Мальчишки гоняют жирных прикормленных голубей на центральной площади, на картонках съезжают вниз по высоченной ледяной горке, хохочут… Шумно и весело.
Вечером всё иначе. Вечер в провинции начинается рано, часов в семь, когда закрываются первые магазины. Немного раньше пропадают "Деды Морозы", мальчишек зазывают ужинать, горожане, пряча носы в пушистые воротники, разбегаются по домам. В восемь еще можно встретить редких "сверхурочников", но к девяти город задергивает шторы желтых окон, наметает высокие сугробы и в них с уютом засыпает, изредка вздрагивая во сне взвизгнувшей сигнализацией автомобиля или протяжным воем бродячего пса. Только метель и ночь.
И Алина, по служебной надобности вынужденная навестить коллегу аж в другом конце города. "Наша служба и опасна, и трудна", конечно, но не до такой же степени! Поглубже запахнула тонюсенькую "шкурку", зябко поёжилась, ускорила шаг. Это же надо было такому случиться, чтобы именно в снегопад, именно в половине девятого Ларисе Сергеевне, которая на Старовском раскопе и в жизни не была ни разу, понадобились планы горизонтов! Вот немедленно вынь да положь! А интернета у Ларисы Сергеевны нет и прийти сама она не может — "ноют старые косточки", так что пришлось ножками топать. Главное, непонятно зачем. Отменила посиделки с приятелем Колей, которого сто лет уже не видела, раньше времени вынула из духовки курицу и вперед, к трудовому подвигу. Без дополнительной оплаты, разумеется.
Однако теперь уже коллега вожделенные чертежи получила, завтра пятница, дома ждут горячий чай и вечер в "аське" со всем миром, и только остались два квартала и двор. И снег, который лезет в глаза и набивается за шиворот, да ветер, довольно жутко стонущий в водосточных трубах.
Вообще… жутковато. Алина никогда особо не боялась ни темноты, ни пустынных улиц, где-то в глубине души зиждилась уверенность — всё обойдется. В темноте не водятся привидения, а в кармане всегда лежит баллончик со слезоточивым газом. И сейчас баллончик тоже на месте — в кармане. Где ж ему еще быть? Так отчего же жутко? Отчего так и хочется подобрать полы шубы, чтобы не путалась в ногах, перехватить сумку поудобней и дать дёру, и забежать в подъезд, преодолеть положенные шесть пролётов, за тяжелой дверью квартиры наконец отдышаться? Потом, может быть, посмеяться над собой. Но это уже потом…
Пиликнул сотовый телефон, просвирестел "Таламанку" — Коля? Точно.
— Да, алло? — ветер становился всё настойчивей, вот уже и разговору мешал — поддувал, шуршал, вздыхал в трубку.
— Алина? Привет! Что у тебя там шумит? Разговаривать можешь?
— Я по улице иду. Тут ветер. Может, подождешь, пока я домой зайду? — слышно было плохо, связь "квакала", однако мужской голос оказался явно тем, что надо. Странный, беспричинный страх прошел, Алина взяла себя в руки, расслабленно подумала, что после Ларисы Сергеевны нервишкам следует давать отдых — вон какие фортели выкидывают! Это всё ее таинственный шепоток уже на лестничной площадке, что-то про маньяка, Алина не расслышала толком. А теперь всплыло. — Минут через десять?
— На улице? Ты уже всё, дела уладила? Так может, всё же встретимся? Просто я сейчас в твоем районе…
Был бы Коля сейчас рядом — расцеловала бы от избытка чувств. До дома осталось уже метров пятьсот, а сейчас еще и приятель подойдёт — тревога рассеялась как дым.
— Да, конечно! Подходи! Я уже почти дома…
Навстречу к тому же шёл мужчина в темной куртке и вязаной шапчонке, с холодными и правильным чертами лица — разглядела в фонарном свете, когда проходил мимо. Что-то востчное… Мужчина…
И опять побежал озноб, возвратилось жутковатое ощущение кошмара, когда поняла — пару секунд назад не было никакого мужчины на улице! Не было! И не лежал на широких плечах снег, и не выглядел прохожий озябшим и промокшим! Всё это — в один миг пронеслось.