Маша улыбнулась одними глазами, снова опьяневшими от удовольствия, что ей не надо ничего решать и, приложив холодные ладони к горячим щекам, уставилась в лобовое стекло.
Вот так они и проехали несколько сот километров, перекинувшись только парой фраз, пока он первый не начал по-настоящему разговаривать.
Давно вы работаете в строительном магазине?
Нет.
А до этого где работали?
Я журналистка. Писала для одного издания. Его закрыли.
Вячеслав повернулся и, с прищуром, пристально посмотрел на спутницу. Это был скорее взгляд радости, чем интереса. Когда поймал неизвестную рыбку и в тайне надеешься, что она будет золотая.
Нравится продавать саморезы?
Маша усмехнулась и, посмотрев в боковое окно, на проносящиеся сосны, начала:
Да, отчаянно нравится. Нравится так, что хочется удавиться. Условием моего взятия на работу было не просто знакомство с ассортиментом, а практически выучивание прайс-листа. Мне кажется, что директор узнав о моем предыдущем месте работы, решил развлечься, Маша сделала неопределенный жест циркового фокусника и вздохнула.
Слава молчал.
А вы?
Аналитика. Системная аналитика.
Маша округлила глаза, не поворачиваясь.
Для больших компаний? Вы на кого-то работаете?
По-разному. Иногда меня нанимают.
Девушка улыбнулась сама себе. Ей нравилось. Нравилось всё. И его спокойствие, и его своевременное молчание и та бездна, которую она вчера увидела в его глазах. Пока не было понятно в чем подвох. И пока ей не хотелось об этом знать.
Разговаривать стало легко.
Так они провели всю оставшуюся часть пути, рассказывая о детстве, родителях, работе и даже пытались найти общих знакомых. Глубоким вечером машина въехала в город. Их дом стоял на самом берегу Онежского озера.
Вячеслав, начав разговаривать по телефону еще в машине, не отрываясь от трубки и что-то кому-то объясняя, нашел в почтовом ящике ключи, открыл квартиру и принес все вещи. Маша топталась посреди комнаты, смущаясь и одновременно желая выйти на балкон, с которого открывался потрясающий вид на вечерний город и озеро. Свою сумку Вячеслав бросил на диване, в совмещенной с кухней гостиной и, указав Маше на спальню, весело подмигнул.
Девушка все равно мялась и не двигалась с места. Тогда он, разваливаясь на диване и прикладывая телефон к животу, спросил:
Может кофе?
Кофе? переспросила Маша, не понимая на что это больше похоже, на предложение или просьбу.
Кофе, утвердительно моргнул он в знак согласия и продолжил разговор.
Маша быстро потерла ладонями лицо и направилась искать кофейные чашки.
Вячеслав закончил только минут через десять. Она уже сидела за маленьким столиком, с двумя чашками и смотрела на него.
Он подошел и сел напротив. Её острый носик и выбивающиеся из хвоста светлые пряди волос снились ему полночи и не давали толком отдохнуть перед дорогой. Ещё ни разу его так сильно не будоражила предстоящая встреча с женщиной. Он не верил, что она назвала правильный адрес, не верил, что она будет ждать и, тем более, не верил, что поедет. Но вопреки всему неверию она сейчас сидела перед ним.
Насколько вы способны откровенно разговаривать, Маша?
Я не знаю. А вы?
И я не знаю. Так я еще ни разу не пробовал, Слава потер висок, пытаясь сосредоточиться.
Я тоже, голос у Маши задрожал.
Хорошо. У нас впереди шесть дней, уже чуть меньше. Вы согласились уехать непонятно куда и не понятно с кем, не зная и не глядя. Это впечатляет. Допускаю, что у вас очень тяжелая жизненная ситуация, которая сильно давит. У меня сейчас тоже. Я впервые в таком сложном путешествии и мне нужна поддержка. Не только поддержка, но и возможность делиться счастьем. Это, возможно, странно звучит
Не странно, быстро прервала она его.
Слава запнулся.
Тогда Я хочу с вами секса. Откровенного. Обнажающего. Правдивого.
Маше показалось, что от прилива крови в голову у нее потемнело в глазах.
У каждой девушки есть тайны и тайные желания. Есть то, о чем она никому никогда не расскажет. Даже близким подругам. У меня такие тайны тоже есть. Это не извращения, это просто неудовлетворенная жажда. Я, возможно, опять непонятно объясняю
Нет, мне понятно, снова быстро ответила Маша, чувствуя как вспотели подушечки пальцев.
Слава замолчал. Его взгляд изменился с рассудительного на голодно-ненасытный. Он почувствовал, как член резко налился кровью.
Маша смотрела испуганно, приоткрыв рот и вздрагивая припухшими розовыми губами.
Мне кажется, я увидела вас вчера, в магазине. Вашу душу и вашу невысказанную страсть. Но мне страшно сейчас. Я готова на всё и ни на что. Я ничего не могу обещать. И мне и мне.., она прикусила губу, мне хочется так, что млеют ноги. Одновременно с этим я понимаю, что могу не выдержать и убежать в любой момент. Я не знаю
Слава, не отрываясь от её по настоящему испуганных оленьих глаз, медленно отодвинул столик в сторону и опустился перед ней на колени, на мягкий пушистый коврик. Раздвинув её ноги, он обнял тонкую талию и придвинул лицо девушки вплотную к своему.
Мы не мытые, прошептала Маша, чувствуя как предвкушение его близости сдавливает горло и грудь.
Мне нравится твой запах, я хочу тебя так, Слава легонько провел губами по её скуле, хочешь, я вымоюсь полностью?
Нет, едва слышно прошептала она, округляя глаза от накатывающего желания и почти наливая глаза слезами.
Кошечка маленькая, он потянул ртом сначала за верхнюю, а потом за нижнюю её губу.
Маша задрожала. Несущиеся в голове как метель мысли не давали вспомнить когда её последний раз так нежно и страстно обнимали. Она боялась забыть как дышать. Близко-близко пахнущая сладостью кожа, влажные, немного подрагивающие губы, приближающееся дыхание другого человека она замерла и заколыхалась будто самым дном своей души.
Он видел. Не просто видел, он стонал неслышимыми и невидимыми стонами, глядя на её метания и отдачу. Едва касаясь губ он вдыхал её нежный запах и, боясь спугнуть волшебство, прикасался кончиком языка к её языку. Но волшебство не исчезало, расширяясь и темнея вокруг них, оно затягивало и поглощало, съедая все окружающие звуки и пространство. Он чувствовал как Маша протягивает руки, обнимает, стонет и целует в ответ. Горячая, залившая их с головой волна уже не давала толком открыть глаза, не давала терпеть, тянула, ширилась и рвала на куски. Слава держал её ладонью за подбородок и скулы одной рукой, за талию второй рукой, и целовал ненасытно, не веря в своё резко открывшееся счастье.
До боли в груди ему хотелось доставить удовольствие. Едва выпуская её губы и заглядывая в глаза, он шептал:
Какие у тебя чувствительные места? Скажи
Она понимала вопрос и, словно голая душой, откровеннее чем можно было допустить, шептала в ответ:
Соски, клитор, вход во влагалище, позвоночник, кошачье место на спине. Остальное не знаю. Никто не искал.
Волшебно
Слава медленно расстегнул её блузку, открывая выглядывающие из лифчика бледно-коричневые ареолы сосков.
Он провел по одному из них пальцем и Маша дернулась.
Он почти ахнул в ответ, взглянув расширившимися и ещё больше потемневшими глазами.
Это почти центр удовольствия, раскрасневшиеся губы Маши от желания и страсти едва шевелились.
Он начал лизать. Сначала один, потом второй сосок, потом два одновременно. Покусывая, посасывая и всё сильнее прижимаясь к девушке. Маша тихо стонала, ахала и извивалась, хватая его за плечи и то упираясь в грудь, то притягивая его еще ближе.
И боясь напугать её и не в силах больше терпеть, он расстегнул себе джинсы и высвободил член. Маша посмотрела вниз. От ласк, от сильного тягучего возбуждения между ног и в пояснице, ей казалось, что в мире пропал цвет, да и сам мир пропал. Ей захотелось дикости и почти животного поглощения. Она прикоснулась кончиками пальцев к головке члена и горячая и нежная плоть, как никогда раньше, вызвала в ней желание доставить удовольствие в ответ.