевича и других выехал из Варшавы но не в Прагу, а в Вену, где находилось Правительство ЗУНР. И это притом, что его проверенный заместитель и «боевой товарищ» Андрей Атанасович Мельник распоряжением Симона Петлюры был назначен военным агентом в ЧСР с одновременным исполнением обязанностей ревизора войсковой миссии УНР за границей.
Е. Коновалец и А. Мельник были не только старыми сослуживцами, но и женатыми на родных сёстрах Ольге (в 1922 г.) и Софье (в 1929 г.) известного галицкого политического деятеля Степана Федака. К этому следует добавить, что сын С. Федака, тоже Степан, Федак-младший 25 сентября 1921 г. во Львове осуществил покушение на Ю. Пилсудского, который не пострадал, но при этом был ранен в руку Львовский градоначальник Грабовский.
После прибытия весной 1920 г. в Вену полковник Е. Коновалец занялся попытками консолидации бывших «вояк» УСС и КСС с подобными эмигрантскими структурами в некий политический или военный блок, партию, чтобы окончательно не оказаться «не у дел» в политическом хаосе той эпохи. Параллельно с этим проводил работу среди бывших военнослужащих частей УНР с целью создания полулегальных структур ССО (Сечево-стрелецкой организации. Выделено О. Р.) с последующим оформлением и включением их в сеть «военной организации». Один из уполномоченных Е. Коновальца, сотник М. Матчак, в рамках выполнения указанного задания в мае 1920 г. прибыл в 16-ю стрелковую бригаду армии УНР, которая находилась под Киевом, и предпринял шаги по созданию военной организации, но вскоре вынужден был отказаться от своих намерений, так как встретил решительный отказ со стороны командира соединения Романа Сушка
12
Полковник Андрий Мельник
Возможно, последний, несмотря на общее с М. Матчаком «сечевое» прошлое, доложил по инстанции о намерениях сослуживца. Но, как свидетельствует бывший сечевик М. Курах, главный атаман С. Петлюра в мае 1920 г. уже был проинформирован о «настоящих» намерениях Е. Коновальца
13
В то же время для С. Петлюры деятельность бывшего командира КСС не представляла особого риска. Как претендент на «булаву» (символ украинской государственной власти О.Р.) Е. Коновалец не имел в своём распоряжении ни войск, ни общественной поддержки, но опирался лишь на круг своих бывших боевых соратников
14
Проблемы восстановления нарушенных контактов с УСС полковник обсуждал с одним из ветеранов этой организации, генералом В. Старосольским. Со слов последнего, Е. Коновалец намекал: «организация Сечевых стрельцов существует необходимо восстановить организацию УСС, после чего объединим обе организации в одну»
15
О.Р.О.Р.И всё же попытки Е. Коновальца как руководителя Стрелецкой рады, формально объединявшей бывших вояк УСС и КСС, закончились безрезультатно. Недавние «товарищи по оружию», представлявшие в эмиграции устоявшуюся военно-политическую силу, отказались от сотрудничества с полковником, в том числе по причине простого нежелания вообще подчиняться «другому». В этом их нельзя осуждать, но можно понять. Такое отношение к бывшим «землякам» весьма симптоматично для всей эмиграции в целом. Поэтому было бы неверно утверждать, что горечь вынужденного изгнания нейтрализовалась «горячей эмигрантской сплочённостью». В те годы украинская диаспора в Европе представляла собой некое хаотическое движение многочисленных партий, объединений, союзов, групп со свойственной в таких случаях демагогией, национальным чванством, позёрством, обидчивостью, постоянными распрями, неуступчивостью, конфликтом интересов, интриганством и т. д.
В отрыве от народа различного рода круги галицкой политической, научной и культурной «элиты» продолжали упиваться «освободительными» программами, декларациями демократии, пустыми амбициями и просто политической профанацией. Реальной силой обладали единицы, и то в привязке к конкретным политическим и военным полюсам Антанты или той же Советской России. Создать собственный украинский «силовой полюс» в эмиграции посчитал возможным и Е. Коновалец, заложив в его основу националистические тезисы с фашистским душком и популистскими призывами к освобождению родных земель от оккупантов. К этому его всё более настойчиво подстёгивали события на Украине (развитие повстанческо-партизанского движения на Правобережье). Не могли не оказать на него влияния и попытки консолидации, хотя бы временной, разнообразных структур украинской эмиграции под единые знамёна. В частности, 16 апреля 1920 г. находящиеся в Австрии граждане УНР и ЗУНР создали всеукраинскую, надпартийную, национальную организацию под названием «Лига видновы Украины». Целью Лиги были:
«1. Единая, связанная со всеми украинскими землями суверенная Украинская держава;
2. Единая, национальная, дисциплинированная, беспартийная украинская армия;
3. Обеспечение равноправного существования всех народных классов через установление государственного порядка и созыв первых, законных, всеукраинских установочных сборов»
16
Характерная деталь. Пока бывшие участники УСС и КСС в Праге и Вене занимались заграничными формированиями своих частей, объединением и выработкой идеологии освободительного движения, на Правобережной Украине разгоралось пламя «сельской войны», которую фактически некому было возглавить. И несмотря на то что заграничная работа потерпела полный провал, ни Е. Коновалец, ни его однополчане не выразили желания вернуться из эмиграции на «родину», чтобы возглавить «священную борьбу». Объяснение этому феномену, возможно, кроется в том, что Надднепрянщина была для них «политической родиной», предназначенной для становления и формирования как национальных политиков, а возможно, и «вождей» освободительного движения. Что нельзя было сказать в отношении исконной родины (Галиции). К тому же на ЗУЗ отсутствовали большевики, данную территорию можно было безпрепятственно посещать, не боясь быть арестованным, умереть от голода, тифа или быть убитым шальной пулей во время внезапного набега повстанческого отряда очередного «батьки».
В то же время поступавшие с Галиции сведения об активизации прокоммунистических течений в среде галицкого сельского населения не могли не сказываться на формировании стратегии и тактики предполагаемой борьбы ССО как с польской, так и с большевистской оккупацией (Украины). Антипольские настроения галицкой общественности коммунисты планировали использовать в революционных целях. В своих пропагандистских обращениях к населению Восточной Малопольши большевики пытались убедить последних, что Красная армия идёт освобождать Западную Украину от польских панов и принесёт свободу и украинскому народу.
В начале июля 1920 г. (в ходе успешного наступления большевиков на Польшу) коммунисты даже организовали будущее правительство Галиции Галицкий революционный комитет («Галревком»), в состав которого были включены некоторые публичные и авторитетные галицкие деятели. 15 июля «Галревком» сообщил о создании Галицкой Социалистической Советской Республики, таким образом задекларировав «государственную независимость» Восточной Малопольши