Нет
Всхлипнула и села на кровати, подтянула к груди колени и опустила на них голову, прячась от пустоты комнаты и от тебя. Я не такая. Я лучше, я смогу выстоять и показать, что гожусь не только на роль девочки на час.
Кем был этот парень? Кто он такой? Я ведь даже не знала его имени, просто все Случилось. Вспышка, безумие, и вот я уже ненавижу себя за произошедшее
Сколько я так просидела не знаю. Но в какой-то момент поняла, что он был прав, мне надо принять душ, смыть с себя его запах, чтобы на мне не осталось даже напоминания о кратком миге безумия. Подняться оказалось труднее, чем я думала. Тело все ещё горело, не смотря на то, что в душе царило смятение.
Страх и ужас никак не влияли на то, что мне довелось пережить. Восторг так и не утих, его отголоски едва заметной дрожью пробегали по коже.
Кто я такая?
Почему это все происходит именно со мной?
Одна из дверей вела в ванную, и я не стала медлить, раздумывая, что делать.
Горячие струи били в кожу, оставляя красные пятна. Мне хотелось выжечь его прикосновения. И в то же время Я хотела помнить.
Нет! выкрикнула, чувствуя, как по щекам, смешиваясь с водой, побежали слезы.
На полочке стояло три геля для душа кокосовый, цветочный и шоколадный. Я протянула руку и замерла. Будто делаю бесконечно сложный выбор!
Раз, два, три, волчьи глаза горят. В них ты посмотри, выбери путь для себя, слова старой пугалочки легли на язык.
Я выбирала, перемещая палец с одного флакона на другой, и на последних словах остановилась на геле с запахом шоколада. Судьба, он ведь мой любимый.
Я взбила шапку пены, нанесла ее на кожу и чуть не застонала от блаженства.
Несколько раз я тщательно намыливала кожу и смывала пену, надеясь, что смогу избавиться от запаха оборотня, ведь мне никто не говорил, что будет, если не смогу
И душа вышла красной, с саднящей кожей, но довольной. От меня теперь благоухало сладким шоколадом, который должен был напрочь отбить нюх у любого.
Я скинула полотенце на пол и скользнула под одеяло, свернулась клубочком, пытаясь согреться. На глаза опять навернулись слезы. Интересно, как там сестренки? Я старалась не думать, что мог сказать им отец, когда они вернулись домой. Надеюсь, они не обиделись, что я их бросила, ведь на самом деле все не так. Может быть, я смогу завтра позвонить хотя бы Насте? Она старше, должна же понять, что я сделала ради ее спокойной жизни? Она готовится поступать, ей сейчас не нужны лишние заботы.
За путаными мыслями не заметила, как уснула.
А вот пробуждение было не из веселых.
Доброе утро! резкий, неприятный женский голос ворвался вместе с солнечным светом. Пора вставать!
Я подорвалась на месте, пытаясь прикрыться одеялом, ведь вчера даже не подумала накинуть что-нибудь.
А Доброе Вы кто? сглотнула, с ужасом наблюдая, как женщина деловито расхаживает по комнате.
От ее взгляда не укрылись порванные тряпки, в которые превратилась моя вчерашняя одежда.
Называй меня «Наталья Григорьевна», ответила она, брезгливо отодвинув носком туфли вещи, посмотрела на меня. Сегодня мы с тобой займемся твоей внешностью. Ты выглядишь непрезентабельно. Роман Русланович не должен смотреть на это, она неопределенно махнула на меня рукой.
Я обиделась. На первом курсе мне вручили корону «леди осени», признали первой красавице курса. Несколько модельных агентств приглашали на работу, но я отказывалась, боясь оставить сестер с отцом. И вот теперь какая-та странная женщина говорила мне, что я
Мне нечего надеть, перешла в наступление и выпрямилась.
Наталья Григорьевна сощурилась.
В сумке есть платье и туфли, остальное купим сегодня.
На столике рядом с кроватью я увидела бумажный пакет. Осторожно потянулась к нему. Там лежало простое серое платье, которое я, стесняясь и торопясь, натянула, не вылезая из кровати.
Я готова, туфли оказались удобными, на невысоком каблуке, правда, чуть великоватые.
Хм, ошиблась, чуть удивилась Наталья Григорьевна. Но маленькая ступня это даже сексуально. Пошли. День будет сложным.
Если бы знала насколько она права!
Когда выходили из дома, я обратила внимание, что никого не было. Вокруг было очень тихо, это могло бы испугать, но мне, если честно, было не до этого. Я косилась на Наталью Григорьевну, которая ровным четким шагом шла вперед. Чувствовалась, что ей часто доводилось бывать в этом доме. Интересно, а кого она ещё приводила в порядок?
На улице же стояла машина с открытыми дверями, и возле неё, посвистывая, раскачивался оборотень, ожидая, когда же мы соизволим подойти.
Садись, бросила мне женщина.
Я залезла на заднее сиденье, дверь за мной закрылась. Наталья Григорьевна обошла машину и села с другой стороны. Я попыталась успокоиться, хотя сердце неистово колотилось, потому что я не знала, что будет дальше.
В пригороде было тихо и спокойно, но стоило въехать в город, как на меня накатили воспоминания, которые очень хотелось забыть.
Папа Когда-то он был добрым и весёлым, но третий магазин выжал из него все соки. Бизнес разрастался, папа становился все злее, начал пить, а потом и вовсе пропадать ночами. Мама к тому времени уже сгорела как свечка, не выдержав напряжения. Она никогда не любила папин бизнес, но привыкла выкладываться на полную. Дом, семья, работа и молодая ещё женщина ушла из жизни. Была ли то болезнь, я уже не помню. Папа умалчивал все подробности, а я вспоминала лишь белые стены и тусклый свет больничной палаты.